— Не двигайся, — прошептал он. — Шипы могут разбередить рану от вчерашней битвы, если будешь дёргаться.
— Тссс! — зашипела Первоцветик на Терновника, испуганно взглянув на Львиносвета.
Золотистый воин замер. Они ему больше не товарищи! Они тренируются в Сумрачном Лесу! Львиносвет почувствовал, как деревья вокруг словно навалились на него. Кот изо всех сил пытался сделать глубокий вдох. Они не ведают, что творят…
Дрожа всем телом, он смотрел, как Терновник аккуратно распутывал плети ежевики. Как он теперь может им доверять? Он через плечо посмотрел на Пеплогривку, которая спешила к лежащей на земле Первоцветик. А вдруг она тоже обучается в Сумрачном Лесу? Мысли Львиносвета путались. До боли знакомые морды друзей, вдруг стали странными и злыми…
— Осмотри ее, — приказал Львиносвет Пеплогривке.
Серая кошка уже обнюхала Первоцветик и аккуратно нажала на больную лапу.
— Больно? — спросила она.
Пестроцветик тихонько застонала, но отрицательно покачала головой.
— Немного.
— Можешь идти? — спросила Пеплогривка.
Пестроцветик осторожно встала, и просияла, когда смогла опереться на больную лапу.
— Да, — выдохнула она. — Немножко больно, но я могу ходить.
— Ничего страшного, — сказала Пеплогривка Львиносвету. — У неё просто легкое растяжение. Ей нужно отдохнуть и стараться не напрягать лапу.
— Ты уверенна? — прервал ее Львиносвет.
Глаза Пеплогривки вспыхнули.
— Конечно, я уверена!
Кот прищурился. Она сомневается в себе? Она совсем не хочет быть целительницей? Прежде, чем он успел что-либо решить, Пеплогривка начала подталкивать Первоцветик вверх по склону.
— Вы уверены, что все в порядке? — с тревогой спросил Терновник.
— Все будет в порядке, когда мы доберёмся до озера, — пообещала ему подруга.
Пеплогривка оглянулась через плечо, поймав взгляд Львиносвета.
— С ней всё будет хорошо, если она не будет перегружать лапу, — сказала она.
— Может ей лучше вернуться в лагерь? — спросил Львиносвет.
— Нет, я останусь с вами. Даже если я не смогу охотиться, я помогу донести добычу, — возразила Первоцветик. Она ускорила шаг, чтобы показать, что с ней всё хорошо. Львиносвет со вздохом поплелся за ними.
В конце концов, охотники поймали немного добычи. Терновник охотился очень неуклюже, он так шумел, что птицы в испуге поднимали тревогу и распугивали всю дичь вдоль берега, когда он поскальзывался на мокрой гальке. Львиносвет всё время отвлекался, пытаясь подслушать разговор Терновника и Первоцветик об их подготовке в Сумрачном Лесу. Мысли Пеплогривки, казалось, были далеки от действительности, и мыши убегали прямо из-под её лап.
Наконец Львиносвет повел всех обратно в лагерь, неся в зубах воробья. Огнезвезд вместе с Белкой дремали на Каменном Карнизе. Крутобок и Милли спали за детской, а Ромашка с Тростинкой грелись на солнышке возле палатки оруженосцев.
У входа а палатку старейшин сидела Кисточка. Пурди лежал рядышком, прищурив глаза от яркого солнца. Урчание громким эхом раздавалось из его груди, словно жужжала целая стая пчёл.
Львиносвет с Пеплогривкой направились к куче со свежей добычей. Первоцветик захромала вслед за ними, неся в зубах двух землероек.
— Это все, что вы поймали? — удивился Шмель, подойдя к охотникам. — Но ведь сезон Голых Деревьев ещё далеко!
— Первоцветик поранила лапу, — объяснила Пеплогривка. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она, обращаясь к хромающей кошке.
Пестроцветик ощетинилась.
— Я же говорила! Я в порядке! — зашипела она.
Львиносвет увидел как глаза Пеплогривки затуманились горечью. Он бросил своего воробья.
— Первоцветик, может, тебе стоит попросить маковых зёрен у Воробья? — предложил он, взглянув на Шмеля. — Воробей уже вернулся?
Серый воин кивнул.
— Он вернулся сразу после того, как вы ушли, — ответил он.
— С ним всё было в порядке?
Шмель пожал плечами.
— Он наорал на Орешницу, чтобы та дала пройти, пошипел на Вишенку, и приказал Лисохвосту и Попрыгуну принести окопника, — сказал он, и c опаской оглянулся. — Поэтому я думаю, с ним всё в порядке.
Кусты папоротника зашелестели, и на поляну вбежал патруль во главе с Остролистой. Львиносвет обернулся и увидел, как следом за ней выбегают и другие участники патруля. Ягодник, гордо подняв голову, нёс упитанного голубя.
