Ознакомительная версия.
– Каррамба! – подхватили остальные.
– Ни слова не понимаю! На каком языке они говорят? – шепнул Котаускас.
– На португальско-попугайском, – ответил Шустер. – Мне Абеллардо объяснял…
Договорить он не успел. Котобоев заметили. Шум поднялся такой, будто в курятник забралась лиса.
– Если они нападут, пух из нас полетит, как из трех тополей, – сообщил Афоня, крепко сжимая нож.
Но Абеллардо снова поднял крыло:
– Это руссако-котако-морякако!
Когда сходка закончилась, Абеллардо сообщил морякам:
– У меня две новости. Первая – плохая: я не знаю, где зарыт клад.
– Так я и знал, – хмыкнул Афоня.
– Значит, ты не пират и не плавал с капитаном Флиртом? – разочарованно спросил Шустер.
– С ним плавал мой дед. Его тоже звали Абеллардо Карибо Альфонсо де Лопес. Но его поймали попугаеторговцы, и он не успел сказать мне, где спрятаны сокровища… А вторая новость хорошая. Я точно знаю, что клад на острове, и помогать нам будут все попугаи Табако.
Коты переглянулись:
– Почему они будут нам помогать?
– Потому что, если мы найдем деньги, то организуем борьбу против попугаеторговли и создадим эРэСПэ!
– Что такое эРэСПэ?
– Республика свободных попугаев! – объявил Абеллардо. – Мы готовы искать клад, даже если придется на это потратить всю жизнь.
– Ну, я не готов потратить всю жизнь, – сказал Афанасий. – К тому же, мы не такие долгожители…
Экипаж посовещался и принял решение: если через неделю клад не будет найден, «Котобой» возвращается назад.
Как и обещал Абеллардо, к поискам подключились все попугаи. Тут и там шли переговоры, щелканье и свист, будто одновременно работала тысяча раций. Команда «Котобоя» решила разделиться. Котаускас исследовал берег. Афоня с саперной лопаткой углубился в джунгли. А мышонок, поднявшись на вершину горы, пытался сделать план острова.
Вечером усталые кладоискатели собрались на яхте.
– Должна быть какая-то зацепка. Пираты всегда оставляли метки. Какую-нибудь стрелку или скелет. Дед тебе ничего не говорил? – спросил Шустер попугая.
– Он, вообще, последние дни не разговаривал. Только пел: «И знала лишь собака на острове Табако…»
– Стоп! – крикнул мышонок, выучивший песню наизусть. – Если у этого Флирта была собака, он ее убил, и скелет закопал, и…
– И теперь мы все будем искать кости собаки, которая сдохла двести лет назад, – фыркнул Афоня.
– А что же ты тогда копаешь? – обиделся Шустер.
– Червей, – сказал старпом. – Завтра хочу выйти на рыбалку. Хоть какая-то польза будет!
Весь следующий день Афоня рыбачил.
– Рыбы здесь мало, – сообщил он вечером. – Но я протралил дно, и нашел кое-что получше. Смотрите!
Весь трюм яхты был забит какими-то колючими шарами.
– Что это, ексель-моксель? – Котаускас потянулся к одному из шаров.
– Осторожно, – предупредил Афоня.
– Морские мины?
– Хуже. Морские ежи. Если наступишь на такого или уколешься, неделю будешь прыгать и скакать.
– Они хоть съедобные?
– Нет. Но икра морских ежей считается настоящим деликатесом!
Прошло еще три дня. Поиски на суше результатов не приносили. И команда решила обойти на яхте вокруг острова. Может быть, море даст какую-нибудь подсказку…
Абеллардо присоединился к экипажу, и – как оказалось – не зря.
С южной стороны остров поднимался из воды отвесно.
– Смотрите, – попугай кивнул на две скрещенные, как кости, скалы. Между ними темнело отверстие. – Это похоже на грот!..
За скалами, действительно, был узкий проход. Лодка, задевая стены бортами, прошла его и оказалось в огромной, наполовину залитой водой, пещере…
На берегу лежали бочки, ящики, сундуки. В полумраке поблескивали золотые монеты, рассыпанные по песку.
– Ексель-моксель! Так вот где собака зарыта!
– И не только собака, – хмыкнул Афоня. Вся пещера была усеяна скелетами акул. – Настоящее акулье кладбище!
– Кто их убил? Пи-пираты? – разволновался Шустер.
– Вряд ли, – Абеллардо показал на облепленный водорослями радиоприемник. – У пиратов не было радио. Он появился здесь не так давно.
– Тут кроется какая-то тайна, – прошептал младший матрос.
– Никакой тайны нет, – заявил старпом. – Известно, что акулы неразборчивы в еде. У них в брюхе находят то утюг, то чемодан, а одна даже проглотила кресло-качалку. У нас на рыбокомбинате…
– Сейчас отлив, – сказал Котаускас. – А когда начнется прилив, все это скроется под водой. Давайте заберем сокровища.
