Проспер Альпанус ничего не ответил и только улыбнулся в ответ. Он шагнул в полутьму зала и исчез, а друзья оказались на пороге дома, где их уже поджидал журавль-дворецкий. Он неожиданно изогнул шею и больно ущипнул Фабиана за ухо.
– Что за шутки? – возмутился школяр.
А журавль громко щелкнул клювом и сказал почему-то голосом доктора Проспера:
– Не наступите на полу сюртука, любезный!
Балтазар глянул на своего друга и опешил. Полы его сюртука и впрямь так вытянулись, что шлейфом тащились по дорожке, а рукава, наоборот, укоротились до локтей.
Ворота снова сами распахнулись перед ними и сразу захлопнулись, едва они прошли мимо. Фабиан подхватил длинные полы сюртука руками и заспешил домой. Он бежал по улицам, а вслед ему неслись смешки, хихиканье и откровенный хохот.
– Фокусы! – бормотал Фабиан, вбегая в дом. – Все равно это только фокусы.
А Балтазар, едва войдя в город, столкнулся с приятелями-школярами, которые остановили его и наперебой заговорили:
– Безумный! Тебя ищет вся полиция Керепеса! Говорят, будто ты здорово поколотил палкой господина Циннобера. Чуть все кости ему не переломал. Беги, скрывайся, пока тебя не арестовали и не кинули в темницу.
Один из приятелей предложил укрыться у его родных в деревеньке Вышний Якобсхейм, чем обескураженный школяр не преминул немедленно воспользоваться.
Так визит к доктору Просперу Альпанусу неожиданно разлучил двоих друзей – Балтазара и Фабиана.
Прекрасная покровительница
Уже много дней нигде не показывался уродец Циннобер. Он подолгу валялся в постели или ковылял по своему великолепному дворцу, злобно покрикивая на слуг. Но иногда ранним утром, таясь от всех, малютка Цахес выбирался в сад, окруженный высокой глухой стеной. Здесь, в самой гуще колючих кустов, скрыта была небольшая полянка, где цвели роскошные алые розы; утопая в густой траве, сюда и устремлялся горбун, поеживаясь от утренней свежести. Слуги боялись заходить сюда. Никто не знал, что там происходит, но возвращался малютка Цахес умытым, посвежевшим и аккуратно причесанным. Его пышные локоны струились по плечам, мягкой волной ниспадали на спину, почти скрывая безобразный горб.
Однажды молодая служанка, чье неуемное любопытство оказалось сильнее страха, прокралась вслед за хозяином и притаилась в кустах. Едва солнечные лучи коснулись бутонов роз, как цветы раскрылись, развернули пунцовые короны лепестков, и нежное благоухание разлилось по саду. В это мгновение послышался шелест прозрачных крыльев, и в самую середину розовых зарослей спустилась с небес закутанная в белое покрывало прекрасная женщина.
– Это я, Цветущая Роза, – нежно проговорила крылатая дева. – Иди скорей ко мне, дитя мое.
Малютка Цахес, кряхтя и посапывая, забрался к ней на колени, а фея Цветущая Роза достала золотой гребень и принялась осторожно расчесывать волосы уродца. Она разделила локоны на пробор, и внимательная служанка, наблюдавшая за этим затаив дыхание, увидела на голове Циннобера багровый рубец, из которого непослушно торчали три огненных волоска. Горбун поморщился от боли и заворчал, но ласковыми прикосновениями фея постепенно успокоила его. Малютка Цахес зажмурил глазки, блаженно сморщил и без того сморщенное личико и громко, по-кошачьи, замурлыкал. Вскоре багровая полоса на его голове скрылась под шапкой волнистых волос, и фея спрятала золотой гребень. Уродец скатился с ее колен, умылся росой и, не оборачиваясь, заковылял прочь.
– Прощай, дитя мое, будь умницей! – вслед ему проговорила фея, взмахнула прозрачными крыльями и растворилась в воздухе.
Служанка просто онемела от изумления. Она собралась было бежать поделиться своим открытием с подружками, но вдруг обнаружила, что и впрямь потеряла дар речи. С уст ее больше не слетало ни слова. Так никто и не узнал ни о летающей фее, ни о тайне багровой полоски. Только доктор Проспер Альпанус, сидя в уединенном домике за мраморным столом и листая одну из своих толстых книг, покачивал головой, усмехался и бормотал:
– Поглядим, поглядим, что из этого получится…
А господин Циннобер вскоре окончательно оправился от побоев, нанесенных ему Балтазаром сквозь магическое зеркало. Теперь уродец снова начал выезжать в город. Он превратился в важного, всесильного вельможу, которого сам князь Варсаноф, правитель государства, встречал в дверях своего кабинета с благосклонной улыбкой. Он присвоил своему любимцу звание Тайного Советника по особым делам и выполнял все его желания, какими бы странными они ни были.
