Змей летел быстро и бесшумно. Вот он выставил вперёд лапы и приземлился, прочертив по полю две глубокие чёрные борозды.
— Ура! — прокричал Кощей.
Но никто его не поддержал. Бояр не было. Исчезли.
Наконец из какой-то ямки выбрался боярин Афонин.
— А он нас не съест?
— Нет, — ответил Кощей. — Он добрый, верно, Горыныч?
Трёхголовый Змей зашевелился.
— Верно, — сказала одна его голова.
— Конечно, — поддержала другая.
А третья ничего не сказала, а только улыбнулась: мол, как же может быть иначе?
— А можно его погладить? — попросил Чубаров.
— Можно, — разрешил Кощей.
Бояре постепенно выбирались из канавы.
— А он нас не покатает? — спросил боярин Демидов.
— Сейчас узнаю. Покатаешь их, Горынушка?
— Могу, — ответил Змей.
И бояре гурьбой стали взбираться ему на спину. Они рассаживались поудобнее, крепко держась друг за друга.
Змей разбежался, взмахнул крыльями и медленно полетел над дворцом.
— Ура! — дружно кричали бояре. — Ура!
Но потом они быстро смолкли, потому что Змей залетел слишком высоко.
Вот он сделал два круга над царскими угодьями и снова приземлился. Притихшие бояре горохом посыпались на землю.
— Спасибо, Горыныч, — сказал Кощей. — А теперь устраивайся. Видишь, коровник у пруда? Там будешь жить… Эй, Гаврила, всё готово в коровнике?
— Всё, ваше величество.
— Тогда накорми гостя, напои и спать уложи. Он, наверное, устал с дороги. Да смотри, корми получше! Тебе же спокойнее будет, понял?
— Как не понять? Понимаю, — грустно ответил Гаврила.
— А мы с боярами пойдём ратное дело изучать.
— А что? Пойдём! — согласились бояре. — Раз велят!
Военные учения начались.
Вечерело, когда к царскому дворцу подъехала телега, запряжённая серой лошадью. В телеге сидел Кот. Огромный чёрный Кот с белой звёздочкой на груди и со страшными стальными когтями. Из глаз Кота били снопы яркого жёлтого света.
Он спрыгнул с телеги и начал подниматься на крыльцо. Дорогу ему преградили два стрельца.
— А ну, брысь отсюда!
Кот молча направил на них жёлтые глаза. Пучки света сузились, и стрельцы стали зевать. Медленно-медленно они опустились на крыльцо и, как по команде, заснули богатырским сном.
Кот перешагнул через них и вошёл во дворец.
Глава тринадцатая
Скатерть-самобранка
По дороге к сказочной столице брело Одноглазое Лихо. Брело оно по приглашению Кощея Бессмертного. И там, где оно проходило, цветы вяли и погода портилась. Позади Лиха ехал мужик на телеге.
— Эй, мужик, — сказало Лихо, — а ну, подвези меня!
— Садись, — ответил мужик. — Жалко, что ли?
Лихо уселось позади мужика. Тотчас внизу что-то хрустнуло, и одно колесо отвалилось.
— Вот беда какая! — заохал мужик. — Совсем новое колесо!
А Лихо тихонечко захихикало.
Мужик соскочил с подводы, вынул из-под сена топор и начал постукивать по оси. Размахнулся раз, другой и как трахнул себя по пальцу!
Лихо засмеялось громче и слезло на дорогу.
— А, чтоб тебя! — разозлился мужик.
Он схватил кнут, размахнулся, хотел ударить Лихо и неожиданно попал по лошадям. Лошади заржали, сорвались с места и понесли трёхколёсную телегу прямо через овсяное поле.
Тут-то Лихо засмеялось в голос.
— Ну, я тебе покажу! — рассвирепел мужик. И, размахивая кнутом, он пустился бежать за Лихом.
А оно, подобрав полы платья, помчалось во всю прыть. Вот Лихо перескочило через маленький деревянный мостик над рекой, и он сразу развалился. Бедный мужик прямо с берега бултыхнулся в речку.
— Что — съел? Дурак толстопузый! — кричало Лихо с того берега. — Я тебе ещё покажу! Балда деревенская!
И Лихо ушло. А мокрый мужик ещё долго ходил по берегу и плевался в разные стороны. Потом, подобрав колесо, он отправился на поиски убежавшей телеги.
Через полчаса к этому же мостику подъехали Митя и Баба-Яга.
— Э-ге-ге! — сказала старуха. — Да, никак, тут Лихо побывало! Весь мост переломан.
— Бабушка, — удивился Митя, — а как же оно могло раньше нас побывать? Мы же обогнали его.
— Оно такое — где хочет появляется. И спереди, и сзади, и ещё в пяти местах, — отвечала старуха. — А избушке здесь не проехать!
— Значит, пешком пойдём, — сказал Митя.
