От этих мыслей о своем друге Аязу стало ещё тоскливее.
"Интересно, — подумал Аяз, — кто помог ему изготовить такую точную копию? Завтра в школе придется разбираться. Может, позвонить сегодня?"
Решив оставить неприятный разговор с Даутом до утра, Аяз спрятал список в ящик письменного стола.
Утром, наскоро позавтракав, Аяз вылетел из дома, торопясь появиться в школе раньше Даута. Он так усердно торопился, что чуть не выскочил на красный свет светофора. Было огромное желание рвануть через пустую дорогу, только где-то вдалеке маячила сверкающая машина. Мальчик уже приготовился перебежать пустую дорогу, как его внимание привлек приближающийся черный автомобиль. Аяз сразу же узнал машину дипломата Хоринотрундии. Автомобиль приближался, притормаживая на желтый свет светофора. Вспыхнул зеленый для Аяза, но мальчик не двигался, мысли о господине Джонсоне Всенаме напомнили ему о недавнем случае.
Через секунду Аяз уже аккуратно стучал пальчиком в стекло автомобиля:
— Господин Всенам, я так рад вас видеть, — кричал Аяз в тонированное зеркальное стекло.
Из первой двери выскочил охранник серьезных размеров. Нахмурившись, он прогудел:
— Пацан, брысь от машины, запачкаешь!
— Я только хотел поприветствовать господина Всенама, — промямлил мальчик, не переставая стучать в стекло.
Стекло опустилось и из окна выглянуло разглаженное лицо с маской улыбки господина Джонсона Всенама.
— О, кого я есть созердумать, мой крошка друг!
Аяз, видя, что времени у него осталось почти ничего-секунда, и вспыхнет зеленый для посла, — сделав плаксивую гримасу на лице, прошептал:
— Пожалуйста, господин Всенам, подбросьте меня до школы.
— Но… — кисло протянул Дипломат, — ну корошо.
Не успев закрыть дверцу, Аяз почувствовал, что машина тронулась.
— Как поживайть молодочка человек, — учтиво спросил Дипломат, играя роль гостеприимного хозяина.
— Прекрасно, — соврал Аяз, и забарабанил пальчиками по крышке дипломата.
— Господин Всенам, — обратился Аяз к послу, — в прошлый раз вы подарили мне свой кейс, но я в суматохе забыл его забрать, — и Аяз потянулся за кейсом Всенама.
Господин Всенам вздрогнул от неожиданности. Схватив обеими руками свой кейс, он вскрикнул:
— О, там важный бумага.
— Да заберите свои важные бумаги, а кейс мне отдайте, это же, вроде, как мой подарок, — и немного подумав добавил, — подарок вашей Великой страны Хоринотрундии.
— Это другой кейс — это есть подарок президента вашей страны. Ваш кейс, я вручать вам завтра на школьной сантиметре, ой… досочке… — и господин Всенам ласково похлопал Аяза по плечу.
— Линейке, — подсказал Аяз.
— О, да, да, я есть плохо говорить ваш язык.
— Прекрасно! — барабаня пальчиками, ответил Аяз; задумавшись, он обидчиво забубнил что-то себе под нос.
— О чем думайть? Размышляйт?
— Да так, — отмахнулся Аяз.
Ему вдруг захотелось наговорить кучу гадостей этому лощеному послу Хоринотрундии. Вспомнив, какое удивление вызвал у него волшебный дипломат, Аяз продолжил:
— Вот вспоминаю заклинание своего волшебного дипломата.
— Что есть заклинание? — подпрыгнул посол.
— Волшебные слова, их надо обязательно говорить каждые три дня, иначе дипломат потеряет свою силу.
— А что есть за слова? — напрягся Всенам.
— А зачем вам? — прицепился Аяз.
— Да так, интересно, — равнодушно отмахнулся Всенам.
— Да я пошутил, — кисло улыбнулся мальчик, — и нет у меня волшебного дипломата.
Губы Джонсона Всенама расплылись в очаровательной улыбке.
— Понимайт, понимайт.
Заметив косой взгляд мальчика, Всенам вытащил сигареты и закурил. Руки его подрагивали.
Машина затормозила, дверца открылась, приглашая мальчика освободить салон. Подхватив свой дипломат-подделку, вежливо улыбнувшись и поблагодарив, Аяз вышел.
— Что-то надо делать, — хаотически соображал он. Его не отпускало предчувствие чего-то невыполненного, уходящего. Неожиданно для себя, дернув ручку дверцы, он закричал:
— А ну, верни мой дипломат!
— Какой дипломат? — обалдел от неожиданности посол Хоринотрундии.
Аязу вдруг стало стыдно от нелепости положения, но отступать было поздно.
— Верни, говорю! Я все знаю. Или я закричу на всю улицу, что вы вор волшебных дипломатов.
