Самообладание важная и очень ценная черта характера. И что в нем особенно примечательно - самообладанию можно научиться. Например, Александр Македонский, чтобы не совершать необдуманных поступков, прежде чем что-то сделать, всегда считал до тридцати. Уверяю вас, это замечательный рецепт. Попробуйте сами при случае!
А еще лучше считать до шестидесяти.
Глава десятая
ЭТО МОГЛО ПЛОХО КОНЧИТЬСЯ
- Добрый день, фрау Гаст, - сказал кто-то, едва она вышла из дому. - Вы сегодня прекрасно выглядите.
Это была Кнопка с Пифке на руках. Вообще-то девочке показалось, что мать Антона страшно бледна и взволнована. Но Антон ведь просил ее говорить, что его мать прекрасно выглядит. А Кнопка всегда держит слово, да!
Фройляйн Андахт сейчас танцует со своим ненаглядным женихом у Зоммерлатте. За ней велено зайти ровно в шесть.
Фрау Гаст растерянно оглянулась и, не сказав ни слова, подала Кнопке руку.
- А где Антон?
- Убежал, - прошептала фрау Гаст. - Понимаешь, он убежал от меня. Я на него рассердилась, он забыл, что у меня сегодня день рождения.
- От всего сердца поздравляю вас, - сказала Кнопка. - Я хочу сказать, поздравляю с днем рождения.
- Спасибо тебе, - ответила женщина, - Где он может быть?
- Вы только не отчаивайтесь, - утешила ее Кнопка. - Мы его отыщем. Кто ищет - тот всегда найдет! Как вы думаете, может, нам стоит заходить подряд во все лавки и спрашивать о нем?
Так как мать Антона, казалось, ничего не слышала, а только вертела головой в разные стороны, Кнопка решительно взяла ее под руку и потащила в молочную, находившуюся в соседнем доме. Таксу она спустила на землю и сказала:
- Будь хорошей собакой, найди Антона!
Но Пифке опять ни слова по-немецки не понял.
А Антон в это время покупал шоколад. Продавщица, пожилая дама с огромным зобом, недоверчиво глянула на него, когда он с выражением смертельной скорби на лице спросил плитку лучшего молочного шоколада.
- Это подарок ко дню рождения, - пояснил он уныло.
Тут она стала немного приветливее, завернула шоколадку в подарочную шелковую бумагу, перевязала бледно-голубой шелковой лентой и сделала пышный бант.
- Очень, очень вам благодарен, - сказал он серьезно, осторожно спрятал плитку в карман и расплатился. Она дала ему сдачу и он отправился в магазин канцелярских принадлежностей. Там он подобрал в альбоме открытку с поздравлением по случаю дня рождения. Открытка была чудесная. На ней был изображен толстый веселый посыльный, державший в каждой руке по большущему горшку с цветами. У ног его золотыми буквами было выведено: "Сердечно поздравляю с днем рождения и желаю счастья!"
Антон с болью разглядывал эту открытку. Потом подошел к высокой конторке и на обратной стороне открытки старательно вывел каллиграфическим почерком: "От твоего глубоко несчастного сына Антона. Милая мамочка, не обижайся на меня, это я не со зла". Затем он засунул открытку под голубой бант, украшавший плитку шоколада и выскочил на улицу. А так как он был предельно растроган собственной печальной судьбой, то боялся разреветься, и шел, низко опустив голову.
Уже в подъезде его охватил панический страх. Как индеец по тропе войны крался он по лестнице на пятый этаж. На цыпочках приблизился к двери. Приподняв крышку почтового ящика, опустил туда свой подарок. Бесшумно сделать это не удалось и сердце его отчаянно забилось.
Но в квартире ничто не шелохнулось.
Вообще-то, лучше всего ему сейчас убежать и где-нибудь быстренько умереть. Но это было выше его сил. Он робко нажал на звонок. И в два счета оказался на один пролет ниже. Там он остановился, затаив дыхание. В квартире по-прежнему стояла мертвая тишина.
Тогда он отважился еще раз приблизиться к двери. И снова позвонил. И снова сбежал вниз по ступенькам.
И снова ни звука! В чем же дело? Что-то случилось с мамой? Неужели она опять заболела, рассердившись на него? Может, она лежит в постели не в силах пошевелиться? А он не взял с собой ключей. А вдруг она открыла газ, чтобы отравиться с горя? Он кинулся к двери, и что было сил ударил по почтовому ящику. Ящик громко задребезжал. Он молотил кулаками по двери и кричал в замочную скважину:
- Мама! Мама! Это я! Открой!
В квартире никакого движения.
Он, всхлипывая, опустился на соломенный коврик. Теперь все было кончено.
Фрау Гаст и Кнопка заходили во все лавки и мастерские, где могли знать Антона, и справлялись о нем. Но ни молочник, ни булочник, ни зеленщик, ни сапожник, ни водопроводчик и в глаза его сегодня не видали.
