– Дорогой Малыш, – сказала она, – как я вижу, твой дядя Родди окопался за выдуманными им самим ужасами, чтобы его оставили в покое. Он только делал вид, что он настоящий рыцарь-разбойник.
– И что же, он, по-твоему, не напоил до беспамятства ледяных великанов? – спросил Малыш.
– Нет. – Флип вздохнула. – Но он спас жизнь кактуса Туснельды, хотя её горшок разбился. И он вылечил тебя, чтобы у тебя не началось воспаление лёгких.
Малыш, сидя на перепачканном гипсом стуле, пожал плечами.
– А как же испытание для оруженосца? – спросил он. – Моё тяжкое и опасное преступление – что с ним?
– Не знаю, – сказала Флип. – Но может, он просто не мог помочь себе иначе. Ведь ты такой решительный, верно? Могу себе представить, как ты его донимал. И что бы он делал с таким боевым оруженосцем? Вот он на скорую руку и придумал для тебя испытание. Как знать, может, он теперь жестоко раскаивается в этом?
Малыш, понурившись, кивнул. В своём грязном арлекинском костюме он на мгновение показался ей печальным клоуном.
– Но, Флип! – Не прошло и этого мгновения, как он снова вскинул голову: печаль как ветром сдуло, на её месте возникло чувство, совершенно незнакомое Малышу.
Его обычно столь храброе сердце трепетало.
В желудке ширилось муторное ощущение.
В груди стало тесно, а пальцы вдруг задрожали.
Малыш не знал, что с ним, а ведь это было первое в его жизни чувство страха.
Он боялся за Родриго Грубиана!
– Но, Флип! – снова воскликнул он, и на сей раз слова нетерпеливо теснились у него на языке. – Если дядя Родди вовсе не работает разбойником, тогда я не должен был писать его имя на карете! Тогда я совершил опасное и тяжкое преступление в его честь, хотя сам он не совершает никаких опасных и тяжких преступлений, а лишь разводит кактусы! Значит, он сейчас вовсе не ушёл из крепости для разбойничьего набега, а…
Может быть, Малыш хотел сказать «арестован» или «находится в бегах», теперь этого уже не узнать, потому что не успел он договорить фразу до конца, как по двору разнёсся низкий, грозный голос. Кто-то стоял у ворот и кричал:
– Рыцарь-разбойник Родриго Грубиан! Откройте немедленно ворота и выдайте принцессу Филиппу Аннегунде Розу!
Малыш в ужасе выпучил глаза. Флип склонила голову набок и с любопытством слушала. Если она правильно понимала, за воротами стояли рыцари короля с намерением освободить её. Иначе и быть не могло, по её мнению, если принцессы не оказалось в карете.
– Рыцарь-разбойник Родриго Грубиан! – снова прозвучало за воротами. – Мы здесь по приказу короля Килиана Последнего! Откройте ворота и сдавайтесь! Мы непобедимая конная армада!
– Но ведь ворота не з-з-заперты! – заикаясь сказал Малыш.
У него пропала всякая охота нанизывать конников короля на пику, как сосиски. Скорее он просил бы у них помилования для Родриго Грубиана!
И что он только натворил! В какую неприятность впутал дядю Родди! Но к счастью, дяди Родди здесь не было. Ещё можно было поправить дело.
Малыш вскочил со стула.
– Только спокойно, – сказала Флип. – Они же не знают, что ворота не заперты.
– Но они сейчас узнают! – воскликнул Малыш. – Флип! Я сейчас пойду к воротам и сдамся рыцарям короля. Я не хочу навлекать на дядю Родди неприятности!
– Неприятности он уже сам на себя навлёк, – сказала Флип. – По крайней мере, это он подстрекал тебя на преступление. И кроме того, я не хочу, чтобы тебя арестовали. Они ведь наверняка бросят тебя в темницу. Ты этого хочешь?
Снаружи рыцари короля Килиана колотили в ворота. К счастью, они колотили по той створке, которая была заперта на засов.
Малыш помотал головой. Потом снова сел на запорошённый гипсом стул. Он и не знал раньше, что страх мог парализовать. Неудивительно, ведь он вообще ничего не знал о страхе.
– Но что же нам теперь делать? – спросил он.
– Башни, – ответила Флип с решимостью, какая была свойственна, пожалуй, лишь бесстрашным Малышам да самонадеянным принцессам. – Я не могу себе представить, чтобы твой дядя Родди и его предки не предусмотрели такой случай. Наверняка где-то есть второй – потайной – выход!
Будучи принцессой, Флип уже видела изнутри немало крепостей, и все они имели потайной выход, поскольку все владельцы крепостей в Средние века подвергались опасности. Это касалось не только рыцарей-разбойников.
Флип взяла Малыша, оцепеневшего от страха, за руку. И потянула его из гипсовой мастерской через внутренний двор в единственную покосившуюся башню, обжитую Родриго Грубианом.
И вовремя, потому что едва Флип утянула Малыша вниз по лестнице в подземелье, как рыцари короля Килиана ворвались во внутренний двор. Они распахнули ворота при помощи тарана и сильного размаха, что привело лишь к тому, что они – поскольку ворота ведь были не заперты – беспорядочно повалились на овощные грядки Родриго Грубиана. Земля набилась в заклёпки их доспехов, и, пока они поднимались на ноги, Флип и Малыш были уже далеко в подземных ходах Гробурга. Факела у них не было, они бежали в непроглядной темноте, пропахшей мхом и прелью.
– Откуда ты знала, что здесь есть подземный ход? – спросил Малыш.
– Я не знала, – ответила Флип. – Но я могла это предположить. Во всех крепостях есть подземные ходы. Чем темнее такой выход, тем лучше. Тогда никто не увидит, как мы пробираемся наружу.
И она повела своего похитителя по длинному тёмному туннелю его первого страха, пока впереди наконец не забрезжил свет. Вскоре они оказались
