- Не знаю, - поморщившись, ответил Дилидон. - Мы сейчас очень заняты, и пока не посоветуемся... Просто не знаю, - повторил он.
Тут из улья вылез пропахший воском Мудрик и весело воскликнул:
- Чудесно! Даже окошко есть. Я там и свою книгу оставил.
И сдержанно кивнул - поздоровался с Гедрюсом. Тот тоже кивнул и потупился: побоялся, как бы гномы не поняли по глазам, что он задумал...
Расяле днем выспалась и вечером так развеселилась, что стала рассказывать, как ее доктора просвечивали, как гипсовали ногу да как медсестра хвалила ее за терпение... Гедрюс рассердился и строго потребовал, чтобы Расяле спала. Она притихла и только шепотом разговаривала сама с собой да напевала песни гномов. Было ясно, что скоро она не заснет. Гедрюс, испугавшись, что сам может ненароком задремать, отбросил подушку и свесил с кровати ногу.
Через час, когда Расяле затихла, он осторожно спустил вторую ногу, встал... А тут, как на грех, завизжали половицы, настланные после пожара... Замирая на месте от каждого звука, Гедрюс тихонько оделся, на коленях переполз через скрипучую кровать и, даже вспотев от напряжения, выскочил в окно - прямо в палисадник, где уже играл на все голоса ночной оркестр кузнечиков.
У хлева приветливо тявкнул Кудлатик, Гедрюс цыкнул на него и пустился бегом в сторону хутора Микаса-Разбойника.
"Хорошо, что у них собаки нет!" - запыхавшись, подумал полуночник. Светила полная луна, и было хорошо идти мимо дымящегося теплого озера. А дорога упорно сворачивала в черный лес, и Гедрюсу стало жутковато. Он вытащил фонарик, но батарейки уже почти сели, и лампочка едва мерцала, словно сигарета на ветру. Гедрюс пожалел, что не взял сестрин костыль. В темноте его не отличишь от ружья.
"Ладно, - успокаивал он себя. - Лес скоро кончится. Надо поберечь батарейку". И сунул фонарик за пазуху - говорят, от тепла он подзаряжается...
И вот Гедрюс уже на хуторе Микаса. В избе еще светится окно. Слышна музыка. Родители Микаса, видно, еще смотрят телевизор. Надо спешить - перед тем как лечь, им еще вздумается обойти хутор. Услышат крики утят, прибегут в сарай и вместо лисы застанут Гедрюса... Что он им тогда скажет?
Прислонившись к стене хлева, Гедрюс минуту колебался, закончить всю операцию сейчас или обождать, пока в избе не погасят свет и не пойдут спать. Но перед сном они, конечно, выключат телевизор. Значит, пока слышна музыка, Гедрюс может смело действовать. А если она замолкнет, придется где-то спрятаться и переждать.
Двери сарая были приперты палками, а внизу лежали тяжелые поленья - через такие заграждения не проник бы даже хорек...
Гедрюс осторожно отодвинул поленья и открыл малую дверцу. Остро пахло лисой, а Хромуша по-индюшачьи крикнула:
- Кто тут бродит? Кому тут чего надо?
- Свои, свои, - успокоил ее Гедрюс и посветил фонариком.
Утятам этой ночью опасность не грозила: их посадили в ящик, которым Джим недавно поймал голубя. На ящик положили доски, а поверх досок устроилась Хромуша. Кот Черныш, думали люди, ее не осилит.
Ночной гость направил луч на клетку с лисятами. Здесь все было по-прежнему, оставалось лишь выдернуть деревянную затычку и распахнуть дверцу. Об этом его и просил Дилидон.
И тут Гедрюс услышал треск. Кто-то задел за доску, которой была приперта большая дверь сеновала. Гедрюс присел в углу, нашарил охапку сена, набросил ее себе на голову и замер.
На сеновал бесшумно проник кто-то.
- Это еще кто?! - снова громко закулдыкала индюшка.
- Тише, глупышка... - услышал Гедрюс голос Януте. Он по-прежнему сидел на корточках и не шевелился.
Януте ощупью добралась до клетки, выдернула затычку и негромко сказала лисятам:
- Бегите, вонючки, бегите!..
- Януте! - вполголоса позвал ее Гедрюс и зажег свой фонарик.
Девочка вздрогнула и затихла.
- Не бойся. Это я, Гедрюс...
- А ты что тут делаешь?
- То, что и ты...
- Гаси свой фонарик и бежим!..
Гедрюс догнал ее за сеновалом и поймал за руку.
- Подожди. Теперь уже можно не бояться.
- Мне домой надо, - беспокоилась Януте. - Пусти!
- Приходи завтра к колодцу! - шепнул ей Гедрюс.
- Ладно.
- Подожди... Ты же не знаешь, к какому.
- Знаю.
- Тогда давай договоримся, когда?
- А когда хочешь? В двенадцать, ладно?
- У меня часов нет. Я раньше приду.
- Ладно, - повторила Януте и убежала.
- Я гномов тебе покажу! - крикнул вдогонку Гедрюс, но ответа не услышал.
По пути домой мальчик спустился к озеру, где, как он знал, можно найти хорошую вязкую глину. Подсвечивая фонариком, он отковырнул кусок величиной с гусиное яйцо и всю дорогу до хутора мял глину в руках. Осторожно подошел к улью. Присел и, не услышав ни звука, поскреб ногтем о стенку.