Малютка Цахес зачастил в дом профессора Терпина. Тот просто таял от радости, млел от счастья и не уставал превозносить достоинства господина Циннобера.
– Он просто великолепен! – восклицал профессор. – Да-да, малый рост совсем не помеха для возвышения. И вовсе он не горбат, а согнулся под тяжестью государственных забот. Зато ни у кого нет таких чудесных густых локонов. Вот и моя дочь Кандида оценила достоинства господина Циннобера. Скоро, очень скоро состоится их долгожданная помолвка!
Эти речи и слухи о сватовстве малютки Цахеса к прекрасной Кандиде доходили до несчастного Балтазара, который по-прежнему вынужден был скрываться в неприметной деревеньке Вышний Якобсхейм. Школяр приходил в отчаяние.
– Ах, доктор Проспер Альпанус, вы обманули меня! – роптал он. – Уродец по-прежнему властвует в Керепесе и вдобавок околдовал мою Кандиду!
Балтазар убегал в лес и только там немного успокаивался, слушая пение птиц, шелест листвы и мерное стрекотание кузнечиков в траве.
Был ясен день и ночь светла,
Прозрачен воздух и упруг.
И Роза алая цвела
Среди своих подруг… —
задумчиво шептал он.
Не ведал Балтазар, что Проспер Альпанус не забыл ни о нем, ни о своем обещании. Доктор многое узнал о малютке Цахесе и собирался уже отправиться в деревеньку Вышний Якобсхейм за Балтазаром, когда журавль-дворецкий провел в дом высокую даму, с ног до головы закутанную в черное покрывало.
– Уважаемый господин доктор, – произнесла дама тихим голосом, – я много наслышана о вашей доброте и пришла просить помощи для нашего сиротского приюта. Зовут меня фрау Розенцвет.
Доктор Проспер Альпанус усмехнулся, поднял посох и направил на незнакомку сверкающий огненный луч, исходящий из набалдашника. И вдруг скромная дама в черном преобразилась. Перед ним стояла фея в прозрачном белом одеянии и с трепещущими за спиной крыльями, в волосы ее были вплетены алые розы.
– Вам не удастся провести меня, милая фея Цветущая Роза, – сказал волшебник. – Вы пришли разузнать, что я собираюсь сделать с вашим любимцем малюткой Цахесом.
– И защитить его! – воскликнула фея.
– Защитить? – рассмеялся доктор Проспер. – Вы наделили волшебной силой злобное существо, и теперь мы должны защищать от него других людей.
– Вы не сможете лишить его этой силы! – торжествовала фея.
– А вы поможете мне в этом, – возразил доктор. – Ведь вы сами, дорогая фея, оказались в моей власти.
Гневно топнула фея ногой, обратилась в яркую бабочку и вспорхнула к стеклянному куполу. Но волшебник в тот же миг превратился в золотого жука-оленя и с жужжанием погнался за бабочкой. Тогда бабочка ринулась вниз, и вот уже маленькая серая мышка стремится к едва заметной щелочке в полу. Однако на ее пути уже встал, выгнув спину, фыркающий серый кот. Мышь заметалась по комнате, а кот следил за ней насмешливыми зелеными глазами и как бы говорил: «Хватит, любезная фея, не будем ссориться».
Вдруг стены стали прозрачными, и комната наполнилась солнечным светом и пением птиц, а вокруг раскинулся невиданной красоты сад. И снова стояли друг перед другом фея в белоснежном одеянии и волшебник в просторной, шитой золотом мантии.
– Не узнаете этот сад, дорогая Цветущая Роза? – мягким голосом спросил доктор Альпанус.
– Ах, – томно вздохнула фея, – неужто это вы в стародавние времена срывали для меня цветы с этих клумб и произносили признания под нежное журчание ручейков? Где же теперь ваша любовь?
– А куда делись ваши доброта и тонкий ум, милая фея? – быстро проговорил доктор Проспер. – Как могли вы наделить колдовской силой жалкого и злобного уродца? Ведь душа малютки Цахеса так же безобразна, как и его уродливое тело. Нужно положить этому конец!
– На него было жалко смотреть, а его мать так страдала, – грустно молвила фея.
– Но вспомните, сколько страданий он причинил другим! – строго сказал волшебник. – Несчастный Балтазар. Обманутая в своих чувствах Кандида.
Доктор протянул руку, выхватил из волос феи золотой гребень и швырнул его на пол. Гребень со звоном разбился и разлетелся на множество мелких кусочков.
– Обещайте, что вы пощадите его, – взмолилась фея.
Доктор Проспер задумался. Потом поднял на прекрасную фею глаза и тихо проговорил:
– Могу обещать только, что постепенно из памяти людей сотрется не только зло, которое он сотворил, но и само имя малютки Цахеса по прозванию Циннобер. Ибо доброй памяти он не заслужил. Прощайте, дорогая фея, и впредь будьте осмотрительней в своих поступках, даже если они продиктованы добрыми намерениями.
