Тетя Маша. Не иначе, у Клюшкина самец. Убей меня бог, самец! Послушал академик, как этот самец поет, понравилась ему песня, ну и решил приобрести для своего удовольствия. Денег не пожалел!
Секретарша. Пятьдесят рублей?
Тетя Маша. Так ведь академик, не кто-нибудь! Что ему полсотни за песню?
Секретарша. Если бы еще большая редкость, ну там пингвин или попугай, который человеческим голосом разговаривает, а то какая-то незначительная птичка. Удивительно, честное слово! (Полосками бумаги закладывает нужные страницы в книгах.) Почему он ее не продал?
Тетя Маша. Из-за принца.
Секретарша. Из-за какого принца?
Тетя Маша. Из-за своего стариковского принца.
Секретарша (поправляет). Из-за принципа, тетя Маша.
Тетя Маша. Ну я и говорю: из-за принца. Пятый год я здесь работаю, по тридцать раз в день вхожу-выхожу, каждый меня в лице знает, тетей Машей зовет, а когда он в проходной дежурит, с ним весь нерв растрепишь: предъяви ему пропуск - и только! А все из-за принца! Он из-за этого своего стариковского принца и птюшку не продал!
Секретарша. Клюшкин сегодня выходной, так Захар Филатыч за ним на квартиру свою машину послал. Обедать пешком пошел.
Тетя Маша. Вот тебе и варакушка!
Входит Фуфин. Тетя Маша выходит.
Фуфин. Клюшкина привезли?
Секретарша. Нет, Захар Филатыч, не привезли. Принесли шестой том Большой Советской - "Ботошани - Вариолит" и "Жизнь животных" Брэма.
Фуфин. Спасибо. Вызовите Сиделкина. Пусть ко мне зайдет. Привезут Клюшкина - прямо ко мне. По телефону пока ни с кем не соединяйтесь. Я буду занят. Да! Принесите мне личное дело Клюшкина. Побыстрей!
Секретарша выходит. Фуфин подходит к своему столу,
садится в кресло. Надев очки, он открывает лежащую перед
ним книгу и начинает читать. По мере чтения выражение
лица Фуфина становится все более озабоченным. Дочитав до
конца, он откидывается в кресле и задумывается.
(Про себя.) "Жизнь животных".
Входит Сиделкин.
Сиделкин. Разрешите, Захар Филатыч?
Фуфин. Заходи, Сиделкин. Садись. Мы с тобой сегодня не виделись? Здорово! (Протягивает через стол руку.)
Сиделкин. Здравствуйте, Захар Филатыч! (Пожимает руку Фуфину.)
Фуфин. Садись.
Сиделкин садится в кресло, стоящее в углу комнаты,
неподалеку от стола Фуфина.
(Не сразу.) Слышал? (Смотрит на Сиделкина поверх очков.)
Сиделкин. Слышал, Захар Филатыч. Ничего пока не понимаю. Ровным счетом ничего!
Фуфин. Я тебе отношение из академии показывал?
Сиделкин. Нет, Захар Филатыч, отношения я не видел. А что за отношение? Хорошее?
Фуфин встает, подходит к сейфу, открывает его, достает
красную папку и оттуда извлекает бумагу. Потом кладет
папку в сейф и с бумагой в руках проходит на свое место
за стол. Садится.
Фуфин (глядя на бумагу). Ну, тут все как полагается... Все по форме... Бланк... штамп: "Академия коммунального хозяйства"... подпись. Одним словом, документ! Слушай, Сиделкин! (Начинает читать вслух.) "По имеющимся у нас сведениям, сотрудник вверенной вам базы Снабсбыта, вахтер комендатуры гражданин Клюшкин П.П., является обладателем птицы, известной под названием варакушка - ци-а-не-ку-ла... (Делает паузу и смотрит поверх очков на Сиделкина. Затем продолжает читать.) Являясь любителем-орнитологом и имея большую личную коллекцию птичьих чучел, я обратился к вышеупомянутому гражданину Клюшкину П.П. с предложением продать имеющийся у него экземпляр ци-а-не-ку-ла, необходимый мне для пополнения коллекции. Однако, несмотря на предложенное мной гражданину Клюшкину П.П. денежное вознаграждение в сумме пятидесяти рублей, последний отказался продать принадлежащую ему птицу. Прошу вас как руководителя учреждения оказать содействие в приобретении у вашего сотрудника гражданина Клюшкина П.П. нужной мне птицы за наличный расчет. С уважением доктор технических наук профессор М.М.Переплет-Поповский". (Снимает очки и протягивает бумагу Сиделкину.)
Сиделкин серьезно просматривает бумагу.
(После паузы.) Твое суждение по этому вопросу?
Сиделкин (возвращая Фуфину бумагу.) Академия-то коммунальная!
Фуфин. Что ни говори, а начальство.
Сиделкин (осторожно). Ну, это, правда, постольку-поскольку...
Фуфин (недовольно). Вот именно... А на документ мне отвечать придется?.. Придется!
Сиделкин. Выходит, этот академик занимается коммунальным хозяйством, а интересуется птичками?
Фуфин. Это не наше с тобой дело, чем там академики занимаются. Важно, что поступил официальный документ! И не от кого-нибудь... Это тоже понимать надо! Какой из себя этот Клюшкин? Давно он у нас работает?
Сиделкин. Лет десять. Когда я пришел, он уже работал.
