- Если твой дед согласится, может, отец меня и отпустит.
- Согласится, - уверенно сказал Коля. - Как же иначе!
- А Лена в Москву уедет? - спросил Владик.
- В Москву, - ответил, подумав, Коля. - Наверное, в Москву.
Снова сверкнул в воздухе серебристый окунь и упал на траву. Коля молча смотрел, как Владик наживил крючок и забросил удочку.
Снова колыхался на воде поплавок, и снова молчали мальчики. Стрекоза снялась с места и полетела над травой, сверкая и трепеща крыльями.
И теперь Владик почувствовал, что Коле грустно.
- С тобой дед занимался эти годы? - спросил он.
- Занимался. Если Запольск до начала учебного года освободят, я в шестой класс пойду.
- И я в шестой. Значит, через пять лет мы десятилетку кончим. И поедем в Москву поступать в вуз.
Владик сказал это так спокойно и деловито, что Коле вдруг стало ясно: именно так и будет. Он впервые ясно представил себя студентом.
- Ты на кого учиться будешь? - спросил он.
- На доктора, - ответил Владик. - А ты на кого?
- Не знаю, как это называется... На зоолога. Есть зоологический институт?
- В Москве, наверное, есть.
- Ну вот я в нём и буду учиться.
Владик взмахнул удилищем, и по траве запрыгала краснопёрка. Владик пустил её в ведро, наживил крючок и снова закинул удочку.
- Жить будем с тобой в общежитии, - сказал он. - Попросим, чтобы в одной комнате поселили.
- А в воскресенье, - продолжал Коля, - купим билеты в театр и зайдём за Леной. Ты ездил в трамвае?
- Нет, но я знаю, как ездят.
- И я знаю. А летом будем в парк ходить гулять...
Мальчики помолчали.
- Врач и зоолог, - сказал Владик, - это похожие специальности.
- Очень похожие, - подхватил Коля. - Много предметов совсем одинаковых. Наверное, их и проходят вместе.
- Будем на лекции вместе ходить... - Владик вдруг замолчал.
- А на лето, - сказал Коля, - махнём вместе с Леной в Запольск. Нарочно усы отрастим, дедушка и не узнает. Скажем: "Здрасте, привезли привет из Москвы".
Поплавок дёргался и то уходил под воду, то снова выскакивал на поверхность.
- Клюёт! Большая, наверное.
- Тсс! - сказал Владик. - Тише, заметит...
Владик смотрел поверх озера, туда, где по склону поросшего лесом холма вилась тропинка. По тропинке шёл человек. Он то скрывался за деревьями, то появлялся.
Коля сначала даже не понял, чего испугался Владик: идёт человек, ну и пускай себе идёт.
Но человек в это время вышел из-за ствола, медленно, осторожно, как будто готовясь при малейшей тревоге спрятаться снова. Он оглядел лес. Мальчики сидели не двигаясь. В чередовании зелёной листвы и берёзовых белых стволов фигуры их не выделялись.
Человек пошёл дальше. Он всё-таки не был спокоен: всё оглядывался, шёл крадущейся, вороватой походкой. Прежде чем он скрылся за вершиной холма, Коля его узнал: это был староста Афонькин.
- Владик! - сказал Коля растерянно. - Как же, значит, его выпустили?
Владик торопливо складывал удочки.
- Пошли, - сказал он, - нечего терять время.
Глава двадцать первая
Снова в путь
Мальчики шагали быстро, почти не разговаривая, чтобы не запыхаться. Жук встретил их возле дома весёлым тявканьем. Лена, высунувшись в окно, закричала:
- Рыбы много поймали? Ух, сколько ягод!
Мальчики, не отвечая, поднялись на крыльцо и вошли в дом. Василий Георгиевич сидел за столом и разбирал старые записи. Посмотрев на мальчиков, он сразу понял: что-то случилось.
- Ну, что такое? - спросил он хмурясь.
- Папа, где Афонькин? - ответил вопросом Владик.
- Афонькин? - Фельдшер нахмурился ещё больше. - Его Александр Тимофеевич сторожит.
- Нет, Афонькин сбежал. Мы его видели. Он шёл по тропинке через большой холм, к селу.
- Вздор! Не может быть.
Лена не поняла, в чём дело, но по тону разговора угадала, что случилось нехорошее. У неё сразу вытянулось лицо и глаза стали большие-большие. Василий Георгиевич посмотрел на неё и встал.
- Пойдёмте посмотрим, - сказал он.
У дома старосты сидел на крылечке Александр Тимофеевич, маленький старичок с козлиной бородкой. Он курил неторопливо, с удовольствием. Он наслаждался солнцем, теплом и покоем.
- Афонькин дома? - спросил Василий Георгиевич.
- Спит, - ухмыльнулся Александр Тимофеевич. - Делать ему нечего, так он теперь целые дни спит. Не жизнь, а санаторий. - Он фыркнул и закашлялся.
