Михаил Скороходов - Дети огня

Кам всегда ложился спать последним. Когда другие уже спали, он ещё сидел у костра, кормил огонь кусочками жира и разговаривал с ним. Потом аккуратно сгребал угли, заботясь о том, чтобы огонь сохранился до утра, готовил заранее смолистые палочки, сухие дрова. Огонь, лучший друг людей, может рассердиться, если с ним обращаться плохо.

В дыму и пепле никто из ланнов не разглядел огромной волны, которая обрушилась на пещеры с моря. Стены не выдержали удара. Племя погибло.

В живых осталось десять человек, которые в этот день находились вдали от пещер. Четыре девушки копали глину на северном склоне холма. Аста с Юлом и Рарой поднялись на вершину — посмотреть, не возвращаются ли Чал со спутниками. Они видели, как вдали над Южной землёй вспыхнул огонь. И тут же волна, поглотив пещеры, смяла, как траву, священные деревья и докатилась до первой гряды холмов. Налетевший ураган загнал женщин с детьми в глиняную пещеру.

Голодные, продрогшие, потерявшие счёт дням и ночам, постаревшие от горя, они вылезли, наконец, из убежища, и Аста развела на вершине костёр, чтобы подать сигнал оставшимся в живых. Вскоре к ним присоединились трое юношей-охотников с двумя собаками — ураган они переждали в яме, служившей когда-то ловушкой для мамонтов. Собаки выглядели жалко, скулили, встреча их не радовала.

Три лука, пятнадцать стрел, восемь ножей и четыре лопаты — это было всё имущество людей. Оставив девушек с ребятишками в глиняной пещере, Аста и охотники отправились осматривать руины.

Большинство деревьев было вырвано с корнем, натиск стихии выдержали только дубы, но вид их был страшен. Ещё тягостнее было смотреть на изуродованные стены с остатками рисунков, обломки лестниц, распластанные на скалах мокрые шкуры. На части стены сохранилось изображение мамонта.

Они подобрали с десяток шкур, пять топоров, полную корзину кремнёвых и костяных наконечников, заготовок для различных орудий. Из запасов пищи ничего не нашли.

Асту избрали вождём отряда, и она придумывала всё новые неотложные дела, чтобы отвлечь юношей и девушек от мрачных дум.

Большая часть дня уходила на заготовку дров. Если бы не огонь, им пришлось бы переселиться на деревья — гиены и волки по ночам осаждали их новое поселение.

Пещера была просторной, с многочисленными ответвлениями — здесь добывало глину не одно поколение ланнов. Перво-наперво засыпали песком пол и соорудили из камней очаг, потом настелили шкуры. Аста предложила нижнюю часть входа перегородить двойной стеной из заострённых кольев, а промежуток заполнить глиной и галькой. Это сооружение, укреплённое с обеих сторон камнями, позволило им экономнее расходовать дрова. Узкое отверстие, оставленное в ограде, надёжно закрывалось изнутри.

Обитатели пещеры не теряли надежды на возвращение Чала, Румы, Кама и Мары. Каждый вечер они зажигали на вершине холма костёр, днём бросали в огонь охапки сырых веток. Но время шло, а никто не появлялся.

Копаясь в руинах, Аста нашла четыре новых почётных копья, связанных ремнём, — их не успели вручить охотникам, отличившимся во время последнего похода на север. Это оружие, торжественно отданное юношам, преобразило их; они как-то сразу повзрослели. Вскоре в пещере появился первый небольшой запас вяленого мяса. Теперь Аста уже не боялась, что молодые ланны превратятся в угрюмых, озлобленных горемык.

Немного ожили и повеселели, стали общими любимцами Юл и Papa. Они теперь больше не походили на перепуганных зверьков. Настоящим праздником для них было появление пяти щенят. Ребята ухаживали за ними, не зная устали.

В ту весну, когда к берлоге притащился лось с чудесным копьём в боку, Свирк мечтал о встрече с тигром, чтобы получить возможность вернуться в племя. Он рассчитывал, что если справится с первым заданием, других ему не дадут — всё окупит маленькое копьё. В мечтах он уже видел себя каким-то особым вождём племени, более значительным, чем сын Огня.

— Я буду не таким вождём, как Чал, а сильнее, — бормотал он, обращаясь к небесному копью, почтительно прикасаясь кончиками пальцев к его оперенью. — Чал не похож на вождя, он как все. А надо быть совсем другим, как никто. Совет вождей не нужен. Я сам буду судить, один. Как скажу, так и будет. И Чал не нужен. Они хотели, чтобы последний из рода Ястреба погиб, чтобы такого рода больше не было. А дух не захотел. Мой род будет самым сильным. Один большой Свирк, много маленьких Свирков…

Он научился владеть острогой, как никто из ланнов. И в этом видел что-то особенное, сверхъестественное. Только бы увидеть тигра! Если дух помог ему однажды, значит, будет помогать всегда. Не поразит зверя копьё Свирка — дух увидит и метнёт своё оружие в тигра.

