То ли я засмотрелась, то ли устала, но моя левая нога подвернулась, и я услышала треск ломающегося каблука моих дорогих, новых хоринотрундийских босоножек. Потеряв равновесие, я стала глупо размахивать руками, пытаясь найти опору. Вдруг мои пальцы наткнулись на что-то мягкое, податливое. Инстинктивно схватившись за неведомое, но казалось спасительное, я почувствовала, что падаю, — увлекая за собой молодого человека, цепко держа его за полы пиджака.
Должна сказать без лишней скромности, что грохот был не малый. Тем более что ещё упал и столик, за который пытался удержаться молодой человек.
Я не помню, сколько мы копошились на грязном, залитом кофе полу, но мне помогли подняться два здоровенных верзилы, при этом закрутив мне руки за спину.
Отряхивая от грязи свой пиджак, посол Хоринотрундии рассвирепел:
— Куда смотрейт полиция?
— На вас смотрит милиция, — ответили неизвестно откуда взявшиеся два милиционера.
Увидев спрятанный за поясом Джонсона пистолет, нас попросили пройти в кабинет стражей порядка. Джонсон попытался объяснить, что у него самолет и дипломатическая неприкосновенность.
Я ковыляла на сломанном каблуке, пытаясь сумочкой прикрыть дырку на чулке. Украдкой бросая взгляд на любопытную толпу мгновенно собравшуюся на месте происшествия, я стыдливо пыталась отряхнуть с платья пыль. В толпе зевак ободряюще улыбнулся Карманкул. "Вот и отдала паспорт, сделала доброе дело… Не делай добра, не получишь и зла…" — бормотала я себе под нос.
Ответив на ряд формальных вопросов, я услышала:
— Зачем вы напали на господина посла?
— Да я и не собиралась на него нападать.
— А господин посол утверждает, что вы сзади пытались снять с него пиджак, кстати, очень дорогой. Знаете, как это называется? — спросил милиционер.
— Да, знаю, — защищалась я, — мелкая неприятность.
— Это называется разбойное нападение. Что, понравился пиджачок господина Джонсона? — съехидничал милиционер.
— Понимаете… — начала я объяснять ему.
— Ничего не хочу понимать! — прогремел страж порядка, стукнув кулаком по столу. — Зачем вы подошли к господину?
— Я хотела вернуть ему паспорт.
— Что-о-о… — округлив глаза, протянул милиционер, — Значит, вы ещё и его паспорт умыкнули?
— Нет, меня попросили его вернуть.
— Кто попросил?
— Я его случайно нашла, — я поняла, в каком глупом положении оказалась: если сейчас начну рассказывать о Карманкуле и сказке, то меня посчитают не только бандиткой, но и сумасшедшей. "Дешевле молчать", — решила я, потому что босоножки уже отправили на экспертизу на случай подпила, колготки тоже забрали оставив мне только одни дырки. На самолет — практически опоздала, так как уже давно было объявлено об окончании посадки. Вместо того, чтобы усаживаться в мягкое кресло авиалайнера, я сейчас торчала на табуретке в комнате милиции. Если лавина идет, то обязательно где-то рядом. Меня спасало только то, что Джонсон куда-то очень торопился и все время поглядывая на часы — бубнил, что его ждут государственные дела, что он без претензий к этой террористке, причем все время намекая о важности содержимого его багажа.
Вскоре меня отпустили из-за отсутствия заявления от пострадавшего. Джонсон Всенам, подписав какие-то бумаги, выскочил из комнаты милиции. Выйдя босиком, я оглянулась в надежде найти киоск, где могла бы приобрести какие-нибудь тапочки. Тут мой взгляд наткнулся на Карманкула. Насупившись, я отвернулась и зашагала в противоположную от него сторону.
— Ну, не обижайся, — услышала я сзади, — смотри, что я тебе купил. Я думаю, что тебе понравится, — и Карманкул, забежав вперед, открыл крышку коробки, на дне которой лежали замечательные удобные босоножки. Сердце мое стало медленно оттаивать. Взглянув на свои босые ноги, я присела на скамейку и стала обуваться. Пока я колдовала над застежками, Карманкул посвящал меня в тайну моего падения.
— Понимаешь, надо было во что бы то ни стало задержать Джонсона. Поэтому пришлось пожертвовать твоим каблучком.
— Я все ещё не понимаю, зачем надо было его задерживать? — удивилась я.
— Посол обманным путем завладел волшебным дипломатом Аяза, а Аяз опаздывал в аэропорт, так что пришлось помочь. Пока ты сидела в комнате милиции, а Джонсон вместе с охранниками находились рядом с тобой. Аяз проник в самолет.
Когда сказка закончится, тогда я тебя с ними познакомлю.