– Заберете наши сокррровища?!
Никто не заметил, как в лагуне появилась большая белая акула. Один глаз у нее был перевязан кроваво-красной тряпкой, а другой, черный как ночь, уставился на похитителей:
– Многие поколения акул собирали их и приплывали сюда умирать, – скрежетала зубами акула. – Это наше святилище и хранилище!
– Вздор, – сказал Абеллардо. – Вначале сокровища были собраны пиратами, в том числе, и моим дедом, и мы имеем право на часть драгоценностей.
– Имеете право? – захохотала акула. – Ни один мелкий краб, ни одна рыбешка – никто не вынесет отсюда ни единого пиастра!
Такого внук грозы морей Абеллардо Карибо вытерпеть не мог:
– Правильно мой дед выбил тебе глаз. Это остров Табако. Республика свободных попугаев. И не тебе, акула империализма, распоряжаться нашими богатствами!
Напрасно он это сказал.
– Никто не выйдет отсюда живым. Когда начнется прилив, мои слуги разорвут вас на мелкие клочки, а вашу лодчонку разнесут в щепки. Я бы и сама разбила, да жаль зубов!
Ударив хвостом так, что волна чуть не перевернула яхту, одноглазая хищница выплыла наружу. Все задумались.
– А что такое – Империализма? – спросил попугая Шустер. – Есть Бычьи акулы, есть Тигровые…
– А есть такие, которые все пожирают. И ни с кем не хотят делиться. Их у нас и называют Акулами Империализма!
Всем было ясно, что акулы не выпустят «Котобой» из грота.
– А если выпустят, то атакуют в море и расшибут яхту, – задумался Котаускас. – С нашим двигателем от них не уйти.
– Спастись можно по воздуху, – предложил Абеллардо. – Пять сильных попугаев, думаю, сумеют поднять одного кота. А Шустера я и сам вытащу.
– Вы можете спасаться. Но я не брошу судно, – заявил Котаускас.
Старпом и младший матрос объявили, что остаются с капитаном.
– Ладно, попробую найти хороший двигатель, – сказал Абеллардо и вылетел из пещеры.
Неизвестно, где и как попугай собирался искать двигатель. И не соврал ли в очередной раз. Рассчитывать можно было лишь на собственные силы.
Среди сокровищ обнаружилась пара старинных мушкетов. Но порох, если и был, то за 200 лет точно отсырел.
– Жаль, что мы не браконьеры, – вздохнул Афоня. – Взрывчатку бы им в пасть!
– А лучше – морскую мину, таксель-брамсель!
– Погодите! – осенило вдруг Шустера. – А кто говорил, что у нас есть вещь посильнее взрывчатки?
– Какая вещь?
– Морские ежи.
Из двух больших половников Котаускас соорудил катапульты на пружинах. И разместил их по обоим бортам. Самым сложным оказалось закатывать ежей. Но в хозяйстве у старпома нашлись старые кожаные краги.
– Это называется ежовые рукавицы! – заметил Афоня.
– Главное попасть акуле в нос, а лучше в глаз, – сообщил Шустер. – Это у них самые чувствительные места.
– И откуда ты все знаешь, ексель-моксель?
Ответить младший матрос не успел. Пятнадцать тигровых акул – одна за другой – неторопливо вплывали в грот.
– Огонь, – скомандовал Котаускас. И морской бой начался.
Первой акуле капитан попал в морду, другой – Афанасий влепил ежа в глаз. А когда третья выскочила из воды с раскрытой пастью – туда точно запустили два колючих шара.
– Тигр с левого борта! – кричал Шустер, наблюдавший с мачты за противником. – А теперь – с правого…
Снаряды летели с воем из обоих орудий. Но это был акулий вой!
Среди хищниц началась паника и давка. И они устремились в бегство. А колючие бомбы, продолжали сыпаться, поднимая фонтаны брызг…
Последняя чуть не подбила влетевшего в пещеру Абеллардо.
– Авиация опоздала, – объявил довольный Афоня. – Все враги позорно удрали!
– Не все. Рядом со скалами я видел плавник Одноглазой. Убежден, что как только мы выйдем из грота…
– … шестиметровая белая акула, развивающая скорость до сорока миль в час, разнесет яхту, – кивнул Котаускас.
– И ты не смог найти двигатель? – спросил Шустер.
– Найти – нет. Но я его собрал. Триста попугаев смогут разогнать «Котобой» до приличной скорости. Если у вас найдется крепкая бечевка или леска.
– Найдется, – сказал старпом. – И такая, что кита выдержит!
Лодка вылетела из пещеры, как пробка из бутылки.
Дул попутный ветер. И триста попугаев тянули за веревки. «Котобой» на всех парусах и крыльях летел к бухте. Шустер, сидевший на корме сообщил, что погони нет. Но он смотрел не туда.
Ознакомительная версия.