Но, словно чувствуя погибель, тигр не попадался на глаза, хотя голос по ночам подавал не раз. И как ни храбрился Свирк, всё же, услышав рычание тигра, он на какое-то время утрачивал веру в свою лёгкую победу. Ему хотелось не просто встретиться с хищником, а увидеть его днём, вблизи — неподвижного, подставившего ему свой левый бок. Чтобы один удар в сердце — и всё. На духа надейся, но бей наверняка.

Ему так хотелось уверовать в свои связи с какой-то высшей силой, что он видел их на каждом шагу. Нашёл черепа трёх собак — помог дух. Нашёл волчье логово, уничтожил весь выводок, пять волчат — снова дух, его воля. И так без конца. Не хватало главного доказательства — тигр не хотел подставлять ему свой левый бок…

Его дух превратился из рядового в главного Духа. И сам он вырос в своих глазах. Главный Дух не станет помогать кому попало. Свирк — избранный, особенный ланн. Пусть все его любят, и он будет добрым, ласковым, не будет никого обижать, сердиться…

В ту же весну ланны безжалостно оборвали его связь с Духом: он увидел однажды, как они мечут сами эти маленькие копья! Мечта его о власти над ланнами рассеялась, как туман над Рекой. Удар оказался тем более чувствительным, что он не мог понять, откуда это оружие у охотников и что оно из себя представляет. Издалека не разглядеть — простая палка в руке, а подходить ближе он боялся и не хотел. Пытался сам заставить летать копьё с помощью палки — не получилось.

И всё же несмотря на то, что небесное копьё оказалось земным, Свирк не до конца расстался со своими грёзами: слишком они были сладостными. Он догадался, что лося ранили его соплеменники, но пытался обмануть самого себя. Лось пришёл к нему — его направлял Дух. Обмануть себя особого труда не представляло, но этого мало, надо убедить других, убедить любым способом, что Свирк — незаменимый ланн! Надо им доказать, заставить поверить. Как доказать? Как заставить? Этого Свирк не знал, хотя думал над этим дни и ночи, и мозг его кипел, как жир в глиняном котле.

Мысль о том, что лесная девушка могла вооружить ланнов чудесными копьями, мелькнула в его голове, но показалась невероятной — слишком она молода, почти ребёнок.

На пожар Свирк глядел со злорадством: пусть горят лесные Ястребы, о которых говорил Чал, так им и надо.

Вскоре после пожара он отправился с острогой к любимому заливу и шагах в десяти от него замер с открытым ртом, не веря глазам: на берегу наполовину в воде лежал тигр! Мёртвый. Готовенький.

Он подбежал к тигру и стал исступлённо колоть его острогой. Зверь пострадал в какой-то схватке, на шее зияла рана, весь он был измят, может быть, затоптан.

Вырубив заветные клыки, Свирк испытал ещё один душевный подъём и в своих глазах сразу стал героем. Тело тигра стащил в воду, зацепив острогой, оттолкнул к глубокому месту.

Теперь можно являться на новый суд. И он явился.

На пути к пещерам встретил охотников, которые, как он и рассчитывал, были поражены, словно встретили не человека, а духа. Все забыли о нём, считая, что он давно погиб в неравной борьбе с хищниками, а он жив, здоров и на шее — ожерелье из клыков, свидетельство свершённых подвигов. Изгнанника, однако, эта встреча взволновала сильнее, чем юных охотников. В руках у них были почётные копья, луки, и чувство стыда, ранее неведомое Свирку, вдруг пробудилось в нём, он как-то сник, но быстро оправился, жадно потянулся к невиданному оружию.

— Что это? — почему-то шёпотом спросил он, показывая на лук.

Юноши коротко посвятили его в тайну оружия. Свирк задумался. Значит, всё-таки лесная девушка. И нет никакого чуда. Глупенькая — сделала, показала, отдала. Был бы он на её месте…

Нехотя юноши разрешили ему осмотреть лук и стрелы, дали подержать в руках, объяснили, что к чему. Всё рассмотрел, всё понял Свирк. Ай да лесная девушка! Вот мы какие, Ястребы…

Известие о гибели племени потрясло Свирка. От мысли, что несчастье произошло по его вине, он весь похолодел. Когда-то давно он тайком отрезал клок волос с головы Чала и бросил в огонь. Чал должен был после этого зачахнуть и умереть. Но он вождь — пострадало всё племя. Кроме того, разве Свирк не проклинал ланнов? Злые духи, выполняя его волю, расправились с ними. Если Аста догадается — ему конец. Не вернуться ли в берлогу? Нет, одному трудно, он хочет жить вместе со всеми…