- А вы, уважаемый Горыныч, с профессором Дрозофилловым знакомы? спросила Маришка, вспомнив о том, зачем она с Уморушкой сюда пожаловала.
- С Еремеем Птоломеичем? А как же! Сосед мой, его кабинет рядышком. - И Змей Горыныч вильнул хвостом в сторону освободившейся от штукатурки и плакатов стены. - Только сейчас я его что-то не слышу, наверное, профессор домой ушел.
- Вот те раз! - взмахнула руками Уморушка. - Теперь нам его дом искать придется!
Но Змей Горыныч успокоил ее, объяснив, что Еремей Птоломеич живет не за тридесять земель, а в этом же здании, только в другом подъезде.
- Квартира, кажется, номер сорок пять. Со сна я точно не запомнил!
- Спасибо, Горынушка, найдем, - поблагодарила Уморушка старого приятеля и поднялась с табуретки. - У нас к нему дело важное, пора идти.
- До свидания, Змей Горыныч! - попрощалась Маришка, тоже вставая. Может быть, и увидимся еще!
- Какие наши годы - конечно, увидимся! Приезжай ко мне на новоселье, пригласил Горыныч Маришку.
- Приеду, - пообещала Маришка и, взяв Уморушку за руку, направилась с подругой на поиски Дрозофиллова.
А Змей Горыныч, радостный и счастливый от того, что повидал земляков, снова смежил очи и опрокинулся в сладостный сон. Здесь, посреди Москвы, ему было тихо и спокойно, не то, что в Муромской Чаще в родной пещере.
Глава девятая,
в которой два профессора признаются в бессилии науки
Дрозофиллов был холостяк и жил в небольшой однокомнатной квартире в том же доме, где находился НИИЗЯ. Большого различия между его жилищем и его лабораторией не наблюдалось: стены комнаты были увешаны не картинами, а штриховыми изображениями змеев горынычей и драконов, оборотней и лихоманок, предметов ведовства и чародейства. На подоконнике стоял аквариум, на дне которого лежали какие-то катышки размером с грецкий орех, очень странные на вид. Еремей Птоломеич был убежден, что это яйца морского змея, страшного чудовища - погубителя многих кораблей. Из
катышков вот уже третий год не вылуплялись ни один змееныш, но Дрозофиллов упорно менял воду в аквариуме и сыпал туда всякие питательные вещества.
- Ничего, - говорил он неверующим, - мы еще поглядим через годик-другой... Еще ахнете!
Левон Тигранович думал несколько иначе, но в споры не лез.
- Ученый сам должен понять свою ошибку, - считал он твердо. Отрицательный результат, если он понят и проанализирован, тоже шаг вперед в науке.
Пока Еремей Птоломеич заваривал чай на кухне, Костя с интересом прочел несколько поздравительных адресов, висевших рядом с изображениями лешаков и домовых. На одном адресе было написано:
"Дорогой и горячо любимый Еремей Птоломеич!
Поздравляю тебя с твоим полувековым юбилеем и желаю прожить еще тысячу лет! Спасибо тебе за то, что ты сделал из меня настоящего человека!
Твой д. Федька"
- А почему он не написал "друг"? - спросил Костя Левона Тиграновича, примостившегося рядом в кресле. - Места, что ли, не хватило?
- Это "Д" не "друг" означает, - ответил Анчуткян, поворачивая голову в сторону поздравительного адреса. - Просто Федя из-за стеснительности своей так подписывается. А полностью будет "домовой".
- Домовой? - переспросил Костя. - И Еремей Птоломеич сделал из него человека?
- Как видишь, - кивнул Анчуткян на поздравительное послание неизвестного Косте Федора. - Хотя, я считаю, зря он так поступил. Хороших людей на земле много, а вот домовых сейчас... - он не договорил и горестно махнул рукой: - Такой экземпляр пропал!
- А мне вы поможете? - тихо спросил Костя, склоняясь поближе к Левону Тиграновичу. - Пусть Петя Брыклин снова настоящим человеком станет! Ведь Федору вы помогли?..
Анчуткян не успел ответить: в комнату вошел Еремей Птоломеич с подносом в руках. На подносе стояли чашки, сахарница и вазочка с конфетами.
- Прошу к столу! - пригласил хозяин гостей.
Чай был вкусный, с добавлением каких-то неизвестных Косте трав, от чашек даже на расстоянии чувствовался волшебный аромат.
- Никогда такого не пил! - признался Костя, на миг позабыв свои беды.
- Феденька рецепт прислал! - похвалился Дрозофиллов. - Рецепт и травки. Могу поделиться, юноша.
- Спасибо, поблагодарил Костя, но вспомнив при упоминании Феденьки зачем он приехал, спросил: - Так как же, Еремей Птоломеич... насчет Пети-то...
- А ты как думаешь, Тиграныч? - переадресовал Дрозофиллов Костин вопрос своему коллеге. - Может наука помочь юношам или нет?
- На данном этапе? - уточнил Анчуткян.
- Да, на данном этапе.
