Формалай, наверное, долго простоял бы на тюке с вытянутой рукой и раскрытым для речи ртом, но Трофим догадался, как ему избавиться от этого болтуна.
- Сейчас ты у меня кончишь, голубчик, - прошептал он.
Трофим ухмыльнулся, и, когда Формалай раз пять повторил, что он единственный умный правитель, мастер перебил его:
- Ты не один государь. На троне сидит другой царь.
- Другой? - не поверил Формалай. - Как его зовут?
- Формалай.
- Обманщик! Мошенник! Он занял мое место. Я наведу порядок.
Формалай соскочил с тюка, прошествовал мимо растерявшихся стражников и вышел из тюрьмы.
Наученный горьким опытом мастер Трофим по-другому работал над вторым Формалаем. Сначала он сшил туловище, потом пристроил ноги и взялся приделывать голову. Но, к его удивлению, ноги у безголового Формалая задвигались. Они притопывали на месте и поднимались то на носки, то на пятки.
"Этот, пожалуй, ногами драться начнет", - забеспокоился Трофим, заканчивая голову. Однако мастер ошибся. Этот Формалай только приплясывал до тех пор, пока мастер не сделал ему руки, а потом упер кулаки в бока и мелким шагом, легко переступая на носках, прошелся вокруг Трофима. Тот поворачивался вслед за ним, морщил лоб и не мог разобраться: неужели он ошибся? Неужели вместо Формалая сделал нового Петрушку? Нет, не ошибся. Мимо него плавно проплывала толстая фигура, развевались черная борода и волосы, сверкали пуговицы цвета изумруда.
- Разве цари пляшут? - не удержался Трофим.
- Конечно, обычные цари не пляшут. Но я - особенный. Я знаю, как лучше управлять кукольным государством. Куклы любят веселых и привлекательных правителей. Если я буду плясать перед ними и веселить их, мне будет лучше управлять кукольным народом. - Формалай широко расставил руки и еще раз прошелся вокруг Трофима. - Я завтра же объявляю вечер танцев и буду собирать налоги со всех, кто танцует.
- Поздно. Поздно. Во дворце уже другой Формалай.
- Не может быть...
- Правда, правда, есть, - убедительно проговорил Трофим. - Я уже стар и никогда не обманываю.
- Тогда я пойду, - царь поклонился и, пританцовывая, прошел мимо застывших стражников. Они провожали его глазами.
"Какие странные правители бывают на свете, - пожал плечами Трофим. Интересно, какой будет вот этот". - И он принялся за третьего Формалая.
Третий государь вышел воякой. Все время, пока Трофим шил его, он стоял по стойке "смирно": не шевельнул ногой, не двинул рукой, не моргнул глазом.
- Какой дисциплинированный, - похвалил Трофим. А новоиспеченный правитель поднес руку к виску, как бы отдавая честь, и доложил:
- Я царь Формалай! Смирно! На-а-лево. Кру-угом! - он вытянулся, повернулся налево, потом кругом. Но Трофиму уже надоело беседовать с царями и разглядывать их, и он тут же сказал:
- А на троне-то сидит другой Формалай. Поди-ка посмотри, что там делается.
- Вперед! Ша-а-гом марш! На штурм! - правитель твердыми шагами покинул камеру.
А Трофим взялся мастерить остальных Формалаев. Теперь он не тратил даром времени. Он заготовил сразу 43 туловища, 43 пары ног, столько же рук и 43 головы, а потом стал работать, как автомат: туловище - ноги руки - голова - и марш за дверь! гонки
На улицах Формалайска в этот день было неспокойно. Гончары, ткачи, жестянщики кучками бродили по улицам, выкрикивали "вон царя!" и призывали всех выступать против Формалая. Никто не работал. Можно было подумать, что все население празднует какой-то праздник, только лица у всех были озабоченные.
На перекрестке, недалеко от тюрьмы, собралась особенно большая толпа. Кузнец Игнат, поднявшись на уличную тумбу, хотел выступить перед товарищами, но в этот момент мимо них быстро прошествовал первый Формалай. Голова его была поднята кверху, живот выпячен вперед, а руки как бы обнимали улицу.
- Я самый настоящий Формалай, - громко произнес он.
- Долой Формалая! - в ответ закричала толпа.
Но когда прошло еще несколько минут, и появился второй Формалай, который плясал прямо на улице, высоко вскидывая ноги и махая платочком, ткачи, каменщики и гончары удивились. Они смотрели и слушали, как он выкрикивал: - Я танцую для тебя, мой народ. Я пою для тебя, мой народ. Я люблю тебя, мой народ.
Никто не видел раньше, чтобы Формалай плясал. Да и как он мог идти с той стороны, когда только что прошел в другом направлении? И пока все внимательно разглядывали этого Формалая, из ворот тюрьмы показался третий. Он двигался четким строевым шагом и командовал сам себе:
- Ать, два, три, в ногу! В ногу!
