неделе. Смогу ли я? Совладаю ли с чувствами, которые то и дело накатывают? Смогу ли вести себя беспристрастно и хладнокровно? Мне бы Сашину уверенность в моих способностях. Я тяжело вздохнула и почти сразу же почувствовала тепло руки. Саша переплел свои пальцы с моими и поцеловал тыльную сторону ладони, не отвлекаясь от дороги. И я тут же ощутила волнение совсем другого рода. Мое сердце росло и ширилось с каждым ударом – я любила, по-настоящему любила. Если это было не то самое большое чувство, которое приходит раз в жизни, то даже не знаю, что такое настоящая любовь.
Я крепче сжала Сашину руку и положила голову на его плечо. Мне хотелось, чтобы эта дорога не кончалась и мы бы вот так ехали и ехали и всегда были бы вместе.
Утром следующего дня я провозилась дольше обычного и с нарядом, и с макияжем, и с прической. Кто бы что ни говорил, а перед бывшими всегда хочется выглядеть как супермодель уровня не ниже Линды Евангелисты или Марго Робби. Саша уже уехал, пожелав мне удачи.
Ближе к десяти утра я вошла в двери отеля в самом центре Москвы и оказалась посреди настоящей роскоши. У меня еле хватило сил, чтобы не разинуть рот и вести себя соответствующе месту и работе. Мраморные стены и полы, ажурная полукруглая лестница, которая вела на второй этаж лобби, покрытая красной ковровой дорожкой, бархатные кресла у стеклянных столиков с бронзовыми изящными ножками, люстры и настенные бра – все говорило о том, что этот отель не для простых смертных. Я подошла к портье на ресепшен и объяснила, что у меня назначена здесь встреча, и назвала фамилию Тони. Портье понимающе закивал и предложил подождать за одним из столиков, и я поднялась на второй этаж, мягко ступая по ковру и думая, что тут любой почувствовал бы себя звездой. Я уселась в удобное кресло нежного цвета кофе с молоком так, чтобы можно было просматривать зал внизу. Ко мне тут же подошел официант.
– Может, принести вам кофе, пока вы ждете?
Я уставилась на него. Обычно в отелях и гостиницах, где я останавливалась, не было подобного сервиса. Одно дело пятизвездочная курортная Турция, и совсем другое – Москва, самый ее центр.
– Нет, спасибо. Я дождусь… – как мне его назвать? Как назвать бывшего парня, кинозвезду и теперь человека, на которого я временно работаю? – Дождусь… своего спутника.
– Хорошо, но, если что-то понадобится, дайте знать. – Официант улыбнулся и испарился.
Я видела, как он снует туда-сюда между низкими столиками в лобби, убирая чашки и стаканы. Его быстрые ловкие движения немного отвлекли меня от мрачных мыслей, которые одолевали по пути сюда. Говорят, есть пять стадий принятия неизбежного. Я попыталась вспомнить, что за чем шло. Точно начиналось с отрицания. Но отрицать, что Тони приехал в Москву, было глупо, отрицать, что я сама все-таки согласилась помочь ему – еще глупей. Возможно, совсем глупо то, что я сделала это, чтобы позлить Сашу, но признаваться в этом даже самой себе я пока не хотела. Что там дальше, гнев, торг и депрессия? Ну, впадать в депрессию я не собиралась, торговаться тоже не было смысла. А вот гнев… мне кажется, я злилась постоянно. И на Тони (какого черта он творит?), и на Сашу (почему ему плевать, что его невеста будет проводить время с бывшим парнем?), и на себя (почему я такая бесхребетная и не послала этих голливудских гостей куда подальше?).
– Улиана, – услышала я и подняла взгляд.
Тони стоял передо мной в бежевых брюках и белой футболке. Его руки были спрятаны в карманах, а смотрел он на меня так, словно ждал, что я сейчас начну швырять в него посуду. Что ж, иногда мне хотелось. Он сделал шаг мне навстречу и снова повторил мое имя:
– Улиана.
Зачем, зачем он это делает? Так он называл меня в те редкие минуты, когда я думала, что что-то значу для него. Эти моменты можно было пересчитать по пальцам одной руки. Когда приглашал к себе, когда первый раз поцеловал, когда… Нет, я не буду вспоминать, все прошло, все изменилось. И я изменилась. Тогда почему я сейчас как загипнотизированная смотрю в его глаза и ничего не могу поделать со своим волнением?
Тони сел напротив и улыбнулся мне как старой знакомой, которую он невероятно счастлив встретить.
– Привет, – сказал он по-русски с заметным акцентом.
– Привет, – эхом отозвалась я тоже на русском. Нет, это все дурная затея. Я не смогу абстрагироваться, я не смогу забыть то, что было между нами, я не смогу быть просто переводчиком при голливудской звезде.
– Я очень рад тебя видеть – Тони вернулся к родному английскому.
– Я тоже рада встрече, – на автомате я повторила дежурную вежливую фразу, заученную еще в школе. «Nice to see you» – «Nice to see you, too». Это ведь ничего не значит на самом деле.
Я не знала, что мне говорить и как себя вести. Как будто и не было тех двух лет, что разделяли нас, как будто не было тысяч километров и Тихого океана между нами, как будто я снова влюбленная в него по самые уши фанатка. Но, к счастью, Тони оставался собой – для него никогда не было проблемой, о чем говорить, даже в самых неловких ситуациях.
– Как ты? Все хорошо? – спросил он.
– Да, я в порядке, спасибо.
– Я очень рад, что ты согласилась побыть моим гидом в Москве, – он улыбнулся. А я подумала, неужели он правда не понимает, что фактически вынудил меня? В ответ я просто кивнула. – Помнишь, ты предлагала?.. Вот я и решил воспользоваться твоим щедрым предложением. Персональный гид по Москве, да еще и человек, которого я хорошо знаю, – кажется, я сорвал джекпот.
Он издевается? Использовать против меня нашу старую переписку, когда я была наивной дурочкой, верящей в сказки, было совершенно нечестно. Но вместе с тем Тони говорил так искренне… Я открыла было рот, чтобы возразить ему, но тут к нам подошел Марк, и я почувствовала, как расслабляюсь. Марк – мой гарант надежности, моя страховка, что Тони будет вести себя прилично и по-деловому.
– Джулс, рад видеть тебя. – Я чуть приподнялась, и он поцеловал меня в щеку.
– Марк. – От Тони не укрылось, что его брата я была рада видеть намного больше, чем его самого, и он бросил на него сердитый взгляд.
Марк сел рядом