Кнопка подбежала к полицейскому, стоявшему на перекрестке, и тоже спросила об Антоне. Но он только покачал головой, продолжая обеими руками регулировать уличное движение. Пифке не понравилось, как полицейский машет руками, и он сердито тявкнул. Фрау Гаст поджидала Кнопку на тротуаре, испуганно озираясь по сторонам.
- Ничего, - доложила Кнопка. - Знаете что? Лучше всего нам сейчас пойти домой. Но фрау Гаст не пошевелилась.
- Может быть, он в подвале?
- В подвале? - переспросила фрау Гаст.
- Да, или на чердаке? - предположила Кнопка.
И они со всех ног бросились через улицу, к дому.
Едва фрау Гаст собралась открыть дверь в подвал, как наверху раздались чьи-то рыдания.
- Это он! - закричала Кнопка.
Мать Антона, смеясь и плача, ринулась наверх с такой быстротой, что Кнопка едва за нею поспевала.
- Антон! - крикнула мать. И сверху в ответ раздалось:
- Мамочка! Мама!
Они вихрем неслись по лестнице навстречу друг другу. Кнопка остановилась на втором этаже. Ей не хотелось мешать им и она рукой зажала пасть Пифке.
Встретившись на полпути, мать и сын упали друг другу в объятия. Он гладил ее, она гладила его, и они никак не могли остановиться, словно не смели поверить, что вновь обрели друг друга. А потом они сидели на ступеньках, держась за руки, и улыбались. Оба страшно устали и уже не помнили ни о чем, кроме своей радости. Наконец, мама сказала:
- Пойдем, сыночек, не можем же мы все время тут сидеть. А вдруг нас кто-нибудь увидит...
- Да, - согласился он, - это ни к чему. Нас никто бы не понял.
И по-прежнему держась за руки, они стали взбираться по лестнице. Когда мама уже открыла дверь и вместе с ним вошла в квартиру, он шепнул ей на ухо:
- Загляни-ка в почтовый ящик! Она заглянула и воскликнула, хлопнув в ладоши:
- Э, да здесь что-то есть. Наверное поздравление!
- Да? - спросил Антон и, повиснув у нее на шее, пожелал ей ужасно много счастья, здоровья и всего-всего самого доброго. То, что было написано на обороте открытки, она прочла потом, когда варила кофе. И немножко всплакнула. Но теперь эти слезы даже доставили ей удовольствие.
Вскоре раздался звонок. Фрау Гаст открыла дверь.
- Ах, про тебя-то я и забыла!
- Еще раз примите мои самые сердечные поздравления, благовоспитанно проговорила Кнопка. - Может быть, нам стоит познакомиться поближе?
Тут появился Антон и приветствовал Кнопку и Пифке.
- Из-за тебя и поседеть можно! - с укоризной сказала Кнопка. - Мы как безумные тебя искали.
И она щелкнула его по носу.
Фрау Гаст принесла кофейник и они втроем торжественно пили кофе. Пирога, правда, не было, но тем не менее все трое остались очень довольны. А Пифке даже пролаял в честь новорожденной серенаду.
После кофе и светской беседы, мама сказала:
- А теперь пойдите погуляйте. А я прилягу. Для первого дня, пожалуй, многовато было событий. Сегодня я буду прекрасно спать.
На лестнице Антон сказал Кнопке:
- Этот день я надолго запомню.
РАССУЖДЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
О СЕМЕЙНОМ СЧАСТЬЕ
У взрослых свои заботы. А у детей свои. Иной раз эти заботы даже больше самих детей и взрослых, и тогда они, эти самые заботы, оттого что очень уж велики и широки, отбрасывают слишком много тени. И оказавшиеся в этой тени дети и взрослые сильно мерзнут. Вот, например, ребенок подходит к отцу с каким-то вопросом, а отец брюзжит: "Оставь меня в покое! У меня и без тебя голова пухнет!" Фу! В результате ребенок куда-то забивается, а отец сидит, закрывшись газетой. И если в комнату входит мать и спрашивает, что тут такое, оба ей отвечают: "Ничего особенного!" Это все означает, что с семейным счастьем у них не все ладно! А иной раз родители все время ссорятся, или, как родители Кнопки, почти не бывают дома и дети брошены на чужих людей, к примеру, на какую-нибудь фройляйн Андахт. Или на кого-то в этом роде. И уж тогда...
Пока я писал, мне вдруг подумалось, что это рассуждение следовало бы прочитать взрослым. Так вот, если ваши родители опять не ладят друг с другом, откройте книжку на этой странице и дайте им прочесть. Договорились? Не пожалеете!
Глава одиннадцатая
ГОСПОДИН ПОГГЕ УЧИТСЯ ШПИОНИТЬ
Когда под вечер господин директор Погге вернулся домой, у дверей его поджидал Готфрид Клеппербейн.
- Вы сзади испачкались, господин директор! - сказал он. - Одну минутку.