- На данном этапе - нет, - признался Левон Тигранович. - Они будут, тут он кивнул на Костю, - раздваиваться, а нам их обратно сдваивать! Нет уж, дудки!
- Я-то не против... Мне и отдельно неплохо живется... Но Петька!.. Он-то как?!
- А никак, - отрезал сурово Дрозофиллов. - Пусть теперь один поживет, без Альтера Эго.
- Не получается у него, опять кто-то мучает! - Костя отставил чашку в сторону и положил конфету на развернутый фантик. - Так и грызет Петьку, так поедом и ест!
- По ночам? - спросил Анчуткян.
- И по ночам, и по утрам, и днем! - Костя подумал и вспомнил: - И по вечерам тоже грызет. Такой вредина попался - хуже меня.
Дрозофиллов посмотрел на Костю и улыбнулся:
- Да ты вроде бы милый юноша. Добрый.
- Мужчина настоящий, - подтвердил Анчуткян. - Ради глупого мальчишки жизни своей не жалеешь, пожертвовать собою ради него готов. Молодец!
- А вы на моем месте не так бы поступили? - спросил Костя, обращаясь сразу к обоим профессорам. - Если бы вы отделились, а тот, ну первый который, мучаться бы стал?
- Во-первых, это еще разобраться нужно, кто из вас первый, а кто второй, - заметил Еремей Птоломеич. - Может быть, ты главнее. А во-вторых, нам такая идея в головы, - он посмотрел на Анчуткяна, и тот, с полуслова поняв мысль своего друга, согласно кивнул головой, - ни за что бы не взбрела. Отделять от себя второе "я"! Лишать себя индивидуальности, голоса совести - какой-то бред!..
- Да он сгоряча... - хмуро буркнул Костя. - Уморушка рядом стояла, ну и...
- Так ты говоришь, что все натворила Уморушка? - снова уточнил Дрозофиллов. - Юная лесовичка из Муромской Чащи?
- Она... - вздохнул Костя. - Торопыга ужасная! Сначала наколдует, а потом думать начинает.
- Дитя своего времени, что поделать, - изрек впавший в глубокую задумчивость Левон Тигранович.
- Какое "дитя"!.. - возмутился Костя. - Первый класс уже кончила, пора бы посерьезнее стать!
Анчуткян тяжело вздохнул и махнул рукой.
- Реки она не поворачивает? Каналы не роет?
- Да вроде бы нет... - растерялся Костя.
- Вот видишь! - улыбнулся Дрозофиллов. - А ты говоришь: "Уморушка большая!.." Не доросла она еще до настоящих подвигов.
- Калина Калиныч, дед ее, старый уже лешак, а тоже реки не поворачивает, - обиделся за леших Костя. - Деревья сажает, русло рек чистит, а уж река сама течет, куда ей хочется.
- Если реки будут делать, что им захочется, то какой работой займутся сотрудники "РОСГИДРОВСПЯТИ"? - спросил Анчуткян. - Призыв наших дней: "Волгу - на арыки!" станет ненужным. Итак, существует альтернативное предложение: сделать из Волги море.
- Этим занимается "ВОЛГОМОР", - уточнил Дрозофиллов. - А "ВОЛГОМОР" своего добьется.
- Он уже добился! - с горечью воскликнул Анчуткян. - Несмотря на все мои предупреждения! И что мы имеем на сегодня? - он стал загибать пальцы: Русалки повывелись, водяные целыми семьями высохли от горя, кикиморы, если и встречаются, то разве что в низовьях... И все почему?
- Почему? - спросил Костя.
- Потому что на "ВОЛГОМОР" нет управы в стране! В старину от чуда-юда житья водяным не было, а сейчас от "ВОЛГОМОРа".
- Может быть, Калина Калиныч вмешается? - предположил Костя, не на шутку встревоженный судьбой великой реки. - Он страсть какой лютый, если природу обижают!
- Каждый раз Калиныча не позовешь... - печально промолвил Еремей Птоломеич. - Придется людям самим выкручиваться.
- Если они свои вторые "я" отделять начнут - им ни за что не выкрутиться! - с горячностью, свойственной южанам, произнес Левон Тигранович. - Альтер Эго, может быть, и пойдет природу спасать, а вот Петя Брыклин...
Анчуткян не договорил и только криво усмехнулся.
- Брыклин тоже пойдет... - обиделся за Петю Костя. - В нем новый "альтер эго" завелся, он Петьку загрызет, если тот откажется.
- Что ж, хорошо, если так, - сказал Дрозофиллов, наливая гостям еще чаю. - Значит, вопрос о вашем "воссоединении" отпадает сам собой.
- Почему? - удивился Костя.
- У человека должно быть одно второе "я", а не несколько, - объяснил Еремей Птоломеич. - Брыклин снова его имеет - это, конечно, чудо, но наукой вполне объяснимое.
- А мне что делать? - спросил Костя.
- А ничего, - ответил за друга Анчуткян. - Живи, радуйся жизни, получай образование и культуру.
- Образование тебе дадут в школе, а культуру придется добывать самому, - добавил Дрозофиллов.
- Я добуду! - пообещал Костя. - И учиться я стану хорошо, вот увидите!