На Каменном Карнизе Огнезвёзд поднялся на лапы.
— Всё в порядке? — спросил он.
— Да, — ответила Остролиста, подходя к каменной насыпи. — Мы ещё обновили пограничные метки вдоль границы племени Теней.
— Хорошо, — Огнезвёзд спустился с Каменного Карниза. — А вы проверили вход в туннель?
Остролистая кивнула.
— Никаких признаков вторжения.
Пересекая поляну, к ним спешил Крутобок.
— Племя Ветра не осмелится пересечь границу в ближайшее время после такого поражения, — заметил он.
Глаза серого воина загорелись, когда он увидел голубя, которого поймал Ягодник.
— Добрая охота! — похвалил он.
Усы Огнезвёзда дернулись в улыбке.
— Я думаю, следующий охотничий патруль поведёшь ты, Крутобок, — он многозначительно посмотрел на круглый живот своего старого друга. — Тебе не помешало бы размять лапы.
— Я не толстый, я просто пушистый! — возмутился Крутобок.
Он сел, с притворной обидой распушив свой серый мех.
— Ты похож на голубя! — замурлыкала Остролистая.
Белолапа обошла вокруг Крутобока, изучая его.
— Когда наступит сезон Голых Деревьев ты, несомненно, похудеешь, — сделала вывод белая кошка.
Крутобок встал и встряхнулся.
— Хороший воин должен оставаться сильным! — заявил он.
Львиносвет напрягся, шерсть на его загривке встала дыбом. Хороший воин должен оставаться сильным. Крутобок тоже, что ли, обучается в Сумрачном Лесу?
— Ты в порядке? — прошептала ему на ухо Остролистая.
— Да.
— Давай выйдем, — она подтолкнула его к выходу. — Прогуляемся.
В лесу сезон Падающих Листьев начинал вступать в свои права, опавшие листья разноцветным ковром уже укрыли землю, сквозь облака едва пробивались лучики света. На фоне опавшей листвы чётко выделялась чёрная шерсть Остролистой. Львиносвет последовал за ней по тропинке.
— Что с тобой случилось? — спросила Остролистая.
— Ничего.
Остролистая махнула хвостом.
— Ты почти не разговаривал сегодня утром.
— У меня было много дел.
Неужели она забыла, что он должен остановить зло, исходящее от Сумрачного Леса?
— Я видела, как ты смотрел на Пеплогривку сегодня утром.
— И что? — мяукнул Львиносвет, стараясь, чтобы его голос звучал как можно пренебрежительней.
— Это беспокоит тебя, не так ли? — догадалась Остролистая.
Львиносвет остановился.
— Что?
— То, что Пепелица переродилась в Пеплогривку, — ответила Остролистая, размахивая хвостом. — Меня это беспокоит, — она переступила с лапы на лапу. — Она была моей лучшей подругой, до того как я… — её голос cорвался. — До того, как я ушла. Но теперь я не знаю. Кто она? Пеплогривка или Пепелица? И была ли она когда-нибудь Пеплогривкой?
Львиносвет хотел успокоить сестру, но не мог.
— Я не знаю, — признался он. — А вообще, какая разница? Я имею в виду, если она родилась с духом Пепелицы, то она и была ею всё это время…
— Разве всё так просто? — нахмурилась Остролистая. — Пепелица была целительницей, а Пеплогривка — воительница. Как она может быть и тем, и тем одновременно?
— Я не думаю, что она сама знает, — покачал головой Львиносвет.
Остролистая задумалась, склонив голову набок.
— Звездное племя дало ей второй шанс, — мяукнула она. — Мы должны доверять им и принимать Пеплогривку такой, какая она есть. Воин она или целитильница, она все еще наш друг, верно?
— Да.
Но если она всё-таки целительница, мы никогда не сможем быть вместе.
— Давай! Побежали! — толкнула его Остролистая. — Ты становишься слишком серьезным. Давай наперегонки до Небесного дуба! — крикнула она, запрыгнув на камень.
Львиносвет в изумлении уставился на нее.
— Я помню, когда мы были оруженосцами, мы часто соревновались с тобой, но теперь-то мы воины!
Остролистая побежала вперёд.
— А ты помнишь то время, когда мы были учениками? — крикнула она, исчезая в кустах.
Львиносвет бросился догонять сестру. Он заметил её черную шерсть, мелькавшую среди деревьев. Он догнал и поравнялся с ней. Они мчались бок о бок, перепрыгивая через корни и огибая заросли ежевики.
Впереди уже мелькал Небесный Дуб. Его крона заметно возвышалась над другими деревьями.
— Как будто я никуда и не уходила!
Остролистая свернула в сторону и остановилась перед ним.
— Я хочу, чтобы всё стало прежним, — её глаза вдруг потемнели. — Так много изменилось. На тебе и Воробье лежит такая ответственность. И не только из-за пророчества. Ты изменился. Сейчас все зависит только от вас.
