— Я, я, я… Да у меня медаль за заслуги… — нервно заморгал он, его усы штопором взметнулись ввысь. — Вы гнусно обзываетесь!
— Да мне для тебя даже таких слов жалко! — сквозь зубы презрительно заскрипел Кедр. — Представляешь, что он натворил? Он продал наш золотой корень!
— Как продал? — удивилась Элис. — Разве возможно его продать?
— Отвечаю — невозможно!!! А этот негодяй умудрился продать. В старом городе…
Кедр тяжело вздохнул и сплюнул в сторону. Побагровев от ярости, он схватил Вьюна за грудки и затряс. Казалось, он приложил всю свою богатырскую силу и Вьюну пришел конец… Но вдруг Кедр жалобно всхлипнул и простонал:
— Миленький, хорошенький, ты хоть вспомни, где он расцвел…
Вьюн сполз на ступень, но та прогнулась и отшвырнула седока. Перевернувшись в воздухе, Вьюн плашмя шлепнулся на землю. Еще бы немного и он опустился бы в кресло, но кресло предусмотрительно отодвинулось в сторону.
Вьюн жалобно застонал, и дрожащими руками стал перелистывать станицы своего блокнота. Он стал тыкать пальцем, с обгрызенным ногтем, в исписанный листочек.
— Вот сюда, сюда, записал, а теперь этого листочка нет. Кто-то поглумился над моей рукописью, истерзал мою собеседницу.
Вьюн уткнулся лицом в замаранные чернилами листы, и зарыдал. По краям обложки потекли фиолетовые струйки. На лбу отпечаталась буква х, в виде креста.
— Я никому не рассказывал, где он расцвел… — стонал Вьюн. — Но покупатель был такой вежливый, такой почтительный, он так внимательно меня слушал…
— Зачем тебя понесло в город? — цыкнул на Вьюна Кедр.
— Так ведь, за Желми пошел.
— Тебя кто просил?
— Так ведь, душа…
— Еще раз скажешь о душе, разорву на части, — серьезно пообещал Кедр.
— Во, во, — насупился Вьюн, — вам бы лишь бы разорвать, да гадом оскорбить. А тот слушал, внимательно слушал, хорошие слова говорил. Он мне Вьюн могучий, а вы — Вьюн ползучий
— Всех нас за красивое словцо продал…
— А Кикирилла знает? — спросила Элис.
Кедр отрицательно покачал головой.
— Даже не представляю, как ей об этом сказать…
— Я должна была это предвидеть.
Голос заставил всех вздрогнуть. За разговорами никто не заметил, как подошла Кикирилла. Она невольно подслушала, но сейчас тонкости этикета мало кого волновали — случилось страшное…
Кикирилла насупилась и вдруг просто, по детски заплакала.
— Я хочу к прабабушке! — утирая кулаком слезы, всхлипывала она. — Я не хочу быть хозяйкой леса, не надо мне короны.
— Ну, ну, — Кедр присел на ступень и ласково склонил голову девочки к себе на плечо. Он вытащил из своего дупла платочек, вышитый яркими цветами и вытер слезы правнучке Кикиморы болотной.
— Провидение не могло ошибиться, выбрав тебя хозяйкой. Хотя я согласен, такие повороты не по плечу даже старожилам тайги. Но ты же справляешься! Все, что в жизни делается, кому-то необходимо.
— Не хочу! — в голос разрыдалась Кикирилла. — Я маленькая девочка, меня никто не боится и не слушается.
— Может это главное, — тихо сказал Кедр, и попытался сам поверить в свои слова. — Ну, поплакала? Теперь давай что-то решать.
Кикирилла вздохнула, вытерла платком остатки слез и улыбнулась.
— Ты действительно не помнишь, в каком месте расцвел Корень? — обратилась она к Вьюну.
Вьюн нервно заморгал.
Да тот тип словно ластиком прошелся по моей памяти. Вот, — Вьюн затряс блокнотиком, — и страницу вырвал, а я все зарисовал. Аккуратно так…
В аккуратности Вьюна никто не сомневался.
— Разумеется, надо снаряжать экспедицию в город. Что-нибудь слышно от Желми? — спросил Кедр у Кикириллы. — Отправить — то некого…
Кикирилла только отрицательно помотала головой. Желми, Белли и Черзи неделю назад ушли в старый город с биологом-зоологом. По всем подсчетам выходило, что им давно пора вернуться. Мысли Кикириллы медленно запутывались в сложный узел. Она никак не могла сосредоточиться и найти хоть какое-то решение. Без Желми она чувствовала себя неуверенно. Он бы точно подсказал, как действовать.
Кикирилла с надеждой уставилась на Кедра, но тот, только поскрипывал своими ветвистыми руками, скреб разрастающуюся шевелюру. Вид у него был растерянный. Он очень хотел помочь девочке, но опыта не хватало…
В это самое время в тайге мимо Шиповника проходили неразлучная парочка Крапива с Чертополохом. Они спорили. Крапива уверяла, что обязательно будет дождь. Чертополох, указывая на чистое голубое небо, пытался разубедить.
