class="p1">— Не испугался! Не испугался! — подтвердила Яночка и улыбнулась.
Сережка не стал спорить с ними, а почему-то закрыл глаза.
Взглянуть со стороны — удивиться можно: стоят мальчик и девочка и смотрят на второго мальчика, а он вытянул лицо к ним, а глаза закрыл. Стоят и молчат. Да что они — голоса лишились, что ли?
И вдруг мальчик с закрытыми глазами выбросил руки вперед, закричал диким голосом, «А-а-а!» и бросился на первого мальчика — Колю.
— Ой! — вырвалось у Яночки. А Коля, конечно, шарахнулся в сторону.
— Что? Испугался? — ехидно спросил Сережка.
Но теперь Коля стал наступать на него:
— И нет! И не испугался! А просто ты вдруг.
— Вдруг! Вдруг! — поддержала Яночка.
И Сережка уже подобрел:
— Ну, ладно! Черт с вами! Пусть вдруг! Пусть не боялся!
А Коля и в самом деле хоть шарахнулся, но, вроде, не испугался. И думает: «Все! Теперь не стыдно перед Яночкой!»
А она рада, что он переступил через свой страх. Ходит по избушке, припевает и даже пританцовывает.
Сережка посмотрел на нее и тоже развеселился.
Но все-таки они написали для Коли надежные адреса: пусть знает, куда броситься, если придется убегать.
И Коля выучил все адреса на память, а бумажку разорвал.
И он еще долго жил у Сережки. Ему было там хорошо. И Дарья Михайловна жалела его, не ворчала, как Сигизмунд.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Коля окончательно исчезает
⠀⠀ ⠀⠀
Но вот однажды днем Мишка с Тоськой пришли к Сережке, как всегда. Поцарапались в окно, и Коля им отпер. Они стали беседовать, но все удивлялись: каким-то необыкновенным был Коля на этот раз. Он даже почти ничего не говорил, а только все смотрел.
Сначала долго-долго смотрел на Сережку. Потом на Сережкину маму — на Дарью Михайловну. Потом — на Тоську. А потом уставился на Мишку.
Мишке с Тоськой даже как-то неудобно: почему это Коля таращит на них глаза! Таращит и молчит. Они же не сделали ничего плохого?
Им даже не посиделось. Встали и ушли.
Вечером к Коле зашла Яночка. Она хотела ненадолго, а он все: «Посиди да посиди»! Ну, она посидела, а он все глядел да глядел на нее.
На другой день ребята снова собрались к Сережке. Идут и думают:
— Неужели Коля и сегодня будет смотреть на них и молчать?
Поцарапались. Сережка открыл. Глядят туда-сюда, а Коли нигде нет!
— А Коля-то где?
А Сережка отвечает так:
— Хорошо сегодня на улице… А вот вчера дождь был!..
Как можно понять такой ответ? Конечно, только так, что ни о чем больше спрашивать не надо: все равно никто ничего не скажет!
Значит, это тайна! И правильно, что тайна!
Потом Сережка зазвал к себе Тольку с Тайкой. Пусть увидят, что у него нет Коли.
Но где же все-таки он?
А кто его знает…
Но маленький след есть.
Во-первых, бородатый солдат Иван Сидорович Вотинцев теперь не спрашивает, где Коля да что с Колей. А раньше все время спрашивал.
Во-вторых, Сережка все собирает деньги «для дела». И сам дает. И похоже, что эти деньги уходят к Ивану Сидоровичу.
Вот у него бы спросить, где Коля. Но разве солдат откроет тайну? Нет, не откроет. Разве только скажет: «Много будешь знать — скоро состаришься»!
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Мишка идет в гости
⠀⠀ ⠀⠀
В воскресенье Мишка проснулся рано-рано и сразу встал. Сегодня такой день — рано вставать. Сегодня — в гости! Первый раз в жизни — в гости! Сережкина мама позвала.
Мишка встал, а его мама еще спит. Вот горе: так и опоздать можно!
А будить маму жалко и даже нельзя: она высыпается только по воскресеньям.
Мишка выбежал на крылечко, но не сидится. Выскочил на улицу, но не бегается.
Тогда он вернулся в комнату, сел и стал неотрывно глядеть на маму. Он где-то слышал, что если долго глядеть на спящего, так все равно разбудишь. Взглядом разбудишь!
Он глядел-глядел и все старался не мигать. Наверно, целый час глядел, а то и два часа.
И вдруг совершилось чудо: мама стала ворочаться, метаться и, наконец-то, открыла глаза. Ура-а-а!
— Мама, вставай! А то опоздаем!
И мама послушно встала.
Мишка не стал завтракать — некогда!
Пошли. Мишка идет бойко, спокойно, как к своим. А мама смущается, словно маленькая.
Догнали Тоську с сестрами. У них так же: Тоська с Яночкой идут бойко, спокойно, а Гэля робеет и тоже смущается, как маленькая.
На маму и на Гэлю нельзя глядеть без смеха! Чего это они так смущаются? Ведь к Сережке идем, а не куда-нибудь!
А Дарья Михайловна затеяла угостить гостей пельменями — уж очень хотелось ей отблагодарить Мишкину маму. И она сделала бы все вовремя, да задержалась на рынке. Там какая-то барынька уж очень долго ковырялась в мясе: «Ах, это я не возьму — один жир! И это не возьму — одни кости!» Она ковыряется, а мясник Фарафонон лебезит перед ней, а на Дарью Михайловну никакого внимания, потому что Дарья Михайловна очень редко покупает мясо, да и то берет самое дешевое.
Гости пришли, а ничего не готово. Но оказалось, что это хорошо. Они бы сидели и смущались, а тут пришлось помогать — стряпать.
Они стали все вместе стряпать и сразу разговорились и подружились. Мишка искоса взглянул на свою маму и чуть узнал ее: она была веселая, раскраснелась, помолодела, стала почти как девочка и показалась ему очень красивой.
Гэля тоже разрумянилась и тоже стала очень красивой. Было приятно глядеть на них.
А перед тем, как сесть за стол, Сережа отозвал всех ребят в сторонку и тихонечко по секрету сообщил, что Коля шлет всем привет.
Вот это да!
Потом пельмени поспели, гости сели за стол и стали есть. Потом снова варили и снова ели. И не просто так, а с красным уксусом!
И вдруг Дарья Михайловна затянула старую деревенскую песню: «Я ведь шурминская, у нас все поют»:
⠀⠀ ⠀⠀
Я без тятеньки, без маменьки
⠀⠀ ⠀⠀ Эх, осталась,
По чужой дальней сторонушке
⠀⠀ ⠀⠀ Нашаталась,
Много горюшка-кручинушки,
⠀⠀ ⠀⠀ Напрималась,
Без постелюшки, сиротинушка.
⠀⠀ ⠀⠀ Ох, наспалась!..
Мне не спится, молодешенькой,
⠀⠀ ⠀⠀ Не лежится,
Подо мною скрипит лавочка,
⠀⠀ ⠀⠀ Шевелится,
Одеялушко дырявое
⠀⠀ ⠀⠀ С
