туманы тоже все объяснили. Про внутренние взвихрения. Отсюда и явления Белых Дев, Призрачных Воинов, Одиноких Девочек.
Они соглашались. Они все соглашались, даже Костик.
Анка растопыривала пальцы, рассказывая, как это все выглядело. Фотоаппарата у нее не было, снимков тоже. Папа хлопал ее по плечу и обещал фотоаппарат вернуть. Тем более он не сильно разбился.
Родители были рады, что дети вернулись раньше. Потому что соскучились. Потому что без детей им было одиноко. Светик терла лоб, вспоминая. Что-то такое было на острове. О ком-то она там забыла. Вот ведь противные болота с их испарениями, всю память отшибло.
В тот вечер им много всего говорили и объясняли. Они соглашались. Со всем. Никто не спорил. Показалось так показалось. Привиделось так привиделось. А вообще – все это дожди, плохое настроение, фантазии. Разрешили поздно лечь спать, купили торт. Они пытались рассказать, что произошло, с чем они столкнулись. Им советовали все забыть. Это был испуг. Они многое себе придумали.
– Рано вам еще ездить одним, – подвел итог папа.
– Ты им веришь? – спросила Анка, когда они уже улеглись в темноте.
Светик смотрела в потолок. Темнота в комнате была совсем не страшной, углы не обещали чудес, кровать стояла прочно. И даже окно являло безопасность – никто в него не залезал.
Светик натянула одеяло повыше на подбородок.
– Думаешь, все закончилось?
Анка шевельнулась и опять замерла. Стало тихо. Даже дыхания ее слышно не было.
– Не знаю, – вдруг произнесла она в полной тишине. – Почему нет?
Светик заворочалась, только чтобы вернуть в комнату звук, а то уж больно тихо было. Как тогда, с телефоном.
– Она нас так просто отпустила? Без ничего?
– Тебе же говорили, не было никого, – заворочалась в постели Анка. – Показалось нам.
Плечо неудобно защемило, словно Светик на нем уже неделю пролежала. Она повернулась на другой бок. Но и на нем лежать было неудобно. Светик легла на спину, посмотрела в потолок.
– Если бы мы ее победили… – опять начала Светик.
– Ой, да что ты так волнуешься… Не поедем мы туда больше. У нас рядом другой остров есть. Эстонский. В следующий раз на него отправимся.
Светик отвернулась к стене. Анка все забыла. Странно. А может, и правда ничего не было? Ни заколки, ни куста с бузиной. Там, наверное, был клад. Теперь его вместе с заколкой охраняла Вера. Будет она и дальше устраивать свои аттракционы смерти для приезжих? Захотелось вдруг опять оказаться на острове, чтобы убедиться, что все это было по-настоящему!
Если бы не Глеб с его находчивостью, так бы они там и остались. Светик бы клады искала, Аня бы фотографировала все вокруг. А Костик становился обладателем все новых и новых шоколадок. Но так не произошло. Они смогли уехать. Сын дяди Лёки, Гена, попросил знакомых моряков заехать за потерявшимися туристами.
Как же ловко их всех Глеб заманил на маяк! Каждому свое сказал – и вот они наперегонки побежали.
– История закончилась, – произнесла Анка.
Опять в комнате повисла невозможная тишина. Словно здесь не было ни одного живого человека.
– Мы ее не победили, – напомнила Светик.
Тишина. Абсолютная.
– Она там. Она ждет, когда мы опять приедем. И она, конечно же, дождется.
Дождется! Такие истории должны чем-то заканчиваться. Чем-то страшным. Тайны зовут вернуться, не дают спать, лишают воли. Незавершенное дело притягивает к себе. И вот тогда, когда они встретятся вновь, девочка победит. Она сильнее их, побороть ее невозможно. Раз попадешь в ее сети, не убежишь. А если вдруг убежишь, все равно вернешься и встретишься с ней.
Она подождет. У нее есть время. У нее очень много времени.
– Ну и пускай ждет, – сонно отозвалась Анка.
Светик потянулась повернуться на бок, но передумала. На боку было спать неудобно. В палатке тоже неудобно спать на боку – жестко. А вот на спине – нормально.
Она привстала, испугавшись, что возвращение домой ей привиделось. Испугавшись, что они все еще на острове. Что вот-вот появится Вера.
Показалось. Не на острове. Дома. В нормальной кровати, а не в спальнике.
За окном проехала машина, словно накатила волна.
Светик зажмурилась. Показалось. Ей все показалось. Ничего нет. И ничего больше не будет.
Щелкнуло. В полной темноте вдруг щелкнуло, словно заколку закрыли. Или Глеб резко провел одним пальцем по-другому.
Во сне засопела Анка.
Светик потянула одеяло на голову. Кому сказать? Никто не поверит, что эта история не закончилась. Вера найдет, как их вернуть на остров. Туда, где было так хорошо и весело. А когда они ей надоедят… Впрочем, не надо об этом думать.
Речь идет о селе Великая Губа, расположенном на берегу одноименного залива Онежского озера. (Прим. ред.)
Кочевые племена железного века (VI–III века до н. э.), жившие на территории современных Казахстана, Республики Алтай и Монголии, относятся к «скифскому кругу».
Миша будет постоянно вставлять в свою речь так называемые бранные словечки ветхозаветной старины. Переводить их автор не будет, оставит читателям поле для фантазии.
Желтые цветы, растущие в акватории чистых рек, часто их называют кувшинками, хотя это не так.
Русский писатель, ученый-археолог, этнограф, летом 1928 года вблизи города Беломорска при его участии было обнаружено около трехсот наскальных изображений, выбитых примерно 4–5 тысяч лет назад, получивших название «Бесовы следки». Изучал петроглифы, написал несколько научных работ и художественных книг.
Ученый, автор книги «Наскальные рисунки Карелии».
Загробный мир, его хозяева и река, отделяющая землю мертвых от земли живых. Его еще называют Маналой. Это сумрачный и холодный двор, расположенный под землей на северной окраине мира. Манала-река протекает в глубоком ущелье, ее воды – быстрый поток мечей и копий, через нее ведет мост-нитка, на другом берегу умершего поджидает чудовищный страж с железными зубами и тремя псами.
Убийство человека, подозреваемого в преступлении, без суда и следствия. С человеком расправляется толпа.
