глазом вовнутрь, а оттуда выскочил разъяренный тарантул, да как вцепился ему в волосы. Еле отодрали. Так присосался, будто родного отца увидел.
Пока возились с пауком, Саня заметил, что мумия возвращается: побитая, хромая, перекошенная, но возвращается.
— Во блин, экстремист липовый, все ему мало.
Бег продолжился, но на сей раз перед этим происходило интенсивное закидывание врага всеми подручными средствами. Друзья даже умудрились зафиндорить крышкой от саркофага. После этого от смеха мы падали чуть ли не в конвульсиях, так как смотреть на торчащий из глаза мумии кубок и висевший на плече, зацепившийся за что-то горшок, было выше наших сих.
Настроение упало резко только тогда, когда в оборванной руке Тутанхамона появился длинный нож (сбросить глиняные и бронзовые безделушки-«украшения» он даже и не собирался). Остановившись в пяти метрах от нас, он поудобнее разместил в руке холодное оружие и, произнеся гнусавым басом: «Татуировки снова в моде», кинулся на нас. Мы плюнули на всю хранимую до этого осторожность и, перехватив поудобнее свои палки, бросились на него. Ставки — три к одному. Должны выиграть. Но в следующую минуту я не понял юмора. Имхотеп развернулся и бросился от нас куда подальше. Мы, окрыленные победой, с дикими криками первоклассников, окончивших первый год обучения, ринулись за ним. Единственный, кто остался на месте, так это я. Что-то здесь казалось не все так гладко.
— Стойте! — крикнул я. — Назад!
— Ты чего, он же нас боится.
— Если бы ты был мертвецом, живых боялся?
— Нет.
— Вот, а теперь подумай, почему это чучело от нас бежит?
— Боится.
— Тьфу ты е-мое, дундук. Ладно, объясним по-другому. Если бы твой противник отличался невиданной силой и ловкостью, что бы ты сделал?
— Пошел бы на хитрость.
— Вот.
Пока мы разговаривали, мумия, как утопающий, усиленно махала нам руками, топталась на месте, кивала, виляла, в общем, делала все, чтобы привлечь наше внимание. После неудачных попыток она встала в позу бойца и манила со сдавленным хрипом: «Комон»! Но мы ни в какую.
— Хочешь сказать, что в этом чурбане с опилками есть мозги, и они еще соображают? — не поверил «Мастер».
— Фу-у-у… как с вами тяжело. Это же магия. Заклинание произнес, и субъект уже обладает разумом, да таким, каким тебе и не снилось. А какой субъект — не важно, хоть стол, хоть стул — умен и все.
Ребята прислушались к словам. Да и на самом деле как-то странно получалось — этот «Хамон» бегал от нас вместо того, чтобы догнать и накостылять по первое число. Юноши подошли ближе, и мы для обсуждения дальнейших действий, присели на плиту, выступающую из стены. Как назло, на ум ничего не приходило. Александр несколько раз пытался подозвать к себе труп, но тот делал то же самое.
Прошел час. Дела не клеились и не хотели этого делать. Мумия перестала изображать клоуна, веселящего народ, и тоже призадумалась. Каждый из противников хотел перетянуть другого на свою сторону, но пока добился нулевых результатов. Меня вдруг осенило, и я подпрыгнул как ужаленный.
— Так, слушайте, возможно, у меня есть идея нашего спасения! Как я понимаю, Тутанхамон был правителем всего Египта, следовательно, весь Египет его подчиненные и рабы, поэтому, он должен был их как наказывать, так и защищать, а защищал он намного чаще. В данный момент вон то существо есть Тутанхамон, царь, правитель, но теперь царь и правитель мумий, так как сам такой. Следовательно, находящиеся здесь мумии его подчиненные и рабы, и он должен их защищать. А значит, если мы откроем парочку и хорошенько отдубасим там лежащих, то эта макака озвереет и настучит нам по тыкве.
— Ну-у-у наплел, — протянул «Мастер». — Другими словами ты хочешь, чтобы мы разнесли здесь все к кузькиной маме?
— Да нет проблем, братан. Что для друга не сделаешь? — усмехнулся Михаил.
Началась веселуха. Давно я так не отрывался. Вначале мы вдребезги разбили все находящиеся рядом и не только рядом кувшины, миски, чашки, плошки, кубки и другую нехитрую утварь, потом вдрызг разломали пять саркофагов и добрались до спрятанных в них мумий. Наш горячо любимый Имхотеп заволновался, закряхтел и обреченно двинулся в нашу сторону. Когда Саня отделил одному бинтованному голову, Тутанхамон просто летел, размахивая во все стороны своим ножом. План сработал. Он оказался в наших руках. Хотя кто в чьих руках оказался, можно было бы и поспорить.
Подкинув вверх отрубленную голову мумии, из которой сыпалась какая-то труха, «Мастер» размахнулся палкой и, крикнув:
— Крутая лапта! — подал пас царю Египта.
От неожиданного столкновения с предметом, мумия дрогнула, горшок с плеча свалился, разбившись на кусочки, но общее положение не изменилось — движение продолжилось. В игру вступил «Мишутка». Он подбросил еще одну голову и с криком:
— Бью пенальти! — отправил штрафной в ворота.
Попал «вратарю» в голову, отчего треснул застрявший в глазу кувшин и развалился на части. Мумия только назад отпрянула и с еще большим упорством поперла вперед, но было ясно, что какой-то механизм внутри сломался. Из резерва вышел я, в один прыжок оказался около бывшего правителя и, закричав:
— Нокаут! — ударил палкой по шее.
Такое чувство, будто я со всего размаха налетел на бетонную стену. Тело ныло невыносимо, особенно руки, но палку все-таки удержал. Мумия пошатнулась и, запрокинув голову назад, стала заваливаться на спину. Раздался шлепок, и туша, замотанная в бинты, оказалась распростертой на полу. Я набрал в грудь побольше воздуха и с облегчением медленно выдохнул. Что-то фигово мне стало в последнее время. Наверно, азарт и стремление к приключениям закончились и потянуло домой. Дом. Там, наверное, уже давно все всполошились, подняли на уши кого можно и теперь ждали результатов совместной деятельности помощников наших отцов. Конечно, и немудрено здесь забеспокоиться. Сыновей нет. А где они? А кто же их знает. Может, гуляют, а может кто по старой дружбе прихватил их с собой и теперь держит их в сыром вонючем погребе или яме. От таких друзей всего можно ожидать. Но мы-то не у них, мы в совершенно другом месте, и черт станет ангелом, если кто-либо попытается нас здесь искать.
Повернувшись спиной к Имхотепу, я оперся о палку и над чем-то призадумался. Что-то творилось в голове — сейчас не вспомнить, но из транса вывел чей-то хриплый стон и тяжелое надрывистое дыхание. Резко обернувшись, я замер с раскрытым ртом.
— У, мавзолей ходячий. Живуч, гад!
В то время, когда мумия занесла руку для удара, я уже делал фляки назад. Оказавшись на почтительном расстоянии от египтянина, раскрутил над головой палку и