— Хорошо, хорошо, садись в машину, я сейчас освобожу твой дипломат от своих бумаг, — вдруг серьезно сказал Всенам.
Не ожидая такого поворота событий, Аяз совершил ошибку. Бухнувшись на сиденье рядом с Всенам, он стал ждать выполнение обещанного.
Всенам полез в карман, вытащил носовой платок с какой-то бутылочкой. Прикрыв свое лицо платком, он распылил содержимое бутылочки в лицо Аязу.
— Что вы де… — не успел договорить мальчик, как окунулся в темноту.
Когда Аяз очнулся, было уже очень темно, пахло бензином, резиной и очень болела голова. Было неудобно лежать в маленьком замкнутом пространстве. Приподняв голову, мальчик больно ударился о какое-то металлическое ребро, и тут же услышал:
— Ах, да, о пацане… — Аяз узнал голос Всенама. — Самолет у меня вылетает через четыре часа, значит, через пять часов откроешь багажник. Я думаю, у него хватит ума выбраться из него. А я в это время буду уже в небе… — услышал Аяз удаляющийся голос. Последних слов мальчик уже не расслышал.
"Значит, я в багажнике, и мне ещё долго предстоит здесь валяться. Интересно, сколько времени я уже здесь?" — думал Аяз. Он ещё раз пошевелился, попытался перевернуться, открыть капот, но со связанными руками и ногами сделать это было сложно. Еще пару раз ударившись лбом, ногой, плечом и, наконец, успокоившись, он прислушался.
Время тянулось медленно; иногда Аяз переворачивался, пытаясь, насколько это возможно, найти более удобное положение своему занемевшему телу. Он задавал себе миллион вопросов, не находя на них ни одного ответа. Как там родители? Что сейчас — день ли ночь? Ему уже казалось, что про него совсем забыли. Наконец он уловил шуршание, затем щелчок. Яркий свет ударил в глаза, заставив их зажмурить, кто-то небрежно дергал его за руки и ноги, освобождая от пут. Свет погас, и опять стало тихо и темно.
Полежав ещё две-три минуты, Аяз пошевелил затекшие тело. Кровь, почувствовав свободу, смело ринулась ко всем клеточкам организма, доставляя мальчику резкую боль освобождения. Вывалившись из багажника, он с трудом разглядел нечеткие очертания фигуры.
— Очухался, — услышал Аяз. — Сейчас я отвезу тебя домой, — продолжал тот же голос, — садись в машину.
Попытавшись подняться на ватные ноги, и не удержавшись на них, мальчик словно баран ударился лбом об дверцу машины.
— А… — возмутился голос, — красавицу мою сломаешь. Аяз почувствовал как сильные руки подхватив его, сунули на заднее сиденье автомобиля. — Кажысь не поцарапал, — устраиваясь на сколько возможно, услышал бормотание Аяз.
Ворота заскрипели, открывая пространство ночи. Машина лениво перекатывалась по ухабам, плавно покачиваясь по колдобинам. Аяз абсолютно не ориентировался в местности. Сплошная черная масса леса, прорезанная узкой замысловатой дорогой, спряталась под покрывалом тумана. Вскоре дорога разгладилась, навстречу стали попадаться одинокие автомобили. Несколько крутых поворотов, и машина въехала в город. Тут Аяз уже стал примечать знакомые места. Заехав на теневую сторону улицы, машина остановилась около дома мальчика.
Водитель, за всю дорогу ни разу не произнесший ни одного слова, сказал:
— Выноси свой лоб! Чуть машину не угробил.
Но Аязу и не надо было этого говорить, он уже хлопал дверцей автомобиля освобождая его.
Водитель выглянув в окошко заорал:
— Дома есть холодильник?
— Есть, — несмело произнес Аяз.
— Вот и хлопай его дверцей, — взревел тот.
Машина заурчала, трогаясь с места. Отскочив от неё на три шага, Аяз оглянулся, но машину уже поглотил серый туман. Только удалявшееся урчание мотора напоминало Аязу о случившемся. Как только этот звук стих, мальчик бросился домой.
Он только успел вставить ключ в замок, как дверь сама распахнулась, и на пороге появились родители. Прижав к себе сына, мама расплакалась.
— Сынок, милый мой, живой, — услышал Аяз.
— Ты знаешь, который теперь час? — сурово спросил отец, так как ему тоже очень хотелось обнять сына, приласкать и пожалеть мальчика, но он боялся показаться сентиментальным. — Ну, я жду ответа…
— Нет, не знаю…
— К твоему сведению, уже четыре часа утра. Где ты был?
— У меня украли мой волшебный дипломат, и я его искал, — тихо проговорил Аяз.
— Да, да. Даут так и предполагал, — затараторила мама, — надо ему позвонить. Подожди, надо позвонить и в милицию, и директору школы… — и женщина, бормоча что-то себе под нос, бросилась к телефону.