Увидев толпу, повернулся направо, приставил ногу и обратился:
- Говорят, что на моем троне сидит другой Формалай. Я на него нападу. Я его прогоню. Я настоящий Формалай. На-а-лево, - скомандовал он сам себе, повернулся. - Бе-е-гом! - и стал догонять второго Формалая.
- Держи его! Держи! - подзадорил огородник Терентий.
- Руками двигай! Руками! - подзуживал ткач Сидор.
Формалай-вояка поднажал и чуть не догнал танцора. Увидев погоню, танцор перешел на галоп и полетел вперед, расставив руки и высоко подбрасывая ноги. А из тюрьмы вышел еще один Формалай.
- Я царь! Я! - кричал он. - Я уничтожу моих врагов. - И бросился вдогонку за воякой.
Жители позабыли про все свои дела, они считали, сколько Формалаев пробежало мимо них. Кто-то даже предложил пари: кто первый добежит до дворца, Формалай-танцор или Формалай-вояка.
- Вояка, - спорил огородник.
- Нет, танцор, - не сдавался ткач Сидор.
- Откуда столько Формалаев? - недоумевал гончар Крынка.
А толстяк карусельщик, который от нечего делать тоже слушал о чем говорят, удивлялся:
- Откуда взялась такая прорва Формалаев? С ними совсем пропадешь: тому неси подарок, другому, третьему... Этак совсем разориться можно. Пойду спрошу соседа-лавочника, может быть, он что знает.
И только кузнец Игнат догадывался, что это дело рук мастера Трофима.
- Молодец Трофим! Смотри, Петрушка, что он сделал.
- Мой отец умный. Я всегда знал, что отец придумает что-нибудь очень интересное и очень нужное.
- И я тоже так говорила, - поддержала Аленка мальчика.
А правители тем временем все вылетали и вылетали из тюрьмы. Одни выкрикивали ругательства, другие звали на помощь, третьи молча пыхтели и отдувались, но все неслись ко дворцу. Мальчишки, перегоняя друг друга, мчались рядом с Формалаями.
- Ату их, Тузик! Возьми! - подзадорил кто-то собаку.
Тузику только этого и надо было. Он затявкал:
- Гав! Гав! - и вцепился отставшему в пятку. Тот брыкнул ногой. Собака испуганно взвизгнула и укусила за ногу другого Формалая. Не все ли равно, которого Формалая кусать, - они все одинаковые.
Наконец, все сорок шесть Формалаев выскочили из тюрьмы.
ТРОФИМ НА СВОБОДЕ
Когда мимо изумленных жителей пронесся последний, сорок шестой Формалай, все догадались, что это мастер Трофим напустил на царский трон такое необыкновенное воинство.
Куклы двинулись к тюрьме. Одни шли поблагодарить Трофима, другие - со своей нуждой да бедой. Впереди шагал Петрушка, который хотел поскорее увидеть отца. За ним трубочист Яша. Ему нужно было починить руку: он упал с крыши и повредил ее. Рослый каменщик собирался просить Трофима, чтоб зашил ему ладони. Они уже истерлись от долгой работы. Вместе с друзьями из деревни Матрешка несла к мастеру Трофиму Ваньку-Встаньку. Она знала, что теперь Трофим не боится Формалая и, конечно, пришьет ему ноги. Тогда они и добрались до ворот тюрьмы. Матрешка поставила Ваньку-Встаньку перед воротами, и тот забарабанил:
- Эй, откройте. Пусть мастер пришьет мне ноги.
- Иди прочь! - выскочил из ворот стражник и толкнул Ваньку-Встаньку. Тот упал, но тут же поднялся. - Царь не велел чинить кукол.
- Тьфу! Какие цари... Бегают по улице задрав голову, как петухи, засмеялся Ванька-Встанька.
- Как ты смеешь ругать Формалая, - вскипел стражник и опять толкнул крестьянина.
- Не старайся, родимый, - нараспев насмешливо сказала Матрешка. Ванька-Встанька всегда поднимается. Уж я-то знаю. Тебе его не осилить.
Кругом засмеялись.
- Взять их! - рявкнул стражник и указал на крестьян. - Бросить в тюрьму.
Два стражника бросились к Ваньке-Встаньке и Матрешке.
- Сейчас мы сами придем, - обрадовались крестьяне.
Матрешка позвала на помощь своих послушных дочерей. Вместе с матерью они подхватили ВанькуВстаньку и понесли к Трофиму.
- Я тоже ругал царя. Меня тоже в тюрьму! - закричал Петрушка.
Стражники швырнули Петрушку за ворота.
- Меня тоже! - загудел сапожник.
- Меня... - бушевал каменщик.
- И меня! И меня! - подхватили куклы.
Толпа навалилась на ворота, они распахнулись, и куклы попасти к мастеру Трофиму. Все вместе жители сняли с мастера тяжелые цепи, и он тотчас же принялся за работу. Вначале он пришил ноги Ваньке-Встаньке.
- Я очень виноват перед тобой, - сказал мастер инвалиду, - что я тогда отказался тебя починить.