Крапива, заметив Шиповника, остановилась, как вкопанная.
— Что случилась, почему такой увядший вид, ты же всегда радуешься, когда меня видишь?
Шиповник грустно улыбнулся и промолчал.
— Я что-то не поняла, что ты говоришь?
— Молчу я, — сказал Шиповник.
— Да молчит он, не слышишь разве, — вступился Чертополох.
Крапива капризно надулась.
Шиповник вновь тяжело вздохнул, и, заикаясь, попросил их передать пламенный привет Ромашке с малахитовой поляны.
Тут Крапива все поняла. Она даже немного позавидовала Ромашке. Ткнув Чертополоха в бок, она одними губами произнесла:
— Учись!
Затем, уже громко, она пообещала передать привет, тем более, они шли мимо. Крапиву сверлила мысль, что это за Ромашка такая? Она даже пошла в два раза быстрее.
Малахитовая поляна вскоре предстала во всей красе. Над ней стояло удивительное затухающее или наоборот расцветающее радужное свечение. Насладившись красотой, Крапива нетерпеливо стала выглядывать Ромашку, но той нигде не было. Только под кустом сидел Мухоморыч и скрупулезно начищал пятна на шляпе. Он весело помахал гостям рукой. Крапива решительно направилась к нему.
— Здесь где-то на поляне живет Ромашка. Не подскажите, где точно?
Мухоморыч вздохнул, и показал на неглубокую свежевырытую ямку.
— Вот здесь жила.
— Почему это жила?!
— Так пришел тут один и взял её в плен, я думал он мне сейчас по морде, а он того хуже… — грустно сказал Мухоморыч, — я думал грибник ходит, да вроде рановато, а он как Ромашку увидал, чуть чувств не лишился. Завертелся вокруг, заюлил, потом хвать её — и в мешок. Я опомниться не успел. Еще так противно стонет — "Кроликам моим понравится…кроликам…"
— А вы не заметили, кто это был?! — простонала Крапива.
— Больной я совсем… одно скажу, явно не из городских. Не наш человек, приблудный. Наливочки не желаете? Поганка угостила.
Крапива отказалась. Обернувшись к Чертополоху, она решительно заявила:
— Надо рассказать Шиповнику.
— А мне помогает… — уже вдогонку друзьям бросил Мухаморыч, — куда же вы? Я же не все сказал.
Новость ошарашила Шиповника. Теперь беда постучалась и в его дверь. Что делать? Шиповник почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Стряхнув их, он принял решение: надо идти в город. Он, конечно, не знал, куда надо идти, но он абсолютно точно знал, что идти нужно.
— Мне не хотелось бы говорить об этом, но мне кажется, ты один не справишься, — засомневалась Крапива.
— Гм-м-м, — задумчиво протянул Шиповник, не сводя с Крапивы испытывающего взгляда, — дайте подумать. Мне нужны помощники. — Вдруг он просиял, — а вы?
— Легко!!! — взвизгнула Крапива. Решение это было безоговорочным для Чертополоха. — Вот только вытру пятна с лица, сейчас это не модно, — схватив лопух, она стала матовой стороной листа тереть щеки. — Что бы вы без меня делали… и сразу в путь, в путь…в путь…
Чертополох только вздохнул, ему ничего не оставалось. Отпустить её одну в город он не мог, потому, как знал, что Крапива мастерица заваривать каши, а расхлебывать придется ему.
— Надо предупредить Кикириллу, — напомнил он.
— Мы что, маленькие? — фыркнула Крапива.
— Скоро расцветет золотой корень, нельзя оголять участки, — напомнил Чертополох.
Крапива затаила дыхание: встретить расцвет золотого корня было её заветной мечтой.
— Может, попозже поищем? — вздохнула она и обратилась к Шиповнику. Корень расцветет и мы сразу примемся за поиски.
— Я не могу ждать. В прошлом году корень не цвел, вдруг и в этом тоже взбунтуется или забудет, — сказал Шиповник, — я попрошу Кикириллу, она наверняка меня отпустит.
Кедр раскрыл рот, чтобы сказать какую-нибудь умную мысль, но со стороны леса раздались голоса. Нарушая таежное царство полное шорохов, шелеста и шуршания, накал чьих-то страстей приближался к домику Кикириллы. Можно было предположить, что спорят не на жизнь, а на смерть.
Элис разглядела, как ветка ели отогнулась и освободила путь Крапиве. Та, размахивая руками, что-то доказывала спутникам. Ветка, прокатившись по её пушистой прическе, смачно шлепнула идущего сзади Чертополоха. Он зачертыхался и придержал ветвь, перед третьим путником. Это был высокий симпатичный юноша с алыми щеками. Элис узнала в нем Шиповника.
