Иван Иванович, хотя и слышал краем уха, о чем перешептывались проводницы, однако в разговор не вмешивался: во-первых, он не хотел разубеждать женщин в их ошибке, а во-вторых, несмотря на аспирин и чай, жар еще продолжал туманить его сознание. "Лишь бы до Москвы оправиться... думал он, лежа под грубым шерстяным одеялом. - Вот простудиться в июне сподобило..."
Он снова закрыл глаза и, свернувшись под одеялом калачиком, задремал. Ему снились Костя, Маришка, Уморушка, Брыклин, снились светлогорские крыши и прогуливающиеся на них Мурзик и Пантелеич, снился огромный вокзал и почему-то целая куча сосисок, снилась даже сама Москва. Когда снилось хорошее, Иван Иванович спал спокойно и тихо, когда же виделось плохое, например, сосиски, веник, дежурная по вокзалу, - он вздрагивал и нервно урчал во сне. Иногда приговаривал: "Ничего... ничего... и не такое видали..."
Проводницы, увидев, что странный пассажир, кажется, успокоился и уснул, не сговариваясь вышли на цыпочках из служебного купе и тихо затворили за собой дверь.
Глава пятая,
в которой Иван Иванович сначала попадает впросак,
а затем встречает добрую душу
Всю ночь проспал Иван Иванович, как убитый, а наутро, перед самой Москвой, поднялся здоровым и бодрым, будто и не простужался он совсем недавно и не валялся в бреду и в жару. Отнекиваясь и извиняясь за доставленные хлопоты, он разделил скромную утреннюю трапезу с добрыми проводницами Катей и Любашей и почти в одиночку, увлекшись за разговорами, съел все запасы жареного хека. Но подружки даже не заметили этого, впрочем, как и сам Иван Иванович. Уж очень интересный получился у них разговор! Катя и Любаша спрашивали Гвоздикова о цирке, о клоуне Куклачеве, а он с удовольствием рассказывал им все, что знал сам. При этом Иван Иванович не лгал: он говорил только о цирке, а не о своей работе в нем.
- В Москву-то, поди, к своим катишь? - полюбопытствовала Катя Кипяткова, когда разговор о цирке чуть-чуть поостыл. - Без цирка, видать, и жизни нету?
- Да нет... не в цирк... - вздохнул Иван Иванович и брезгливо стряхнул лапкой крошки рыбы со своей груди. - В НИИЗЯ еду, к ученым.
- К ученым? - переспросила Кипяткова. И быстро сообразила: - Ну да... Куда же еще...
А Любаша поинтересовалась:
- НИИЗЯ - что за контора? Там на котов говорящих, что ли, учат?
- НИИЗЯ - это научно-исследовательский институт загадочных явлений. Второй в стране научный институт такого профиля. Еще НИИЧАВО есть, но это, как говорится, совсем другая песня...
Проводницы еще хотели порасспрашивать Ивана Ивановича, но тут по местному радио начальник поезда объявил:
- Граждане пассажиры! Наш поезд прибывает в город Москву - столицу нашей Родины! Всего вам доброго! Просьба вещи в вагонах не оставлять!
Гвоздиков еще раз поблагодарил любезных проводниц, попрощался с ними и выскользнул на платформу.
Москва встретила Ивана Ивановича ясным нежарким солнышком, синим небом с белыми кучевыми облачками и шумом сотен пассажиров у красивого здания Павелецкого вокзала.
"Где же находится НИИЗЯ? - подумал Гвоздиков, остановившись у одного из входов в вокзал. - Москва большая, всю не обежишь".
Легче всего, конечно, было обратиться к услугам справочного бюро, но ставшие уже привычными для Ивана Ивановича сложности его положения мешали это сделать без лишнего и ненужного шума.
"Попрошу-ка я вон ту девочку узнать адрес в справочной, - пришла в голову Гвоздикова удачная мысль. - Дети отзывчивей взрослых, да и к чудесам относятся несравненно проще".
И он подошел к стоявшей в сторонке и с аппетитом уплетающей эскимо девочке лет двенадцати в красивом голубом платье и с небесного цвета бантом на курчавой светлой головке.
- Могу ли я попросить тебя о небольшой любезности, милая незнакомка? начал Иван Иванович свою речь, галантно распушив хвост и подняв его вверх трубой. - Тебя не затруднит...
Но его перебили.
- Вас?.. - спросила девочка, перестав лизать мороженое и увеличив размер своих глаз как минимум вдвое. - Вас?..
- Да не меня, а тебя не затруднит ли моя просьба... - повторил Иван Иванович, делая ударение на слове "тебя".
И снова был остановлен на полуфразе непонятливой девочкой.
- Вас? - спросила она в третий раз и попятилась от Гвоздикова к дверям вокзала.
- Вас? - прошептала в четвертый и скрылась в зале ожидания.
А вскоре до Ивана Ивановича донесся ее, набравший силу и звонкость голос:
- Мутти!.. Мутти!.. Айне шпрехенде катце!.. Их хабе айне шпрехенде катце гезеен!*
_______________________________
* Мамочка!.. Мамочка!.. Говорящая кошка!.. Я видела
говорящую кошку!