Они стали выносить из дома то, что могло им пригодиться в дороге. Баба-Яга выкатила ступу, положила в неё одеяло и тёплый платок. Осколки блюдечка она завернула в тряпицу и сунула за пазуху. А Митя взял с собой только клок шерсти, что дал ему Серый Волк. Ничего другого у Мити не было.
Они в последний раз осмотрели избушку, и мальчик заметил маленький лоскуток на окне. Тот самый, который Баба-Яга отняла у Соловья-разбойника. Митя стал его рассматривать.
В самом углу было вышито: «Скатерть-с…»
— Бабушка! — закричал мальчик. — Это же кусок скатерти-самобранки?
— И то верно! — согласилась старуха.
— Ну-ка, скатерть, дай нам чего-нибудь поесть! — приказал Митя.
— Каши с молоком! — добавила Баба-Яга.
Лоскуток свернулся. А когда он развернулся, на нём лежали кусочки чёрного хлеба и половинка солонки с солью.
— Эй, а каша? — сказала Баба-Яга.
Но больше ничего не появилось.
— Обленилась, — решила старуха.
— Может, это тот угол скатерти, на котором хлеб лежит, — проговорил Митя. — А каша в серединке ставится.
— А чай где стоит?
— Не знаю, бабушка. Но мы сейчас по-другому попробуем. Эй, скатерть, — сказал он, — хотим, чтоб хлеб был с маслом!
— И с колбасой! — вставила Баба-Яга.
Лоскуток свернулся и развернулся опять. В этот раз хлеб уже был намазан маслом, а сверху лежала колбаса.
— Теперь дело другое! — сказала старуха.
Потом Баба-Яга повесила на двери избушки замок и приказала ей:
— Иди к лесу и жди нас там! Да, смотри, без дела не разгуливай! И посторонних не пускай!
Избушка завздыхала, запыхтела и с неохотой направилась к лесу.
Позади у путешественников была длинная дорога, а впереди мостик. Где-то уже недалеко, за мостиком, лежал стольный город.
И Митя с Бабой-Ягой пошли туда.
— Эй, вы! — подбежал к ним какой-то человек в красных сапогах. — Вы Соловья-разбойника не видели?
— А что? — спросила Баба-Яга.
— Письмо ему передать велено. Кощей его в помощники зовёт. Нет его на этой дороге?
— Нет его на этой дороге, — ответил Митя.
— И никогда не было! — подхватила старуха.
Скороход задумался:
— Куда ж мне теперь бежать?
— А вы бегите в другую сторону, дяденька.
— Верно. Беги, милок, туда! — сказала Баба-Яга.
— Только и остаётся, — согласился скороход. — Вот так всю жизнь и бегаю туда-сюда, сюда-туда! Жену полгода не видел!
Глава четырнадцатая
Сума, дай ума
Не выполнил Финист — Ясный Сокол поручения Василисы Премудрой.
— Я сделал всё, как велено, — рассказывал он на следующий день. — Отыскал дуб у Лукоморья, а на нём сундук, про который ты сказывала. Обернулся я добрым молодцем, стал ветки раскачивать. Сундук упал — и вдребезги! Из него медведь выскочил и бежать! Я в медведя шапкой! Сбил его с ног, смотрю, что дальше будет.
— И что было? — спросил Домовой.
— Из медведя заяц выскочил. И по полям. Я в зайца рукавицей кинул. Подбил его. Из зайца утка вылетела. Что, думаю, за напасть? Оборотился я соколом — и за ней! Ударил утку, а из неё яйцо вывалилось! Я за яйцом. Долбанул его клювом. Ну, думаю, всё — выполнил поручение. Ан нет. Из яйца иголка выпала — и вниз. Прямо в стог сена. Искал я, искал — не вижу иголки. Так и осталась она в стогу. Ты уж не сердись, Василиса!
Василиса Премудрая задумалась.
— Обидно, что так вышло. Ну что же, Финист, облети всех богатырей наших. Скажи им — беда пришла. Всем нам несдобровать: Кощей на трон сел. Воевать с ним надо.
— Понял.
— Пусть каждый дружину возьмёт. И пусть подойдут все к Плещееву озеру.
— А как ты сама, Василиса? — спросил богатырь. — Может, мне сначала тебя вызволить?
— О себе я сама позабочусь. Ну, прощай.
Финист снова превратился в сокола и вылетел в окно, так никем из Кощеевой охраны и не замеченный.
А через полчаса из терема Василисы Премудрой вышла древняя, согнутая старушка.
— Ты это куда, бабка? — забеспокоились стрельцы. — А ну, назад!
— Так мне ж на рынок нужно! Овощей к обеду купить. Накормить Василисушку, — отвечала старушка.
— Выпускать никого не велено! — упёрлись стрельцы. — Только впускать.
— Вам же хуже будет, как умрёт она с голоду! — пригрозила бабка.
Часовые почесали в затылке.
— Ладно, — сказал один из них, — постой пока тут, а я за Чумичкой сбегаю.