* * *
Когда объявили об окончании посадки на мой рейс, я, махнув Карманкулу на прощание рукой и схватив дорожную сумку, ринулась к таможенной стойке для прохождения регистрации.
Некультурно подвинув культурную очередь пассажиров, я гордо «предъявила» свои документы таможеннику. «Речкин» прочитала я на табличке, прикрепленной к лацкану пиджака. "Уж не родственник ли это великого спортивного комментатора", — подумала я, пытаясь успокоиться после пережитых событий. Пальчики мои дрожали, язык заплетался, глаза нервно подергивались.
Речкин вкрадчивым голосом поинтересовался:
— Наркотики, крутобаны, ценности, контрабанду, незаконный груз имеете?
— Нет, — затрясла я головой. "Интересно, — подумала я, — неужели он ждет ответа «Да».
— А почему вы дрожите? — зацепился он.
— Замерзла. У меня колготки порвались.
Взглянув на меня, он сквозь зубы процедил:
— Пройдемте со мной на личный досмотр.
— Что, опять проблемы? — возмутилась я. — Да меня только что проверяли.
— Очень хорошо, если другим можно, почему нам нельзя. Прошу вас, — указал Речкин на серую дверь
Процедура досмотра заняла не более пятнадцати минут. Все закончилось относительно благополучно, если не считать оторванных каблуков новых босоножек, отпоротой подкладки сумочки. Попрощавшись с милыми дамами и выйдя из комнаты досмотра, я обратилась к Речкину.
— Я не опоздаю на самолет?
— Нет, не опоздаете, — улыбнулся он, — вы вообще никуда не полетите.
Мои ноги задрожали, по телу побежали мурашки от холода и страха.
— Я не ослышалась?
— Это ваш паспорт? — показал он мне мой документ.
— Да, — закивала я головой.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Подпишите, — пододвинул он мне бумагу.
— А в чем, собственно, дело? — возмутилась я. — Что за бумажки вы мне суете?
— Подпишите, это акт проверки вашего паспорта, — ласково успокаивал меня Речкин, — небольшая формальность.
Взглянув в бумагу и ничего не поняв, я гордо заявила:
— Я отказываюсь подписывать без адвоката.
— Вам же хуже. Своим некорректным поведением вы усугубляете ваше незавидное положение.
— Ничего не понимаю.
— Не родился ещё такой человек, который бы разобрался в нашем таможенном законодательстве. Хотя это так легко, как в сказке: "Корешки мне, вершки тебе". Нам права, вам обязанности.
— Давайте, отложим это дело до моего возвращения, нехорошо задерживать самолет.
— А самолет давно в воздухе. А вам предъявлено обвинение в незаконном приобретении паспорта. Где вы получили его? — потряс он перед моим носом красной книжечкой.
— По месту жительства.
— Так вот бланки этих паспортов вашим ЖЭКом не получались, а вот и справочка, — и Речкин сунул мне под нос какую-то бумажку. Буквы плясали злорадный танец, не давая себя прочесть.
— Ну как же… — растирая слезы, всхлипывала я, — ну как же… — пыталась что-то сказать в свою защиту. Но тут к стойке таможенника подошел Джонсон Всенам.
Брезгливо взглянув в мою сторону, он поприветствовал Речкина.
— Господин посол, а мне сказали, что вы через служебный вход выйдете, скрылся за улыбкой Речкин.
— Я с народом. Мой дипломат, паспорт, — протянул документы посол.
— Ой, что вы, что вы, ещё приезжайте, — замахал ручками Речкин, гордо стукнув штампом в декларации. — Привет вашей стране.
Взяв декларацию, Всенам обратился к Речкину:
— Что с этой женщиной? — подразумевая меня, спросил он.
— А так… нарушитель границы, контрабандист, — пренебрежительно махнув рукой, бросил Речкин.
— Я так и подумайт, — сказал Джонсон и сунул бумагу в кейс.
Через секунду декларация посла, вылетев из кейса, запорхала по залу.
— Это, кажется, ваша декларация, — воскликнул Речкин и бросился ловить бумажку.
— Какой возмутительный оплошность, — воскликнул Джонсон и подумал: "Надо же так опростоволоситься". — Не аккуратно работаете. Сунуть ведь тоже надо уметь. Понаблюдав как Речкин безрезультатно пытается отловить бумажку, Всенам потеряв надежду бросился на помощь. Получив разрешения от сквозняка, бумажка словно заигрывая проносилась перед носом посла, умело варьируя между растопыренными колбасными пальцами охраников.
Воспользовавшись суматохой, я открыла кейс Всенама, там на дне лежал черный дипломат со сломанной ручкой. Это был тот самый, волшебный дипломат Аяза, о котором говорил Карманкул.
