всех своих ног на землю, и взмолился человеческим голосом: — Отпусти ты меня, девица красная, сил моих больше нет. Я за всю свою жизнь столько не работал сколько за сегодняшний день. Смилуйся, отпусти.
— Батюшки! Я думала, что ты только мычать да хрипеть можешь — удивилась девушка. — А тут на тебе, по-нашему залопотал. Можешь коль нужда прижмет. Это даже хорошо, что говорить умеешь. Будет с кем словом перемолвиться. А то ведь одна я сиротка, и некому мне помочь. Куда ж я тебя отпущу? А кто мне землю пахать будет, воду таскать, дрова возить? Тяжело мне одной. Нет уж, оставайся-ка ты у меня жить.
От таких слов закружилось у чудища в головах, потемнело в глазах, да и обронило оно свое сознание прямо в борозду. Затащила девица Змея Горыныча обратно в сарай, положила рядом охапку сена, поставила три ведра воды, и пошла корову с поля домой гнать.
А в это время прослышал один принц, что есть у русского царя дочь на выдане, и решил к ней посвататься. Оседлал он коня, одел платье нарядное (костюм по-нашему только без галстука), взял меч булатный, чтоб от комаров отбиваться, да и поскакал. Скакал он скакал, и доскакал до избы где жила наша красна девица. К тому времени день уже на ночь указывал, вот он и решил здесь остановиться. Коня напоить, да и самому отдохнуть. Вошел добрый молодец во двор и говорит: — Хозяева, пустите переночевать.
Заслышав шум выбежала девушка на крыльцо. Взглянул на неё принц, и ахнул. Такой красоты он не в одном царстве не встречал. Волосом чернява, личиком кругла, щеками румяна, стан тонкий, как у березки, а глаза большие, карие, как весенние озера. Остолбенел принц. Стоит, глазками моргает, ручками шевелит, слово сказать не может.
— Что молодец, никак ноченька тебя в дороге застала? — Пришла ему на выручку девица. — На постой ко мне просишься? Что ж накормить, напоить могу, а вот ночлег в сарае постелю. Не обессудь в избе не могу.
Наевшись, напившись стал принц красну девицу о житье бытье расспрашивать.
— Как зовут тебя, чернявая?
— Елена.
— Аленка значит. Не тяжело одной — то по хозяйству справляться?
— Тяжело, а что поделаешь коль мужики все, кто в город подался, а кто из кабаков не вылазит, вот и приходится все самой делать.
Поговорив еще о том да сем с хозяйкой, побрел принц в сарай, упал на сено, да и уснул богатырским сном.
Рано поутру из сарая раздался молодецкий вопль, а за ним нечеловеческий рев. Ворота с треском упали, и оттуда выбежал до смерти перепуганный принц. Следом, выплевывая не дожёванное сено, семенил Змей Горыныч.
— Аленушка!!! Там, там у тебя чудище схоронилось!
— Ну что ты, Зигмунд, какое же это чудище? Просто не повезло ящерке с рождением. Она же не виновата.
— Это Змей Горыныч! Он людей ест! Спасайся, я его задержу!
— Зигмунд, перестань размахивать своей железякой. Еще поранишь кого, и хватит орать. Вишь как моего шестиглазенького напугал. — попросила принца Аленушка, выхватив из его рук меч. — И вообще. Тебе уже пора. Где твой конь?
Ближе к полудню нашли скакуна сидящим с голубями под стрехой.
— Так он у тебя прям Пегас. — Усмехнулась девушка, стаскивая с насеста перепуганного насмерть коня.
— Со страху и не туда вскарабкаешься. — Оправдывался за лошадь принц.
— Ладно. Раз вы так этого трехголового лягушонка боитесь, то я его сейчас запрягу, и в лес по дрова поеду, а вы, тем временем, скачите куда вам надобно было. Согласны?
Лошадь с хозяином переглянулись, и дружно закивали головами. Аленушка выкатила из-под сарая телегу, впрягла в неё упиравшегося Змея Горыныча, убила кнутом на средней голове муху, и покатила в лес. А Зигмунд вскочил на коня, да и пустился. Но чем дольше он ехал, тем все сильнее и сильнее хотелось ему вернуться.
«А что, не такое уж это чудо-юдо и страшное — размышлял он. — А девица? Чем она хуже принцессы? И красавица, и работящая, а умница какая. Одна справилась с тем, с кем сотня рыцарей не смогли. А что не царского роду, так ведь цари тоже не сразу царями рождались».
Подумав так, развернул принц коня, и поскакал обратно к Елене. Прискакал, подошел к крыльцу, приклонил колено, да и говорит: — Полюбилась ты мне Аленушка. Свататься к тебе приехал. Будь моей женой.
Вечером, лежа на сеновале, Змей Горыныч подмигнул карабкающемуся по стене коню: — Ну что, Сивка, родственниками будем? — и забросил в левую пасть горсть овса.
СКАЗКА О БЛАГОРОДНОМ ОЛЕНЕ
Однажды, в знойный летний день, на берег таежной реки вышел красавец олень. Он величаво подошел к журчащей, между камней, воде, стал не спеша пить прохладную, живительную влагу. Утолив жажду олень грациозно поднял голову, и застыл пораженный никогда не виданным зрелищем. На другом берегу стояла очаровательная девушка, и с немым восторгом наблюдала за ним. Её чуть потемневшее от загара лицо, светлые волосы, хрупкая фигура так резко отличались от всего того, что встречал в своей жизни олень, что он не мог отвести глаз от столь волшебного видения
— Зоя! Куда ты пропала? Тебя же все ждут. — Раздался из-за кустов нетерпеливый мужской голос.
— Ребята, идите сюда. Здесь такой красавец стоит. — полушепотом позвала она.
Услышав хруст ломающихся сучьев, олень горделиво повел головой, еще раз взглянул на красавицу, и скрылся в чаще.
Пробежало по тайге лето, не спеша прошла осень, прилетела и остановилась на постой зима. Уснула река, укрывшись от мороза толстым покрывалом льда. Под снежной периной сладко дремала земля, и лишь одинокий олень изредка выходил из притихшей тайги чтобы еще и еще раз бросить печальный взор на то место где он увидел златовласую девушку. Благородный красавец по долгу стоял на берегу надеясь, что молния счастья снова поразит его. Но увы, все вокруг оставалось пустынно и безмолвно. Устав от бесплодного ожидания чуда олень решился на то, на что не осмелился бы ни один зверь. Он отправился на большую, царскую поляну. Придя туда, куда так неохотно и со страхом приходят таежные жители, олень вышел на середину, поднял голову к большой медведице, и громко протрубил. Не успел его зов растаять в морозном воздухе, как из чащи показались волки. Они не спеша обыскали близлежащую местность и расселись вокруг поляны, недоверчиво следя за непрошенным гостем. Вслед за ними на поляну вышел сам царь тайги — тигр с величественной супругой-тигрицей Теоной.
— Что заставило тебя просить встречи со мной, герцог?
Олень в почтении чуть склонил голову:
