— Пусть опоздаю! — говорит Алёша. — Я вас посажу, доведу это дело до конца… До свидания, Саша, будь здорова, расти большая.
Сашенька, как взрослая, протягивает Алёше руку, говорит с благодарностью, словно желая загладить свои прежние слова:
— Москвичи — хорошие!..
Мимо проходит продавщица мороженого:
— Сливочное, пломбир, эскимо…
— Два эскимо! — останавливает её Алёша. Протягивает мороженое сначала Серафиме Васильевне, потом Сашеньке. — Возьмите от меня, на память.
А бабушка Оля на соседней платформе покупает горячие пирожки — она замёрзла.
Продавщица тоже сочувствует:
— Не встретили? Ну, съешьте ещё горяченький.
Вдруг на соседней платформе бабушка Оля увидела Серафиму Васильевну. Не веря себе, она протирает глаза, говорит с изумлением:
— Нет, конечно, это она! Определённо она! Сима, Сима, я тут! — кричит бабушка Оля и бросается бежать к соседней платформе. Чтобы попасть туда, надо сделать большой круг, но бабушка летит как на крыльях.
Серафима Васильевна тоже увидела её и бежит навстречу:
— Оля!
Они стоят, разделённые рельсами, и не знают, как встретиться.
— Сюда иди! Там переход! — кричит Серафима Васильевна.
— Тут ближе! Сюда! — суетится бабушка Оля.
Подруги снова бросаются бежать вокруг платформы в надежде встретиться. Вот сейчас они добегут друг до друга, но приближается минута отхода поезда, и Серафима Васильевна вынуждена повернуть обратно. Она еле успевает вскочить на подножку своего вагона.
Поезд трогается.
— Сима! Я тут… Остановись! — кричит бабушка Оля и машет коробкой и саблей.
— Саблю возьми для мальчика! Саблю!.. Покажи мне твоего мальчика!
Вагоны проплывают мимо. Бабушка машет коробкой, посылает воздушные поцелуи.
Серафима Васильевна с досадой качает головой, укоризненно разводит руками.
Поезд уносится вдаль. Бабушка Оля кричит вслед:
— Я тебе всё объясню в письменной форме! — грустно машет вслед поезду игрушечной саблей. Говорит сама себе: — Хороша! Встретила подругу детства!
Неожиданно бабушка видит Алёшу. Он тоже стоит грустный, смотрит вслед поезду, который увёз Сашеньку.
— Алёша?! Что ты тут делаешь? Почему ты на вокзале? — испугалась бабушка.
Алёша спохватился, взглянул на вокзальные часы, бросается к выходу.
Бабушка спешит за ним:
— Постой! Куда ты?
— Домой! Опаздываю! Потом всё расскажу! — на ходу кричит Алёша.
Что есть силы он мчится по платформе.
…По улице идут Генка и его мама. Она в меховой шубке и шапочке, в руках у неё Генкин рюкзак. Она говорит возбуждённо:
— Такой стыд! Я не знала, куда глаза девать. Я заказчице в мастерской костюм примеряю, полон рот булавок, вдруг звонят из милиции. Я чуть булавку не проглотила!
Алёша быстро идёт по улице, торопится изо всех сил. Часы в окне часового магазина показывают 7.25.
— Пять минут осталось. Не выполню! — охает он, бросается бежать.
Его догоняет такси, в котором едет бабушка Оля, Она кричит, высовываясь из машины:
— В последний раз тебя спрашиваю: что ты там делал? Не думай, я папе скажу, где ты разгуливаешь!
Алёша бежит всё быстрее. Ему жарко, он снял ушанку, на ходу обмахивается ею.
— Такой разгорячённый! Садись, я тебя подвезу! — кричит бабушка.
— Нет, я пешком… Скорее вас!.. Там левого поворота нет!
Алёша обгоняет Генку и его маму. Слышит, как она ругает Генку:
— На Каховку зайцем в поезде! Ты меня до могилы доведёшь, дурень ты этакий!..
Алёша на секунду останавливается, говорит, запыхавшись:
— Ты приходи. Я тебе технику управления… Не могу… Расписание.
Алёша снова бросается вперёд.
…Родители Алёши обеспокоены. Наталья Фёдоровна встревоженно ходит по комнате.
— Не понимаю… Если он не на катке, куда же он девался?!
— Уверяю тебя, он где-нибудь сидит у телевизора, — успокаивает её Андрей Андреевич.
— Я же вижу, что ты сам нервничаешь, — пытливо смотрит на него Наталья Фёдоровна.
Галя стоит у окна.
— Ой, машина подъехала!
Все бросаются к окну.
— Бабушка… одна… без Алексея, — пугается Галя.
Часы бьют половину восьмого, но Алёши всё нет и нет.
Наконец-то раздаётся звонок. Вбегает Алёша, радостный, сияющий. Он смотрит на всех с торжеством.
— Почти тютелька в тютельку! — задыхаясь, говорит он, взглянув на часы.
Алёша удивлён, что никто не разделяет его восторга.
Родители молча садятся за стол на свои места. Вид у них официальный, строгий.
Галя возмущённо от него отворачивается.
Входит бабушка, запыхавшаяся, взволнованная.
— Теперь говори: что ты там делал? — требует она, на ходу снимая шубу.
— Почему ты не был на катке? — сурово спрашивает отец.
— Я каток поменял на прогулку, — растерянно говорит Алёша.
— А вокзал на что ты променял? — негодует бабушка.
— Какой вокзал? — хором спрашивают все.
— Я же пришёл почти вовремя! — оправдывается Алёша, чувствуя, что над ним сгустились тучи.
— Понятно! Ты считаешь, что важно только вовремя уйти и прийти? А в промежутках можно делать что угодно? — спрашивает Андрей Андреевич.
— Имей в виду, защищать тебя я не буду! — грозно говорит бабушка.
Алёша вынимает из кармана платок, чтобы вытереть мокрое от волнения лицо.
На пол падает открытка. Алёша поднимает её, хочет снова сунуть в карман.
— Кому это? Дай сюда, — требует отец. Читает вслух: — «Ольге Александровне Птицыной». Мама, это тебе.
— Мне? Не может быть! Хотя сегодня всё может быть! — машет рукой бабушка.
Она надевает очки, читает вслух:
— «Оля, ну что ж, спасибо за внимание». Кто-то меня благодарит! — радуется бабушка. — Это, калюется, действительно мне! — Читает дальше: — «Боюсь, что с годами ты стала другой». Нет, это не мне! — Читает дальше: — «Так-то ты встречаешь старых друзей!» Мне! От Симы! — с отчаянием ахает бабушка. Читает: — «Как работник связи, я не могу себе представить, что ты не получила моего письма». Получила, получила! — сокрушается бабушка. Читает: — «Из-за тебя моя внучка составила себе неправильное представление о москвичах… К счастью, нам встретился мальчик Алёша…» Постойте! Какой Алёша? — не понимает бабушка, передаёт открытку Андрею Андреевичу.
Алёша тоже поражён:
— Это и есть твоя подруга? Какой же он внук, когда он внучка?! Он — Сашенька.
Прочитав открытку, Андрей Андреевич сразу подобрел:
— Я вижу, тут речь шла о чести москвичей! Тогда другое дело. Я бы на твоём месте поступил так же. Только надо было позвонить домой, чтобы мама зря не волновалась.
Бабушка счастлива, горда внуком.
— Он исправил мою ошибку! И когда нужно, проявил самостоятельность!.. Значит, я его не так плохо воспитывала? Верно?
— Верно! — подтверждает Алёша. — Только «на бабушку надейся, а сам не плошай!».
— Видите, я зря боялась, что он в меня, он вылитый отец, у него железный характер, — шутит бабушка и торжественно вручает Алёше саблю.
Сашенька в поезде лежит на верхней полке с открытыми глазами. В руке у неё зажата палочка от эскимо. Она задумчиво сосёт её.
— Спи, — говорит Серафима Васильевна. — Дай я брошу палочку, нельзя же её два часа сосать.
— Что ты! — Саша прижала палочку к себе. — Это же на память.
— На память? Ну, тогда понятно! Спи, Сашенька. Я уверена, что Алёша давно спит. Он ведь всё делает по расписанию.
Сашенька сейчас же закрывает глаза.
Расписание на стене: «9 часов — сон».
Алёша в трусиках с размаху впрыгивает в постель. Сейчас же вскакивает, против слова «сон» пишет карандашом «выполнено» и снова ложится в кровать.
1954
Перед нами — тигр! Огромный! Почти во весь экран! Страшный! Да к тому же ещё необычный: чёрный! Мгновение — и тигр тут же, на наших глазах, превращается в чёрного котёнка. Вот он идёт по экрану — пушистый крохотный котёнок.
Он мотнул головой, словно кивнул зрителям, приветствуя их. Его лапы оставляют следы — буквы, мы читаем:
ЧЁРНЫЙ КОТЁНОК
Большая раскрашенная афиша сообщает о том, что сегодня состоится футбольная встреча: «Молния» — «Птицеферма». Под словом «Молния» приписано детской рукой: «Вратарь Бычков, ура!» — и нарисована нога, лихо отбрасывающая мяч.
Вот и сам Бычков: крепкий, мускулистый, сразу видно — спортсмен. Красуясь, горделиво поглядывая вокруг, он идёт по тротуару.
Мягко и грациозно ступая, скромно идёт вдоль тротуара чёрный котёнок.
Бычкова догоняют местные мальчишки. На их лицах — восторженное выражение. Следуя на почтительном расстоянии, они стараются приноровиться к шагу Бычкова, переговариваются:
