- Не войду! - пообещал Костя, уже миновав первый лестничный пролет.
На втором этаже Косте в нос ударили резкие запахи: пахло серой, подпаленной шерстью и, почему-то, болотом. С непривычки Костю слегка передернуло, и он немного замедлил шаг. Глухое уханье, сопровождаемое странным подхохатываньем, прокатилось по коридору второго этажа и рассыпалось на лестнице. Перед входом в коридор Костя увидел небольшое объявление, написанное красным фломастером на клочке ватмана:
"Съезд водянологов и кикимористов переносится с 5 июня на 21 июня в связи с недомоганием Хухрика Болотного.
Зав. лаб. гидронечисти Л.Т. Анчуткян"
Прочитав объявление, Костя повернул направо. За дверями первого кабинета стояла мертвая тишина. "Спит, наверное, - подумал Костя о трехглавом чудище. - А может быть, его и нет". Но в первую комнату он все-таки заглядывать не стал: к чему сейчас лишние неприятности? (Хотя, если с умом посмотреть на вещи, то будь там трехглавое чудище и загляни к нему Альтер Эго на одну-две минутки, - проблема существования двух Брыклиных была бы решена в момент.) Но Костя, поборов в себе здоровое любопытство, благополучно миновал первый кабинет и тихонько постучался во второй.
- Кто там? - отозвался сердитый мужской голос. - Я занят!
Костя в нерешительности замер на месте.
-- В чем же дело? - еще сердитее произнес мужской голос за дверью. Почему не входите?!
Костя пожал плечами, вытер рукою пот со лба и вошел в лабораторию.
- Здравствуйте, - поздоровался он, еще не видя хозяина лаборатории. Мне профессора Дрозофиллова... Птоломея Еремеича...
- Еремея Птоломеича, - поправил Костю уже знакомый голос сердитого мужчины. - Это я. Выкладывайте, что вам нужно.
Костя удивленно пошарил глазами по комнате, но никого, не увидел.
- А вы где? - спросил он, обращаясь к огромной колбе с буро-малиновой жидкостью.
- Здесь, где же мне еще быть! - уже мягче ответил загадочный хозяин лаборатории.
И тут из сушильного шкафа показалась лохматая голова профессора Дрозофиллова.
- Я думал - рванет, а она, - он кивнул на колбу, - не рванула. Не те яблочки наливные пошли: с гадостью всякой, с нитратами да прочей мерзостью. Вот и попробуй из них живой воды добыть! - в заключение своей тирады горестно вымолвил Еремей Птоломеич и выпрыгнул из шкафа на пол.
- Познакомимся получше, юноша, - сказал он через минуту, усаживаясь за стол и предлагая жестом сделать то же самое Косте. - Меня зовут Дрозофиллов Еремей Птоломеич. А вас?
- А меня пока зовут Костей... - честно признался Альтер Эго. - А некоторые - Петей. А вообще-то я - человек без имени. Так: Альтер Эго какой-то...
- Альтер Эго? - переспросил с любопытством профессор Дрозофиллов, и в его глазах вспыхнули азартные огоньки ученого-первооткрывателя новых тайн науки. - Интересно, интересно...
- Нас раздвоили, а обратно не сдваивают, - начал торопливо объяснять суть своего дела Брыклин-два. - Петька очень от этого переживает, измаялся просто весь, да и мне не сладко... А она говорит: "Не могу вас обратно соединить - меня дедушка чародейной силы лишил".
- Как лишил? - вырвалось у профессора.
- По телефону, - ответил Костя. - Бухнул сгоряча заклятье и трубку повесил. А нам теперь расхлебывать...
Костя вспомнил о Гвоздикове и невольно всхлипнул:
- А Иван Иванович... Тому каково... в кошачьей шкуре жизнь доживать...
- Погоди-погоди, - перебил его несвязную речь Дрозофиллов. - Давай-ка толком рассказывай. Кто тебя раздвоил?
- Не меня, а Брыклина. Уморушка.
- Кто такая? Почему не знаю?
Костя пожал плечами:
-- Ее мало кто знает. Иван Иванович только да Маришка Королева. Да мы теперь с Петей Брыклиным.
- А Иван Иванович кто?
- Учитель наш бывший, теперь на пенсии.
- А почему он в кошачьей шкуре?
- Уморушка все! Хочет как лучше сделать, а получается одна ерунда. Тут еще Калина Калиныч не вовремя позвонил... - Костя печально махнул рукой и подытожил: - Вся надежда на вашу помощь. Вы не поможете - придется к лешим в Муромскую Чащу ехать, другого нам, как видно, ничего не остается...
- В Муромскую Чащу? - переспросил Еремей Птоломеич. - Так, значит, сказки про нее совсем не сказки? Еще водятся там нечистики?
- Кто? - удивился Костя. - Нечистики?
- Ну да, - повторил Дрозофиллов, - лешие и колдуны, лихоманки и кикиморы, ну и "протчая, протчая, протчая..."
- Водятся, - подтвердил Костя. - Может, не все, но водятся. Лешие, например: Калина Калиныч, Шустрик, Уморушка...
- Значит, вас лесовичка раздвоила?
- Ну да, Уморушка... Первый класс еле успела закончить, а уж колдует вовсю. Дед ее и наказал...
- По телефону? - снова уточнил Дрозофиллов.
- По телефону.
- Впервые такое слышу. Если факт подтвердится , он станет новой страницей в лешеведении. "Роль телефонизации в передаче заклинаний на расстоянии", "НТР и чародейство: пути и перепутья" - да тут целый кладезь тем!.. - Еремей Птоломеич встал из-за стола и в радостном возбуждении забегал по лаборатории. - "Отделение второго "я" от субъекта и его последующая материализация" - открытие, не меньше!..
- А нельзя ли это открытие обратно прикрыть? - перебил размечтавшегося профессора Костя. - Петя Брыклин извелся весь... Шутка сказать: человек половину себя потерял.
- По собственной воле или насильно? - быстро спросил Дрозофиллов.
- По собственной. Надоел я ему, жить, наверное, как хочется, мешал.
- Так... - Профессор снова забегал по лаборатории. - Так... Значит, субъект был заранее подготовлен к раздвоению... А вы, молодой человек? Вы были готовы к отделению от объекта П.Б.?
- От чего? - не понял Костя.
- Назовем Петю Брыклина "объектом П.Б.", а Вас "объектом А.Э.". Так легче для формулировки теории. Если таковая у нас получится. Так вы, юноша, были готовы к отделению?
- Объект П.Б. мне тоже здорово надоел. То врет...
- Говорит неправду, - поправил Дрозофиллов.
- То дурака валяет...
- Занимается пустяками, - снова внес поправку Еремей Птоломеич.
- А то на подарки клюнул, переметнуться решил.
Профессор не успел перевести последние слова Кости на понятный ему, Дрозофиллову, язык, и Костя благополучно закончил:
- Вот и допрыгался О.П.Б.: лишился О.А.Э.
Еремей Птоломеич улыбнулся:
- Прекрасная формулировка! П.Б. = (П.Б. - А.Э.), а А.Э. = (А.Э. - П.Б.)
Костя махнул рукой:
- Не до формулировок нам! Как с Петей быть? Ведь измаялся человек!
Профессор посмотрел на вновь пригорюнившегося мальчика, подумал немного и сказал:
- Вот что, юноша, идемте ко мне домой чай пить. Там, возможно, что-нибудь и придумаем. Заодно Левона Тиграновича прихватим. Может быть, он нам хороший совет даст.
- А кто это - Левон Тигранович?
- Профессор. Голова! Лучший гидронечистолог России!
Еремей Птоломеич снял белый халат и шапочку, повесил их в шкаф, причесал свои космы и, взяв Костю за руку, повел из лаборатории к своему другу и коллеге Анчуткяну.
А мы, дорогой читатель, на время оставим их и перенесемся к другим героям нашего правдивого повествования.
Глава седьмая,
в которой Уморушка хлопает ушами
Уморушка и Маришка приехали в Москву на два часа раньше Гвоздикова. Быстро и без хлопот узнали, где находится НИИЗЯ, съели вместо завтрака по две порции мороженого, прошли в метро - без всяких приключений! - и, спустившись по эскалатору вниз, стали дожидаться электричку до станции "Маяковская".
И тут с Уморушкой произошло небольшое ЧП. Увидев электронные часы с ярким светящимся циферблатом, она открыла от удивления рот и стала смотреть на них, как на какое-то волшебное чудо. Подошла нужная электричка, все пассажиры вместе с Маришкой вошли в вагоны, а Уморушка продолжала стоять с открытым ртом перед необыкновенными часами.
- Осторожно, двери закрываются! - объявили в динамиках вагона. Следующая станция - "Новокузнецкая"!
- Умора!!! Ко мне!!! - крикнула Маришка.
Но было уже поздно: двери захлопнулись, и состав, набирая скорость, покатил в страшную пещеру.
- А я-то!.. А меня-то!. - закричала, опомнившись, Уморушка.
Но только удаляющийся гул электрички был ей ответом.
Эх!.. Превратиться бы сейчас в птицу, в стрелу, в легкий, но быстрый ветерок! Помчаться бы следом за сгинувшей вереницей голубых вагонов, догнать бы их, влететь в распахнутую форточку того вагона, где мечется в волнении верная подруга Маришка!.. Но увы: нет у несчастной Уморы чародейной силы и летать ей пока не дано...
- Ты что, девочка, плачешь? - спросила Уморушку одна из подошедших на платформу пассажирок. - От мамы отстала?
- И ничего я не плачу... - ответила Уморушка, стирая ладошкой непрошенную слезинку. - Просто ветром из пещеры дует, вот она и капнула...
Пока Уморушка разговаривала с женщиной, пока мечтала о невозможных превращениях в птицу, Маришка успела сойти на следующей станции, пересесть на другую электричку и вернуться назад.
- Теперь-то я тебя не выпущу! - сказала она, хватая Уморушкину руку. Буду все время за тебя держаться!