Фуфин. Как он работает? Взысканий не было?
Сиделкин. Старик исполнительный.
Фуфин. Пьет?
Сиделкин. Нет. Трезвый старик.
Фуфин (в раздумье). Не пьет, значит...
Входит секретарша. Кладет на стол Фуфину папку.
Секретарша. Личное дело Клюшкина.
Фуфин (вынув из папки фотографию Клюшкина и показав ее Сиделкину). Он?
Сиделкин. Он.
Секретарша. Он.
Фуфин. Как к нему эта птица попала? Поймал он ее, что ли, где-нибудь?
Сиделкин. Наверное, поймал. Говорят, он птицелов.
Фуфин. Какая у него зарплата?
Сиделкин. Рублей сорок.
Секретарша. Сорок два.
Фуфин. И за пятьдесят рублей свою эту варакушку академику не продал? Ну и ну!.. (Качает головой.)
Сиделкин. Выходит, не продал.
Фуфин. А ну как он и мне откажет?.. Свою машину за ним послал. Он выходной сегодня.
В дверях появляется тетя Маша.
Тетя Маша. Захар Филатыч, Клюшкина привезли!
Фуфин. Давайте его сюда! (Заглянув в анкету Клюшкина.) Эх, беспартийный!.. (Сиделкину.) Может, ты на него по профсоюзной линии повлияешь?
Сиделкин не успевает ответить, входит Клюшкин. Он
взволнован. Фуфин выходит из-за стола и идет навстречу
старику.
(Улыбаясь.) Здравствуйте, здравствуйте, товарищ Клюшкин!
Клюшкин (взволнованно). Здравствуйте, товарищ Фуфин. Что случилось?
Обмениваются рукопожатием.
Фуфин. Вы уж нас извините, что мы вас потребовали в ваш выходной день. Дело у нас к вам есть. Вы не волнуйтесь. Садитесь, пожалуйста.
Клюшкин садится. Секретарша выходит. Фуфин пододвигает
старику коробку папирос.
Клюшкин. Благодарю покорно, не увлекаюсь.
Фуфин. До ста лет хотите прожить?
Клюшкин. Загадывать не загадываю, а проживется, так проживу.
Фуфин. Как вас довезли? Я ведь за вами свою машину посылал.
Клюшкин. Привезли. В бане меня нашли...
Фуфин. Вы уж нас извините, Понтий Петрович...
Клюшкин. Ничего... Не велика важность. А что случилось-то?
Фуфин (начиная издалека). Дело, Понтий Петрович, у нас к вам не совсем обычное... Слухами земля полнится. Говорят, вы птиц ловите?
Клюшкин (неопределенно). Дело любительское.
Фуфин. И много у вас дома птиц? Какие именно?
Клюшкин. Всякие есть... Щеглы, зяблики, чижи...
Фуфин. Наверное, как запоют все сразу, так прямо концерт? Филармония!
Клюшкин. Не без этого. Раз у птицы такой дар от природы есть, чтобы ей петь, она и поет - не стесняется.
Фуфин. Вот вы говорите, что у вас есть там разные щеглы, чижи... А вот рассказывают, что есть у вас еще одна птичка, под названием варакушка. Что это за птичка такая?
Клюшкин (неуверенно). Да как сказать, чтобы не соврать...
Фуфин (ласково). Да уж вы, Понтий Петрович, пожалуйста, скажите все как есть. Не соврите.
Клюшкин (подумав). Птичка-невеличка. С ноготок.
Фуфин. И где же вы ее раздобыли, если не секрет?
Клюшкин. В камышах, на болоте я ее раздобыл. Летошний год поймал. Эти варакушки больше в сырой чаще селятся, поближе к воде.
Фуфин (заинтересованный). И часто вы их ловите, Понтий Петрович?
Клюшкин. Птиц-то? Да, почитай, каждый год ловлю.
Сиделкин (неожиданно, с места). Продаете?
Клюшкин (обернувшись). Года три назад подарил одного певчего щегла в Дом пионеров, а продавать никому не продавал.
Фуфин. А что же вы с ними делаете?
Клюшкин. А ничего я с ними не делаю. Чего с ними делать? Поймаю птицу, зиму продержу, прокормлю, а весной выпускаю. Дело любительское.
Фуфин (с недоверием). Выпускаете?
Клюшкин. Ясное дело. Весной да летом она сама прокормится...
Фуфин (глубокомысленно). Да-а-а... А что же это все-таки за птица такая, эта варакушка? Не могли бы вы нам с товарищем Сиделкиным рассказать о ней более подробно? Так сказать, информировать нас...
Клюшкин. Это можно... (Задумавшись, а потом искренне, с большим интересом к собственному рассказу.) Варакушка - птичка большой красоты и душевности. Полет у нее быстрый, но короткий. Вспорхнет над землей, пролетит немного. И все кругами, знаете ли, такими небольшими, и уже дальше бегом по земле: прыг, прыг, прыг! И уж если начала прыгать, то пути себе не выбирает, что по сухому, что по топкому, по открытым ли местам, по густой траве - ей все равно, везде проберется... Самцы промеж собой насмерть дерутся, когда их по любовной линии заест. Ревнуют, можно сказать, друг дружку! (Покачивая головой.) И смех и грех, право слово! Весной дивно поет... Вот она какая, варакушка, товарищ Фуфин!