- Ага! - тут же откликнулся Мудрик.
- Уже, - сказал Гедрюс, приставив губы к летку улья. - Все сделано...
- Вот и хорошо, - ответили ему оттуда. - Спасибо. Спокойной ночи!
- Спокойной ночи, - ответил Гедрюс и, сжав коленями мигающий фонарик, засунул в леток припасенную деревяшку, проворно залепил щели глиной, заровнял и прислушался снова. Тишина. Чего доброго, гном в улье даже не заметил!
"Вот и попался!" - подумал Гедрюс и вытер запачканные руки о росистую траву.
ВРУН - ВРУНИШКА - ЗАВИРУШКА
Третье утро подряд Микас с Джимом, едва продрав, глаза, узнают сенсационные новости.
Позавчера: "НОЧЬЮ У КЛЕТКИ С ЛИСЯТАМИ ЗАДУШЕН УТЕНОК! ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ: ЛИСА ИЛИ ХОРЕК".
Вчера: "ЖЕСТОКО УБИТ ВТОРОЙ УТЕНОК! НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЗАСТИГНУТ КОТ ЧЕРНЫШ. ТРУП УТЕНКА ОТДАН ЛИСЯТАМ".
И наконец сегодня: "НЕИЗВЕСТНЫЙ ЗЛОУМЫШЛЕННИК НОЧЬЮ ПРОНИК НА СЕНОВАЛ, ОТКРЫЛ КЛЕТКУ И ВЫПУСТИЛ ЛИСЯТ! СРЕДИ ПТИЦ ЖЕРТВ НЕТ".
Встав и торопливо позавтракав, Джим попросил посторонних уйти с сеновала и, призвав на помощь Микаса-Разбойника, принялся искать следы злоумышленника.
Все события, как нам уже известно, происходили в сарае, где по одну сторону прохода было свалено сено, а по другую находилась глухая стена хлева, за которой весело хрюкал поросенок, во всех злодеяниях, разумеется, участия не принимавший. В проходе были сложены дрова, между ними втиснута клетка с лисятами, там же стоял и ящик, где провели ночь утята.
Глиняный пол был загажен птицами, засорен сеном. Джим потребовал обшарить весь этот мусор, поскольку злоумышленник ночью мог потерять какую-нибудь "улику".
Микас-Разбойник, поморщившись, взялся за дело. И "улика" нашлась! Это была пуговица. Коричневая, далеко не новая, с четырьмя забитыми грязью дырочками.
Но эта находка и сбила с толку исследователей. Пуговица-то была от старой папиной сермяги, которую иногда надевает и мама! И когда именно она была утеряна, установить не удалось... Родители подозревали детей, а Джим с Микасом думали, что лисят все-таки выпустил кто-нибудь из взрослых.
Януте не участвовала во всем этом розыске. Сразу после завтрака она ушла по грибы. Вернулась через час с пустой корзинкой, без особого интереса осмотрела пуговицу, спросила, который час, и снова куда-то исчезла.
Не обнаружив других улик, мальчики закрылись в сарае и принялись искать кота. Суровый, но справедливый приговор остался в силе: Черныша поймать, сунуть в мешок и утопить! А кот словно чуял это и целые сутки не попадался никому на глаза.
Закупоренный улей согревало добродушное утреннее солнце, и глина, которой был залеплен леток, побелела, стала походить на штукатурку. Из улья не доносилось ни звука, - никто не гремел, не скребся и не звал на помощь. В тусклое окошко Гедрюс разглядел только залитые воском рамы и спящую ночную бабочку.
"Неужто ОНИ сумели удрать?!" - встревожился Гедрюс и, протерев очки, снял крышку улья.
Вместе с пылью взлетела испуганная моль, донесся слабый запах меда, и в уголке улья Гедрюс увидел сидящего на раме Мудрика. Ученый, по-видимому, нарочно углубился в чтение и не хотел даже смотреть на Гедрюса,
- Эй! - негромко окликнул тот. - Ты тут один?
- Нет, - ответил Мудрик. - Еще мышь есть. Любопытно, почему ты замуровал леток? Ночью нам было душновато.
- Ничего, сейчас проветрится! - ответил Гедрюс, поискав взглядом мышь.
Ах, вот она где! С одной стороны рамы высовывался длинный хвост, а с другой поблескивал крохотный, с каплю дегтя, глаз да испуганно дрожал ус.
- Мне хотелось вас Януте показать, - стал оправдываться Гедрюс. - Она хорошая девочка...
- Вот как, тебе хотелось... - горько усмехнулся Мудрик. - А если мне не хочется?
- С тобой же ничего не случится... Я тебе три ореха принес и меду на листке... Если чего хочешь - скажи, мигом сбегаю.
- Хочу, чтоб ты сейчас же открыл леток и выпустил нас!
Гедрюс все-таки положил на раму все принесенное с собой и еще раз попытался оправдаться:
- Я у Дилидона просил, объяснял ему, что хочу вас показать двоюродной сестре Микаса... Дилидон, можно сказать, пообещал...
- Знаешь, что... - захлопнув книгу, сказал Мудрик, - было бы лучше, если ты вообще нас не видел и про нас не знал. Я сам в этом виноват и за это теперь посижу... Всем нам будет наука...