Василий Георгиевич молча поднялся на крыльцо и вошёл в избу. Мальчики и сторож вошли за ним. Они сразу увидели, что старосты нет. Изба была пуста, и маленькое окошечко, выходившее на огород, осталось открытым настежь.
Василий Георгиевич крякнул и сел на табурет.
- Проворонил! Проспал! Убить тебя мало! - закричал он на сторожа и, не слушая оправданий растерянного старика, вышел из избы.
Через двадцать минут в доме Александры Петровны состоялся "военный совет". Василий Георгиевич, тяжелю ступая, ходил из угла в угол. Александра Петровна сидела у стола на табурете и зашивала Колину куртку. Владик, Коля и Лена расселись на кровати и молча слушали.
- Здесь оставаться нельзя, - говорил Василий Георгиевич. - Девочка не иголка. Ни в каких погребах не спрячешь. Деревенька маленькая - долго ли обыскать! Соберёмся мы и уйдём в лес. Кто нас в лесу отыщет? Недельку поживём индейцами, потом даже весело вспоминать будет.
Александра Петровна откусила нитку и разгладила на столе зашитое место.
- Весело! - сказала она. - Во-первых, могут найти. Случайно, или староста наведёт на след, или просто прочешут лес. Потом, когда гитлеровцы отступать станут, всякий сброд по всем лесам разбредётся. Нет, это не годится.
Василий Георгиевич фыркнул, постоял, сердито глядя на Александру Петровну, но не нашёлся, что возразить, и снова зашагал по комнате.
- Значит, надо идти в другую деревню, - сказал он. - В такую, в которой уже искали Лену. Прятаться-то, наверное, не больше недели придётся.
- В деревне не спрячешься, - спокойно возразила Александра Петровна. Если у нас староста нашёлся, то и в любой деревне может прохвост найтись.
Василий Георгиевич фыркнул ещё громче и ещё громче затопал по полу.
- Ну-с, так что же вы предлагаете?
- В город надо идти. Кто там у вас из старых друзей остался? Конушкин там?
- Там, кажется.
- Ну вот, Конушкин спрячет. А не Конушкин - другой кто-нибудь. Да и не придёт никому в голову в городе вас искать.
Василий Георгиевич пофыркал, но не нашёл никаких возражений.
- Выходить надо сейчас же, - сказал он таким тоном, как будто никогда и спору не было о том, куда идти.
Вышли всё же не скоро. Пока собирали еду на дорогу, пока прощались с Александрой Петровной, с Владиком, которого отец отказался взять, несмотря на его просьбы, прошло часа два.
Солнце уже клонилось к западу, когда фельдшер, Коля и Лена обогнули озеро. Деревня скрылась за лесом.
- Знаете что? - сказал Василий Георгиевич. - Не стоит, пожалуй, идти по тропинке. Мало ли кого встретить можно! Пойдёмте-ка прямиком через лес.
Они вступили в прохладную тень берёзы. Огибая деревья, порой пробираясь через кустарники, поднялись они на холм. Отсюда снова стали видны деревня и озеро, похожее на тарелку, лежащую на зелёном бархате. Тропинка вилась внизу. Кроны огромных деревьев раскачивались. Ветер был прохладен и свеж. Приятно было смотреть с высоты на знакомые места.
Вдруг фельдшер схватил детей за руки и оттащил их за дерево. По тропинке, направляясь к деревне, торопливым шагом шёл человек. Коля высунулся из-за ствола и отшатнулся. Он сразу узнал и холщовые штаны, и рубаху, и вещевой мешок, висящий на одном плече, и рукав, засунутый за пояс.
- Это он! - зашептал Коля. - Это он, Василий Георгиевич! Однорукий!
Фельдшер охнул и осторожно выглянул из-за ствола. Однорукий, видимо, очень торопился. Он шёл не оглядываясь, всё ускоряя шаг. Вот он скрылся за деревьями, появился снова и окончательно исчез за поворотом.
- Да, - сказал Василий Георгиевич, - в самое время ушли из деревни! Задержались бы ещё на час - и попали бы как кур во щи.
После этой встречи они шли не останавливаясь, до тех пор пока не село солнце. Последний час Василий Георгиевич нёс Лену на плечах, и они шли гораздо медленней. В общем, фельдшер был недоволен.
- Мало, мало прошли! - говорил он. - Так мы и за три дня до города не доберёмся.
Но делать было нечего. Лена после болезни легко уставала. Быстрей идти было невозможно. Ночевали под огромной сосной. Заснули сразу и проснулись, когда солнце уже взошло. Фельдшер, поколебавшись, решил всё же разложить небольшой костёр, и они вскипятили чайник.
После завтрака снова двинулись в путь. Отсюда просёлочная дорога была уже недалеко.
Глава двадцать вторая
Обозы движутся по дороге
К просёлочной дороге рассчитывали подойти в полдень. Но часов в одиннадцать услышали голоса. Коля пополз разведать, в чём дело, и, вернувшись, сообщил, что возле дороги стоит немецкая батарея и по лесу ходят артиллеристы. Тогда решили идти и дальше прямо лесом.
