Сам дядя Софа отвечал на все вопросы четко, по-военному, на искажение своего отчества не обижался, и поэтому, наверно, больше всего любил ребят, которые называли его просто «дядей Софой».
Правда, в глубине души дядя Софа не раз думал, что имя Софа — скорее женское, чем мужское, но какое это в конце концов имеет значение! Важно накормить этих ребят получше, ведь они, ребята эти, — ребята. Он обожал ребят!
Не зря он, Софрон Огурлиевич, а не Аполлинарьевич, Ипполитович, Илларионович, наконец, Огуреевич, как его иногда обзывали, даже из «Метрополя» ушел, из ресторана высшего класса, хотя и имел там первый разряд. Нет, ему не надо важных клиентов! Он, сын кабардинца и русской, хочет кормить детей — надежду будущего! Они — лучшие клиенты в мире! Они — в конце концов, если подумать, и есть наш завтрашний день. И уж если не ему отвечать за будущее, то кому же отвечать? Один взрослый так скажет, другой, третий подумает, а дети растут. Рядом растут! Кому пирожки печь, тому и отвечать! Так думал Софрон Огурлиевич и, хотя работал только на кухне, считал себя причастным к великому делу воспитания.
Кузя и Биба все еще стояли у двери кухни, но никто оттуда не выходил.
— Может, ты позовешь дядю Софу? — спросил Биба. — А он нам уже все объяснит…
— Я думаю, что лучше позвать тебе, — предложил Кузя. — Помнишь, как он тогда с тобой говорил после того, как нас всех поднимал: тебя, меня и трех пионеров?
— Помню, — вспомнил Биба. — Я могу…
— Так давай!
Но давать уже было нечего. Из двери кухни вышел сам дядя Софа и очень удивился:
— А вы что тут, а не со всеми?
— А мы… А что… А мы… А почему…
— Разве вы не знаете? — удивился дядя Софа. — А вы из изолятора, наверное? Так, все понятно! У нас, понимаете ли, ЧП, то есть чрезвычайное происшествие. Пропали двое ребят. И вот весь лагерь отправился на поиски. Разделились на особые группы. Одну возглавляет Вас-Сим. Вторую — Олимпиада. Третью — врач или докторша, как говорят. Четвертую — председатель соседнего колхоза. Он тут как раз оказался…
— Спасибо! Спасибо! — сказал Кузя.
— Большое спасибо! — сказал Биба.
— Ну, а вы не болейте! — посоветовал дядя Софа. — Вижу, свинка у вас. Ничего, поправитесь! Мы еще с вами!.. А вот тем, что пропали, ну и достанется! Ох, как! Кому пирожки печь, тому и отвечать!
Кузя с Бибой отбежали от кухни и присели на траву. Отдышались. Подумали. Помолчали.
— Хорошо, что не военная игра, — сказал Кузя.
— Хорошо, но тоже жаль, — признался Биба.
— Да, конечно, — согласился Кузя. — Кто-то пропал, они все их ищут, а мы…
— Да, — сказал Биба.
— Они, понимаешь ли, найдут их и в лагерь приведут, а мы с тобой, оказывается, ни при чем, не пошли на выручку своим же товарищам. Ты это понимаешь? — выпалил Кузя.
— Понимаю, — признался Биба.
Они встали и направились к дому.
Кузя и Биба были настолько огорчены, что не участвуют в поиске пропавших, что даже не заметили, как мимо, почти рядом прошмыгнуло несколько мышей.
И вдруг, не успели Кузя и Биба дойти до своего домика, началось что-то необычное. Зашумел, загалдел лес справа. Зашумел, загалдел лес впереди. Зашумело, загалдело поле перед рекой. Зашумел, загалдел весь лагерь.
— Миленькие мои, родненькие мои! — бросилась на Кузю неизвестно откуда появившаяся Олимпиада.
— Какое счастье! — бросилась на Бибу врач — она же докторша.
— Ничего не говорите! Все отлично! Все превосходно! — кричал Вас-Сим, отнимая у Олимпиады и врачихи Кузю и Бибу.
— Я же говорил… Я что вам говорил… — Председатель соседнего колхоза хватал по очереди Бибу, Кузю, Олимпиаду, Вас-Сима и всех остальных: — Куда у нас деться? У нас некуда деться! Я же говорил…
Вокруг шумели, кричали, прыгали мальчишки и девчонки — пионеры и октябрята, и дядя Софа, появившийся тут как тут, без конца повторял: «А я им говорю — из изолятора. А я им и здоровья желаю. А я им и про свинку что-то. А они, когда я им говорю…»
«Значит, они их нашли», — подумал Кузя, когда его начали качать.
«Хорошо, что нашли их», — решил Биба, когда и его подбросили в воздух.
— У нас сегодня праздник! — воскликнула Олимпиада. — А у меня — особый праздник! После всех… Спасибо вам, хорошие, славные, клопики мои, Кузя и Биба! Спасибо вам, что вы нашлись!