"Кажется, первый блин комом... - подумал Гвоздиков, быстро меняя место своей дислокации. - Попал на иностранку... Ничего: попробуем еще раз".
Теперь он был осторожнее. Подкараулив отбившегося от толпы в сторону мальчика в коричневой курточке и широкополой ковбойской шляпе, Иван Иванович дождался момента, когда его новая жертва проронит хоть слово. Это слово - а точнее их было семь - адресовались самому Гвоздикову и звучали чисто по-русски.
- Мышей пасешь? - спросил лениво юный ковбой тершегося рядом с ним серо-дымчатого в темную полоску кота. - Так здесь одни микробы бегают!
На что Иван Иванович радостно отозвался:
- А мне, мальчик, ни тех, ни других не надобно. Мне бы справочку достать...
- Ишь ты... - удивился, но не очень сильно, молодой ковбой. Разговаривает... - и уточнил (человек он был, как видно, деловой): - Какую справку достать? Где?
- Да здесь, - обрадовался Гвоздиков, - в справочной! Мне адрес НИИЗЯ нужно, а сам спросить не могу.
- Почему? - удивился ковбой.
- До окошка не достаю, - хитро прищурив глазки, ответил Гвоздиков.
Его ответ удовлетворил мальчишку, и ковбой пообещал помочь малорослому коту: сам-то он уже доставал до окошка!
- У тебя есть мелочь? - поинтересовался Гвоздиков. - За справку заплатить нужно, а я свои деньги дома оставил, ты уж извини...
- Ладно, сочтемся, - улыбнулся ковбой и его рука отправилась в карман брюк на поиски нужных капиталов.
Через пять минут - пять долгих томительных минут - он вернулся с узеньким листочком квитанции.
- Вот, пожалуйста, улица Пересвета и Осляби, дом шесть. Ехать на метро до станции "Маяковская". А там на троллейбусе N 536 до Куликовского переулка.
- Спасибо, - поблагодарил Гвоздиков. - Был рад познакомиться.
- Я тоже, - признался ковбой. И поинтересовался: - Жетонов на метро и троллейбус не нужно? У меня еще деньги остались.
- Благодарю вас, юноша, - дернул в поклоне головой Иван Иванович, - но я уж как-нибудь "зайцем"...
- Вам можно и котом, - дал дельный совет отзывчивый москвич.
- Можно и котом, - согласился Гвоздиков и, еще раз поблагодарив доброго мальчика, скрылся под сводами входа в метро.
Глава шестая,
в которой Костя знакомится с Дрозофилловым
Костя был смелым мальчиком, но и у него дрогнуло сердце, когда он подошел к массивным дубовым дверям с огромными бронзовыми ручками и двумя по одной на каждой из дверей - солидными вывесками.
На левой вывеске золотыми буквами на красном фоне было написано:
НИИЗЯ
стационар
На правой вывеске такими же золотыми буквами, но уже на синем фоне, красовалась другая надпись:
НИИЗЯ
филиал
Поборов минутную робость, Костя открыл дверь и вошел в здание.
- Тебе кого, мальчик? - тут же спросила его соскучившаяся по живой душе пожилая вахтерша.
Костя еще сам не знал толком, кого именно ему нужно.
- Мне бы профессора или академика, которые в колдовстве разбираются...
- Нечистолога? - уточнила вахтерша. И не дождавшись от Кости ответа, охотно пояснила: - Так это тебе, дружок, в филиал нужно. На второй этаж. Только академиков там нету, а профессоров всего два: Дрозофиллов и Анчуткян.
- А мне к кому лучше? - робко спросил Костя. - Я ведь ни того, ни другого профессора не знаю.
Вахтерша наморщила лоб и на минуту задумалась.
- Анчуткян, так тот больше по мокроте всякой работает: по водяным, русалкам, морским чертям...
- А по обычным кто? - перебил вахтершу Костя. - Мне бы специалиста по заклятьям...
- Так тебе тогда к Дрозофиллову надо! - радостно откликнулась добрая женщина. - Он у нас главный лешевед и ягист. Анчуткян - тот кикиморист, а Дрозофиллов в чертологии ну, никому не уступит!
- Так мне к нему? К Дрозофиллову? А как его зовут?
- Еремей Птоломеич. Он на втором этаже в лаборатории "Живой и мертвой воды" сидит. Как наверх подымешься, так по правую руку второй кабинет его будет.
- Спасибо вам огромное,- поблагодарил Костя отзывчивую женщину и быстрым шагом направился к лестнице.
- Да смотри в первую комнату не войди! - крикнула ему вслед вахтерша. Там у нас чудище трехглавое сохраняется, ух и злющее!.. Правда, спит оно сейчас, как словили, так и спит, будто на воле не выспалось. Но ты, все-таки, не входи, постерегись!
- Не войду! - пообещал Костя, уже миновав первый лестничный пролет.
