вообще нет, а значит, мне прямо сейчас нужно туда идти. Из кабинета выходит какая-то девушка и улыбается мне.
– Заходи, – говорит она и уходит.
Легко сказать «заходи», а вот набраться смелость и реально туда войти – тяжело.
Мне не хватает сил, чтобы постучать в дверь и зайти. Не хватает сил, чтобы узнать все так, как оно есть на самом деле.
А может лишь все потому, что я боюсь? Боюсь узнать, что тесты действительно не ошибались?
Из кабинета выходит медсестра.
– Вы на прием? – спрашивает она.
Молча, киваю.
– Проходите.
Сделав глубокий вдох, следую за медсестрой. Всего лишь один вид на этот кабинет, и меня начинает трясти. Подхожу ближе к столу. Врач внимательно смотрит на меня, будто читая в моих глазах причину того, почему я здесь.
– Месяц назад… – тихо говорю. – У меня был… половой акт…
Не могу же я сказать, что меня изнасиловали.
Медсестра подходит ко мне.
– Понятно, – говорит она мне. – Проходи сюда, раздевайся и присаживайся.
Женщина показывает в сторону кресла и выходит из комнаты.
У меня замирает сердце, только от одного вида на это кресло, но… мне просто необходимо сделать это.
* * *
– Одевайся и садись на стул.
Я делаю то, что мне говорит врач.
– Когда у тебя был половой акт?
Невольно вздрагиваю от этого вопроса.
Половой акт? Смешно. Это не было половым актом, ведь было не по обоюдному согласию. Я не соглашалась на это.
– Пятого января, – говорю с горечью.
Никогда мне не забыть тот день. Никогда не забуду эту дату. Пятое января. Ненавижу.
Врач что-то пишет в моей карточке, а я внимательно наблюдаю за ней.
– Когда у тебя последний раз была менструация?
О, Боже. Когда это было?
– Не помню, – честно отвечаю.
Женщина прекращает писать и переводит свой взгляд на меня. Я вздрагиваю от такого проницательного взгляд. Кажется, будто она видит меня насквозь. На ее лице появляется широкая улыбка, и это меня пугает.
– Ну что ж милая, поздравляю тебя.
Я перестаю дышать.
– С чем? – выдавливаю из себя.
Врач еще шире улыбается.
– Ты беременна.
Еще чуть-чуть, и я упаду в обморок.
– Вы уверены в этом? – нерешительно спрашиваю. – Может вы ошиблись?
– Милая, я не первый год работаю гинекологом.
Все плывет перед глазами. Сердце стучит так, будто бы я пробежала пятикилометровый кросс.
– С тобой все в порядке? – спрашивает у меня врач.
Со мной все не в порядке, но я киваю ей, вытирая глаза.
– Это от счастья, – вру я.
– Можешь обрадовать своего парня. Ты ведь с парнем…
– Да, – перебиваю ее. – Он будет рад. Очень.
Выдавливаю из себя улыбку, сдерживая слезы.
– Но вот только, не следовало тебе так рано начинать половую жизнь. Видишь, к чему все это привело? Беременность в шестнадцать лет. Хотя ты молодец, раз не стала делать аборт. Ты ведь не будешь его делать?
В ответ качаю головой.
Аборт? Она серьезно? Как люди вообще могут делать аборты? В чем виноват ребенок? Он ведь даже не родился, а его уже убивают.
Что бы со мной не случилось, в какой бы ситуации я не была, никогда, никогда в жизни я не сделаю аборт. Ребенок не сделает жизнь хуже.
– Я не буду избавляться от этого ребенка, – тихо шепчу.
Медсестра протягивает мне стакан воды, но я качаю головой.
– У тебя обязательно все будет хорошо. Нужно быть очень сильным человеком, чтобы решиться оставить ребенка в шестнадцать лет.
– У меня нет выбора, – признаюсь, пытаясь не заплакать.
– Выбор есть всегда.
– Возможно. Но сейчас у меня его нет. Я не убью этого ребенка.
Врач берет меня за руку. Сейчас она не просто врач, она ведет себя так, будто моя мама. Чувствуется какая-то материнская поддержка.
– Спасибо вам большое, – улыбаюсь сквозь слезы.
– Беременность проходит у тебя хорошо, так что бояться нечего. Будешь приходить на прием два раза в месяц. Хорошо?
Я киваю.
– Я выпишу тебе некоторые витамины, которые тебе следует пропить.
Снова киваю.
– Держи, – протягивает она мне листочек, написав что-то.
– Спасибо.
* * *
Я подхожу ближе к окну и дотрагиваюсь до него. Оно такое холодное. Прямо как моя душа.
Беременна. Это звучит как приговор.
Внутри меня есть маленькая жизнь, которая через восемь месяцев появится на свет.
Теперь мне просто необходимо жить, а не существовать, ведь скоро я стану… мамой? Да, черт возьми. Шестнадцатилетняя мамаша, которая забеременела от изнасилования.
Рассказать ли мне о беременности родителям? Нет, не думаю, они меня поймут в этой ситуации.
Рассказать Паше? Не сейчас. Он ведь находится в другой стране, и что толку, если я расскажу ему об этом?
Юля? Сказать ей? Но вот чем она мне поможет? Вот именно, что ничем.
Но одно я знаю точно: я должна рассказать обо всем Сотникову. Ему необходимо знать всю правду. Пусть даже он ничего не помнит, но он должен это знать.
Но вот только как Ян отреагирует на мои слова? Что он сделает? Я боюсь его реакции.
На лице появляется ухмылка, когда в голову приходит более разумная мысль. Я не буду говорить Яну о беременности, я расскажу об этом его родителям.
Ян может, что угодно сделать со мной, когда узнает, но вот его родители… Почему-то мне кажется, что они не оставят меня одну с их внуком или внучкой.
Из-за частых рассказов Юли, у меня уже сложилось определенное мнение о родителях Сотникова. Подруга говорила мне, что его отец очень влиятельный человек, и переживает, чтобы в его биографии не было неприятных моментов. Юля также рассказала, что отец Яна часто ругается с сыном из-за его распутной и веселой жизни. Ему не нужно, чтобы люди знали, что его сын такой.
Мама Сотникова никогда не спорит с мужем. Ей просто глубоко плевать, что там будет с Яном, только лишь бы муж не переживал.
Я глажу свой живот и широко улыбаюсь. В моем животе есть ребенок. Такой крохотный, что его даже почти и нет, но он есть.
А может быть все это к лучшему? Нет, я не имею в виду, что изнасилование – это хорошо, но хорошо лишь то, что у меня будет ребенок?
Мне хочется просто убить Сотникова. Сделать ему то, что он сделал с моей душой. Я безумно хочу причинить ему боль. Адскую и сумасшедшую.
В данной ситуации, у меня есть только один выход. Мне не нужен Ян. Я никогда не смогу его простить. Но ребенку нужен отец. Я не вправе отбирать у ребенка отца,
