часть Алекса действительно умерла там, на экране.
Алекс повернулся к Крэю. Он очень злился. Только он знал, что Крэй на самом деле сжульничал. Но сам Крэй снова улыбался.
– Ты отлично справился, – сказал он. – Я попросил продемонстрировать игру, и ты замечательным образом это сделал. Обязательно оставь свой адрес кому-нибудь из моих ассистентов. Я бесплатно пришлю тебе «Геймслеер» со всеми играми, которые выйдут вместе с приставкой.
Зрители зааплодировали уже громче. Крэй снова протянул ему руку. Алекс, поколебавшись, пожал её. В каком-то смысле Крэя трудно было винить. Он не мог допустить, чтобы «Геймслеер» превратили в посмешище уже на презентации. Он просто защищал свои инвестиции. Но Алексу всё равно не понравилось произошедшее.
– Рад знакомству с тобой, Алекс. Ты молодец…
Крэй спустился со сцены. На экране появились демонстрационные ролики, подчинённые Крэя о чём-то рассказывали. Потом подали обед. Но Алекс ничего не ел. Он узнал достаточно. Он покинул «Купол удовольствий», пересёк озеро, вышел из парка и пешком добрался до Кингс-роуд.
Джек ждала его дома.
– Ну как всё прошло? – спросила она.
Алекс всё ей рассказал.
– Вот жулик! – нахмурилась Джек. – Но не забывай, Алекс, очень многие богачи не умеют проигрывать, а Крэй очень богатый человек. Ты в самом деле думаешь, что это что-то доказывает?
– Не знаю, Джек.
Алекс был в смятении. Он снова напомнил себе: немалая часть доходов от «Геймслеера» пойдёт на благотворительность. Это огромные деньги. А у него до сих пор нет никаких доказательств. Только несколько слов по телефону. Достаточно ли этого, чтобы связать Крэя с тем, что произошло в Сен-Пьере?
– Может быть, поедем в Париж? – наконец предложил он. – Именно там всё началось. Там была встреча. Эдвард Плэжер узнал о ней. Он работал с фотографом. Сабина сказала мне, как его зовут. Марк Антонио.
– С таким именем его легко будет найти, – сказала Джек. – А я очень люблю Париж.
– Но это может оказаться пустой тратой времени, – вздохнул Алекс. – Мне не нравился Дамьен Крэй. Но теперь, когда я с ним встретился…
Он запнулся:
– Он артист. Ещё он делает компьютерные игры. Он не похож на человека, который захочет сделать кому-то больно.
– Тебе решать, Алекс.
Алекс покачал головой:
– Я не знаю, Джек. Просто не знаю…
Презентация «Геймслеера» попала в вечерние новости. В репортаже говорилось, что вся игровая индустрия оказалась поражена качеством графики и мощностью процессора новой приставки. Об участии Алекса в демонстрации не сказали ни слова. Зато упомянули кое-что другое.
Идеальный день оказался омрачён прискорбным событием. Похоже, кто-то умер. На экране появилось лицо женщины, и Алекс тут же узнал его. Та самая похожая на учительницу журналистка, которая поставила Крэя на место, задавая неловкие вопросы о жестокости. Полицейский объяснил, что её сбила машина, когда она выходила из Гайд-парка. Водитель не успел затормозить.
На следующее утро Алекс и Джек поехали на вокзал Сент-Панкрас и взяли билеты на «Евростар», высокоскоростной поезд.
К обеду они уже были в Париже.
– Ты представляешь, Алекс? – говорила Джек. – Пикассо сидел прямо здесь, где мы сейчас. И Шагал. И Сальвадор Дали…
– Прямо за этим столом?
– Прямо в этом кафе. Сюда приходили все знаменитые художники.
– Что ты пытаешься сказать, Джек?
– Ну, мне просто интересно: может быть, ты хочешь забыть об этом приключении и пойти в музей Пикассо? Париж – такое весёлое место. И мне всегда больше нравилось смотреть на картины, чем бегать под обстрелом.
– В нас никто не стреляет.
– Пока.
Они приехали в Париж накануне и поселились в небольшой гостинице возле Нотр-Дама, которую порекомендовала Джек. Джек хорошо знала город. Она целый год изучала историю искусств в Сорбонне. Если бы не смерть Яна Райдера и опекунство над Алексом, она бы, наверное, вообще тут поселилась.
В одном она оказалась права. Узнать, где живёт Марк Антонио, было довольно легко. Позвонив всего в три агентства, она нашла представителей фотографа, хотя ей понадобилось всё её обаяние – и немного подзабытый французский, – чтобы всё-таки узнать его телефонный номер у девушки-оператора. А вот встретиться с ним – уже куда более трудная задача.
Этим утром она раз десять набрала его номер, прежде чем трубку всё-таки взяли. Ответил мужчина. Нет, он не Марк Антонио. Да, это дом Марка Антонио, но он даже не представляет, где Антонио сейчас. Голос собеседника звучал довольно подозрительно. Алекс слушал, прижавшись ухом к трубке, и в конце концов продолжил разговор сам.
– Послушайте, – сказал он. По-французски он говорил почти так же хорошо, как Джек, но, опять же, Алекс учил язык ещё с трёх лет. – Меня зовут Алекс Райдер. Я друг Эдварда Плэжера. Он английский журналист…
– Я знаю, кто он.
– Вы знаете, что с ним случилось?
Пауза.
– Продолжайте…
– Мне нужно поговорить с Марком Антонио. У меня важная информация.
Алекс ненадолго задумался. Стоит ли говорить этому человеку всё, что он знает?
– Насчёт Дамьена Крэя, – сказал он.
Это имя, похоже, произвело впечатление. Повисла ещё более долгая пауза. А потом…
– Приходите в «Ла-Палетт». Это кафе на Рю-де-Сен. Я буду там в час дня.
Собеседник Алекса повесил трубку.
Десять минут второго. «Ла-Палетт» оказалось маленьким, но многолюдным кафе на углу площади, окружённой картинными галереями. Официанты в длинных белых фартуках сновали туда-сюда, держа высоко над головой подносы с напитками. Алекс и Джек сумели занять последний свободный столик – прямо на краю террасы, где их лучше всего видно. Джек пила пиво из высокого стакана, Алекс заказал ярко-красный фруктовый сок – сироп-де-гренадин – со льдом. Это был его любимый французский напиток.
Алекс уже всерьёз задумался, придёт ли на встречу человек, с которым он говорил по телефону. Или, может быть, он уже здесь? Как они вообще найдут друг друга в такой толпе? А потом он увидел мотоциклиста, сидящего на побитом 125-кубовом «Пьяджо» на противоположной стороне улицы, – молодого человека в кожаной куртке, с чёрными кудрявыми волосами и щетиной на щеках. Он приехал несколько минут назад, но так и не слез с мотоцикла, словно кого-то ждал. Алекс посмотрел на него, на секунду они встретились взглядами. На лице мотоциклиста промелькнуло озадаченное выражение, но потом он слез с мотоцикла и подошёл к столику – осторожно, словно боясь ловушки.
– Вы Алекс Райдер? – спросил он. По-английски он говорил с привлекательным акцентом, словно актёр в фильме.
– Да.
– Я не ожидал, что на встречу придёт ребёнок.
– А какая разница? – пришла на помощь Джек. – Вы Марк Антонио?
– Нет. Меня зовут Робер Гуппи.
– Вы знаете, где он?
– Он попросил меня отвезти вас к нему. – Гуппи посмотрел на «Пьяджо». – Но у меня только одно место.
– Тогда забудьте. Я
