Мастер Джон шел домой. Уже в третий раз я проделывал этот путь. Прямо какая-то тропа судьбы!
Вот уже и знакомая лестница. Бряцанье ключей. Все. Мастер Джон прошел к себе в кабинет. Если сейчас он поставит портфель на стол, я пропал! Мне ни за что самому оттуда не спрыгнуть! Придется опять просить сэра Уильяма. К счастью, мастер Джон поставил свой портфель на пол. Я услышал его шаги, направляющиеся в кухню. Стрелою я выскочил из портфеля и огляделся. Куда теперь? Вон туда, под комод! Ножки у него совсем низенькие, что под ним — ничего не видно! На первое время самое подходящее для меня местечко.
Я снова нырнул в темноту и зажмурился от счастья. Вокруг были родные запахи. Пахло котом и морскими свинками. И меня это нисколько не раздражало. Более того, мне это очень нравилось.
— Нет, дорогой мой. Так дело не пойдет.
Сэр Уильям смотрел на меня своими зелеными глазами, в которых, как всегда, плясали огоньки.
Уже настал вечер. Мастер Джон, по обыкновению, ушел из дома на свои уроки, а я поспешил к сэру Уильяму, чтобы, так сказать, доложить о своем прибытии. Он поджидал меня на пороге в гостиную.
— Ты являешься сюда вот так, с бухты-барахты, и хочешь здесь устроить себе подполье. Очень мило. — В голосе его звучало легкое раздражение. — А как, скажи на милость, ты собираешься решать проблему с пропитанием?
— Э-э-э, — замялся я на секунду, хотя у меня уже давно все было продумано. — Я думал, что Энрико и Карузо могли бы со мною поделиться, у них всегда что-нибудь остается. А мне много не надо…
— Ему много не надо! А ты уверен, что они захотят с тобою делиться?
— Но если ты им скажешь…
— Дорогой Фредди! Ты что, думаешь, что мне достаточно махнуть кончиком хвоста и все бросятся исполнять мои приказания? В этой квартире решается все сообща. Так что пошли, обсудим с коллегами.
С коллегами!
Мы отправились в соседнюю комнату. Коллеги сидели рядком и молча поджидали нас. Только когда мы подошли вплотную к их клетке, только когда, так сказать, публика собралась и притихла, они начали свой концерт.
— Что это, брат Карузо? Глазам своим не верю! Из дальних странствий воротясь, к нам Фредди друг явился не таясь!
— Фредиссимо явился к нам, ура! Какой судьбы счастливый поворот, и веселится весь народ!
— Но до веселья ли ему? — Энрико выдержал паузу. — С чем он явился ко двору? С ученым духом ли своим? Любовной мукою томим?
— По-моему, он голодом гоним!
Хомяк его побери! Они все слышали! Они знают, о чем мы разговаривали с сэром Уильямом!
— Куда же подевался блеск ума? Куда же подевались чувства неземные? Не это ли жестокой жизни месть?
— Наш Фредди просто хочет есть!
— Какая драма, — вздохнул Энрико.
— Трагедия! — подхватил Карузо.
— Его Золотое Хомячество вынужден жить в подполье! — продолжал Энрико, переходя на речитатив.
— Вращаться среди всякого сброда! — подвывал Карузо.
— Без средств к существованию!
— О горе!
— Но, синьор Энрико, мы ведь не оставим Его Хомячество в беде?
— Как можно, граф Карузо! Мы не дадим ему умереть голодной смертью!
— Просить его смиренно будем почтить наш дом присутствием своим!
— Попросим мы его за стол наш скромный сесть, всем оказав большую честь!
— Его посадим во главу стола и грянем громкое ура!
Чтоб разнеслась по всей земле
Весть чудная об этом дне,
Когда Ауратус, наш король,
Пришел сюда и принял роль
Хозяина стола!
Последние строчки друзья пропели хором.
Похоже, они не шутят и явно хотят заставить меня есть с ними из одной кормушки. Только на этом условии они готовы будут отдать мне часть своих запасов.
Вот так влип.
Эх, пропадай моя кормушка, все четыре червяка!
Будь что будет.
Только я заставлю вас, голубчики, играть по моим правилам!
Вы у меня еще запоете!
Я решил бить их собственным же оружием. Даром, что ли, я ночами не спал (точнее, вечерами), столько книг прочитал? Так неужели я, такой начитанный и образованный хомяк, не сочиню несколько строчек, чтобы утереть им нос?!
Я не стал предпринимать никаких специальных мер для придания себе величественных пропорций. Никаких надутых щек, никаких выпяченных животов, ничего. Я спокойно так выпрямился, расправил плечи и произнес следующий текст:
Принять согласен я такое предложенье,
Но только если граф с синьором дорогим
Изменят срочно поведенье.