— Значит, это мы потерялись? — спросил Кузя. — Почему мы? А мы думали…
— А мы думали, что другие потерялись, — продолжил его мысль Биба.
Разговор Вас-Сима с Олимпиадой. Подготовка к новой военной игре. Олимпиада ждет совета от Кузи и Бибы по очень важному вопросу.
Вечером начальник лагеря пригласил к себе Олимпиаду.
— Я позвал вас, — официально начал Вас-Сим, но потом увидел, как Олимпиада дергает косу, улыбнулся: — Не кажется ли тебе, Олишка, что нам надо опять придумать что-то героическое? Вот и случай с твоими Кузями и Бибами о чем говорит? Ребята тянутся к чему-то необычному, а мы им что: подъем-зарядка, обед-прогулка! Может, игру военную затеем, как тогда у вас в отряде? Только для всего лагеря? А-а?
— У них никто «белыми» не хочет быть, «фашистами» — не хочет, «противниками» и то не хочет, — сказала Олимпиада. — А «Елочки», «Палочки» — это уже было. Неинтересно.
— А мы что-нибудь новое придумаем. Давай? — предложил Вас-Сим. — И так, чтобы поначалу никто…
Ребята в это время спали.
И Кузя с Бибой спали. Кузя спал крепко, но по обыкновению что-то бормотал во сне. Биба спал тоже крепко, но чутко и слышал все, что бормочет Кузя, но только понять его слов никак не мог.
И Биба, если признаться честно, уже начал в душе сердиться на Кузю. Уж если что-то говорит во сне, то пусть говорит ясно!
Но тут спящий Кузя словно понял Бибу.
— Биба! — крикнул он во сне и сел на кровати.
— Что, Кузя? — Биба тоже приподнялся на подушке.
— Лесной царь — хороший человек! — отчетливо сказал Кузя. — Я так думаю!
— Я тоже! — согласился Биба.
— Ты помнишь, что он нам говорил? Ты все помнишь? — спросил Кузя.
— Еще бы! — удивился Биба.
— А насчет женщин вообще и нашей Олимпиады, помнишь?
Кузя приподнялся на подушке так, словно он и не спал сейчас, и опять спросил:
— То, что женщины слабые, ты понял?
Биба, честно говоря, никогда не думал об этом, но Кузя говорил сейчас так уверенно, что не соглашаться с ним — преступление.
— Я это давно знаю, — сказал Биба, чтобы как-то успокоить Кузю.
— Я не про то, — пояснил Кузя. — Когда Лесной царь про Олимпиаду нас спрашивал, он это или не это имел в виду?
— Не знаю, — признался Биба.
— А я думаю так, — продолжил Кузя. — Что будет, то будет, как говорит Лесной царь, но если что-то будет с этими самыми, то мы должны с ним посоветоваться! — решительно произнес Кузя. — Только с ним! Лучше с ним, чем пугать Олимпиаду. Она и так боится. Ты согласен?
— Я, конечно, согласен, — согласился Биба. — Я только не понимаю, с кем, «с этими самыми»?..
— Ну, с этими, как их, которые мыши, — пояснил Кузя.
Кузя очень мягко повернулся, лег правой щекой на подушку и, пробормотав что-то, вздохнул.
Он спал.
Наутро Вас-Сим собрал всех вожатых, и они очень долго совещались. О чем, никто не знал.
Лишь одна фраза вырвалась из кабинета начальника лагеря.
— Надо провести соответствующую работу по всем отрядам!
Фразу эту ребята разнесли по всему лагерю.
— Слышал? Надо провести соответствующую…
— Слышал? Работу по всем отрядам!
— Слышал? — спросил Кузя у Бибы. — По всем отрядам будут теперь…
— Проводить соответствующую работу. Конечно, слышал, — сказал Биба. — Может, из-за нас, что мы пропали и нас все искали?
— Нас же никто не ругал! — возразил Кузя. — Вспомни, наоборот, хвалили, на руках носили! Нет, это не то.
— А тогда что? — поинтересовался Биба.
— Не знаю, пока не знаю, — задумался Кузя. — Но мне кажется, что будет что-то очень важное. И если будет…
— Непонятно ничего, а все равно здорово! — сказал Биба.
— Верно, Биба, — согласился Кузя. — Вот поэтому я и хотел тебе сказать. Если, конечно, ничего не будет, то пусть, но уж если что-то будет, то мы обязательно должны быть вместе с ним — Лесным царем. Знаешь, какой он! По лесу кто ни идет, все с ним здороваются. Телевизор у него есть, радио и даже свой Царевич. А вспомни, как он здорово говорил, что все мужчины должны быть мужчинами, а женщины — женщинами… Он мудрый! И нас никогда не подведет!
— А как мы его найдем?
— Как тогда, — сказал Кузя. — Только тогда мы с тобой медленно шли, на всякие птичьи поцелуи смотрели, а тут, если что, бегом. А бегом до него три минуты ходу!
Их разговор прервала Олимпиада:
— Скучаете?
— Ну, что вы! — сказал Кузя.
