себя, – тихо произнес Чэн Ю. – Не надо ставить себе завышенные требования и ожидать от себя чего-то невероятного. Когда тебе будет грустно, грусти сама с собой; если кто-то будет над тобой издеваться, заступись за саму себя; а когда достигнешь успеха, искренне порадуйся за себя; если упадешь, скажи себе «поднимайся» и вставай. Тот, кого ты ищешь – всегда с тобой.
Лю Цзао прижала зеркальце к груди, и внутри у нее как будто что-то треснуло. Быть может, та ледяная стена, которую она воздвигла между собой и окружающим миром? Девушка использовала свою красоту как оружие, причиняла боль людям и настраивала других против себя.
Чэн Ю повернулся к ней спиной и опустил голову. Каждый человек в своей жизни хоть раз совершал нечто глупое из-за любви или одиночества. Он смотрел себе под ноги, и эмоции, подобно морским волнам, бурлили в его душе: сочувствие, жалость, печаль… и что-то еще.
– Господин Чэн… Теперь я понимаю вас. Я буду заботиться о себе. Но я хочу попросить вас обнять меня, можно? Без какого-либо подтекста, просто теплые объятия, как между братом и сестрой. Я всегда буду помнить, как вы спасли меня сегодня и что вы мне сказали, – дрожащим голосом произнесла она.
Чэн Ю обернулся. Он смотрел на девушку перед собой. Ее лицо сияло в отблесках огней ночного города, а глаза горели благодарностью. Она действительно желала лишь простого дружеского объятия. Чэн Ю понимал, что это последняя их встреча. Он сделал все, что мог.
Они стояли лицом к лицу на вершине горы, дул прохладный ветер, и ветви дерева мягко покачивались… Прошло всего одно мгновение – но казалось, что целая вечность. Чэн Ю нежно обнял Лю Цзао. Она так нуждалась в защите и любви… Почему бы не подарить ей немного тепла? С дерева донеслось пение птиц, и он медленно выпустил ее из объятий. Надев шлем, Чэн Ю направился к своему мотоциклу.
– Я отвезу тебя в общежитие. Если не хочешь возвращаться к себе в комнату, могу отвезти к Лин. Она выслушает тебя и поддержит.
– Господин Чэн, подождите… Если бы, если бы я действительно полюбила себя, как вы и сказали, то… тогда…
Чэн Ю немного помолчал, а затем ответил:
– Да. Тогда твоя жизнь будет наполнена любовью.
Лю Цзао почувствовала, будто звезды на небе вдруг стали ярче. Она села позади него, и вместе они стремительно помчались по извилистой горной дороге обратно к школе. А звезды озаряли их путь.
8
Лю Цзао сдержала свое слово и до самого выпуска из школы больше не приходила в его кабинет. Иногда Чэн Ю видел ее в коридоре. Она по-прежнему горделиво проходила сквозь толпу, не замечая насмешек. Но только сейчас она действительно чувствовала себя свободной. Ей удалось полюбить себя.
Чэн Ю больше с ней не разговаривал. Однако через полгода после ее выпуска он обнаружил в своем почтовом ящике письмо.
Вы еще помните меня? Я выполнила свое обещание! Я поняла, что тогда вы сказали мне «да» из-за вашего невероятно доброго и понимающего сердца. Поэтому я больше не побеспокою вас. Хочу сказать лишь одно: я обязательно стану счастливой и проживу замечательную жизнь. И это благодаря вам.
Спасибо!
В письмо были вложены фотографии милой девушки на вечеринке в кругу друзей. Ее яркая улыбка озаряла лицо, а юноша рядом с ней бережно держал ее в своих объятиях. Их счастье светилось даже через фотографию. На кончике носа у Лю Цзао красовался след от белого крема, а перед ней на столе стоял торт с зажженными свечами. Чэн Ю сосчитал их. О, так это ее девятнадцатый день рождения!
– Ты полюбила себя, и теперь тебя полюбят и другие. Лю Цзао, ты молодец! – мягко произнес Чэн Ю.
В ящике его стола все еще лежала картина, которую он так и не смог отдать. На ней при свете звезд улыбающаяся девушка держала в руках синюю розу. Рисунок постепенно покрылся пылью и слегка пожелтел. Но на нем все еще отчетливо можно было разглядеть изящные мазки художника.
– Хоть картина и не досталась пациенту, но это не умаляет ее ценности, – сказала Лин, появившись перед его столом.
Чэн Ю улыбнулся.
– Ты права, любой опыт ценен.
За окном раздались песни птиц, вернувшихся домой. Где они зимовали? Видели ли они там голубое небо и зеленые луга?
Чэн Ю поднял голову и посмотрел в окно. Небо казалось таким ясным, а вдали раскинулись величественные горы. Он чувствовал, что его сердце открывается миру все больше и больше, как уходящий вдаль горизонт.
1
Как Чэн Ю и предполагал, через месяц после зачисления новых учеников среди них всегда выделялась одна-единственная королева школы. Порой хватало и дня, чтобы она привлекла всеобщее внимание. Будучи подростком, он не раз сталкивался с такими королевами. У каждой был свой собственный способ манипулирования. Стоило им лишь взглянуть на толпу школьников, как они сразу отмечали свою будущую свиту – тех, кого можно приручить и контролировать. «Отбракованных» королевами Чэн Ю называл «свободными». И вот один из таких «свободных» пришел сейчас к нему. Перед психотерапевтом сидел взволнованный парень.
Окна кабинета были плотно закрыты, а на наружном подоконнике прыгали воробьи. Наклонив головы, они с любопытством разглядывали людей за стеклом.
– Здравствуй, меня зовут Чэн Ю, – улыбнувшись, психотерапевт протянул парню руку.
– Я Ци Ли. Господин Чэн… В последнее время мне постоянно грустно. Все из-за того, что я – староста. Я никак не могу нормально общаться с одноклассниками, – произнес высокий привлекательный парень. В глазах его читалось разочарование.
– Расскажи, в чем дело, – Чэн Ю поудобнее устроился в кресле, приготовившись слушать.
– Мне кажется, что все мои одноклассники стали замкнутыми. Занимаются только своими делами и будто воздвигают вокруг себя стены. Я стараюсь вытащить их из этого состояния, но никто не хочет меня слушать. Они все думают только о себе, и в этом я виню себя. Плохо сплю и страдаю от кошмаров. Мне снится, что люди обвиняют меня в плохо проделанной работе, говорят, что я не справился с обязанностями старосты…
«Очень самодицисциплинированный. Гипертрофированное чувство ответственности», – отметил про себя психотерапевт.
– То есть ты хочешь улучшить обстановку в классе, у тебя это не получается, и ты очень расстраиваешься, – кратко резюмировал слова школьника Чэн Ю. – Может, тебя еще что-то тревожит?
Тот задумался, а затем ответил:
– Нет, не думаю.
Чэн Ю достал из ящика стола небольшое зеркало, вложил его в руку Ци Ли и сказал:
– Закрой глаза.