Энрико и Карузо переглянулись. Может быть, до них наконец дошло, с кем они имеют дело? Шутки кончились, господа!
Я продолжал:
Скажу вам безо всякого смущенья,
Хоромы ваши вызывают отвращенье!
Негоже королевский пир
Устраивать в домах,
Напоминающих сортир!
Сидеть в грязи такой — меня увольте,
А посему принять извольте
Три правила моих:
Еду по клетке не таскать,
Огрызков в лужи не макать
И за едою не вонять.
И три условия к тому добавлю:
За мною остается право первой лапы,
И потому прошу еду самим не цапать,
А мне сперва попробовать давать!
В комнате повисла напряженная тишина.
Прижухли?! Ну что, как вам мои замечательные правила? Назвались графами, полезайте в кузов!..
А это как понимать?
Оглушительный хохот разорвал тишину. Энрико и Карузо согнулись в три погибели, захлебываясь от смеха.
— Ой, не могу! — верещал Энрико.
— Ой, сейчас умру! — пищал Карузо.
— Он думает, что нас умыл!
— Он считает нас большими свиньями!
— Свиньями, свинюшничающими в свинарнике!
— Писунами, писающими в песочнице!
— А что мы ему на это скажем?
— А мы ему не скажем, но покажем…
Примерное свинячье поведенье,
Чтоб разогнать его сомненья,
В том —
Что с нами можно мирно жить,
Из миски общей воду пить
И в принципе вообще дружить!
— Ну и чудно, — промурлыкал сэр Уильям, явно довольный таким исходом дела. — Проблему пропитания мы, кажется, решили.
Сэр Уильям на секунду задумался.
— Последнее, впрочем, не означает, что ты будешь спокойно тут жить на нелегальном положении.
— Но почему?
Кот смерил меня взглядом.
— Потому что мы не можем позволить себе обманывать мастера Джона и делать что-то за его спиной.
Вот так. Все усилия были напрасны. Придется возвращаться к Софи.
— Я, разумеется, по-прежнему считаю, что этого делать не положено, — продолжал сэр Уильям, — но я не вижу другого выхода из создавшейся ситуации. Нам ничего не остается… — Сэр Уильям сделал паузу. — Нам ничего не остается, как установить контакт с мастером Джоном.
Я думал, нажму сейчас на правую большую кнопку, чтобы зажегся монитор, потом пройдусь по кнопочкам на плоской пишущей машинке, и все — послание готово! Сэр Уильям очень развеселился, услышав мой план действий.
— Дорогой Фредди! Ты у нас, конечно, большой специалист по книжной части, — сказал он с легкой ухмылкой, — но в макинтошах ты не разбираешься. Так называется, кстати, эта пишущая машинка, у которой есть второе название — компьютер. Чтобы он заработал, необходимо, насколько мне известно, совершить некоторую последовательность действий. Не говоря уже о том, что для того, чтобы написать и передать твое послание, тоже нужно знать, как это делать. Я бы тебе советовал для начала как следует изучить инструкцию.
Этим я и занялся в ближайший же вечер.
Сэр Уильям доставил меня на письменный стол. Довольно скоро я понял — понадобится не меньше двух-трех дней, чтобы разобраться с техникой, и все это время, хочешь не хочешь, мне придется пользоваться гостеприимством Энрико и Карузо. Кстати, о еде. Неплохо было бы уже и перекусить.
— Поешь потом. Когда мастер Джон ляжет спать, — строго сказал мне сэр Уильям, когда пришел забирать меня со стола. — Ну, как успехи? — Он посмотрел на здоровенный кирпич, на котором было написано «Руководство пользователя». — Продвигаемся?
Я кивнул и сообщил сэру Уильяму, что, например, серая кругляшка, похожая на лапу, называется мышью.
— Механические мыши меня не интересуют, — заметил он с улыбкой. — Я и живых-то уже сто лет не видел. Да, вот еще что. Я давно хотел тебя спросить. А почему ты так упорно добиваешься контакта с матером Джоном?
— Потому что мне нужно поговорить с ним об Ассирии.
— О чем, прости?
И я рассказал все сэру Уильяму.
Сэр Уильям устроился на своей лежанке, покрытой одеялом, а я нашел себе местечко среди складок и пристроился так, чтобы меня, в случае чего, не было видно. Совершенно ни к чему, чтобы мастер Джон обнаружил меня раньше времени. Сэр Уильям хотел все знать от начала и до конца. И я рассказал ему о клетке в зоомагазине. О прабабушке и Великой Хомячьей Саге. О далекой стране Ассирии, в существование которой не очень-то верила даже сама прабабушка. О том, как я продал себя. Как я жил у Софи, Грегора и мамочки. И о том, как я научился читать. Я рассказал ему все, вплоть до того момента, как я совершил побег, использовав для этого портфель мастера Джона.
