хорошие записки. Еще с Аленкой Стрельченко. Она такая сорока! Всё подряд несет! С Юлькой Омельченко иногда. Ну, она в основном о любви, о пацанах. Она у нас самая крупная в классе. Такая здоровоя, как десятиклассница.
— О чем ты пишешь? Ну, расскажи, Оксана!
— Ну, по-разному. Что в голову придет. Или что у тебя спрашивают, я тогда отвечаю. Ну, типа вопрос — ответ.
— Но всё-таки о чем? — спросила Даша. — Какие темы больше всего?
— Ну, о чем? — задумалась Оксана. — А! вспомнила! Сегодня на истории я написала записку Юльке Шеденко. Сначала она написала, а потом я.
— О чем записка?
— Ну, о том, что давали в столовой. Юлька не пошла на второй половине в столовую. И она не знала, что дают в столовке.
— Как интересно! «Гарри Поттер» отдыхает!
Дашино лицо искривилось. Ей уже всё стало ясно.
— А кроме столовой, тебя еще что-нибудь интересует? Какие другие темы?
— Интересует! Вот вчера… Нет! Позавчера… Ой! Вчера! Вчера! Дашка Матрашилова мне передала записку, что Кузьмич — дебил. Кузьмич сидит на первой парте. Он у нее рюкзак спрятал на перемене. Она вышла, а он оставался в классе один. А когда она зашла, то видит, что ее рюкзака нет. А Кузьмич так нагло стоит и улыбается. Начался урок. Учительница давай ругаться, что она не готова к уроку. Потому что у нее парта голая, то есть на парте ничего нет, ни учебника, ни тетради, ни дневника. Она говорит, что у нее рюкзак спрятали. Она вышла на перемене в коридор, а когда зашла в класс, рюкзака не было. А ее рюкзак стоял возле парты. А у нее передняя парта. Учительница говорит, что надо на перемене готовиться к уроку, а не на уроке готовиться к уроку. Приготовились на перемене к уроку и идите гуляйте в коридор. Дашка говорит: «Как я могла приготовиться к уроку, если у меня рюкзак спрятали? Он стоял вот здесь возле моей парты. Я на перемене вышла в коридор. А когда зашла, рюкзака уже не было». Учительница говорит: «Я вам что должна еще и рюкзаки искать? У меня же других дел нет. Мне заняться больше нечем. Только остается вам рюкзаки искать!» Дашка говорит: «Но я же не виновата, если у меня рюкзак спрятали. Не я же его сама спрятала. Он стоял вот здесь возле парты. Я на перемене вышла…» Учительница говорит: «Это я во всем виновата. Это я хожу на переменах по классам и прячу ваши рюкзаки. Мне же заняться нечем на переменах. Вот я хожу прячу ваши рюкзаки. Поставлю тебе двойку, тогда будешь знать!» А Дашка говорит: «За что двойку? Я что ли виновата, что у меня рюкзак спрятали. Он вот здесь стоял». А учительница говорит: «Огрызаться только умеете! Научили вас на свою голову! Слова нельзя сказать! Слово скажешь, тебе тысячи слов в ответ. А к урокам не готовимся. Вместо того, чтобы огрызаться, лучше бы уроки учили и на уроках бы учились. И к урокам надо готовиться на переменах. Урок начинается, всё должно быть готово! Двойками вон все обсыпались!» А Дашка говорит: «Но я же не виновата, если у меня рюкзак спрятали. Он вот здесь возле парты стоял. Я вышла на перемене…» А учительница говорит: «Да хватит одно и то же талдычить! Рюкзак, видите ли, у нее спрятали. У меня почему-то никто ничего не прячет. А у вас вечно что-нибудь прячут». А Дашка говорит: «Но я же не виновата, если у меня рюкзак спрятали…»
— Но довольно уже! — простонала Полина. — Дашка говорит. Учительница говорит. Учительница говорит… Сколько же можно! Затеяла одно и то же! Очень нам интересно! Что там твоя Дашка говорит…
Оксана надула щеки. И громко запыхтела.
— Не хотите слушать, я тогда не буду рассказывать. Сами же просили рассказать и сами не хотите слушать. Будете просить меня «расскажи, расскажи», а я не буду рассказывать. Не буду и всё.
Оксана отвернулась от подруг. Щеки ее надувались.
— Оксаночка! — пропела Даша. — Прости, пожалуйста, своих подруг непутевых! Мы больше никогда не будем тебя перебивать! Честное слово! Мы будем молча слушать всё, что ты говоришь! Говори, что угодно!
Щеки Оксанины сдулись. Она поглядела на подруг.
— Ну, ладно! — миролюбиво произнесла она. — Ну, вот, девочки. Знаете, сколько я уже записок написала! Ой! Сколько я их написала.
— И сколько? — спросила Полина. В голосе ее звучала ирония.
— Ну, конечно, на всех уроках не попишешь записки. На математике даже нечего и пытаться. Сразу заметит и отберет.
Молчание. Движение. Сопение. Переглядыванье. Вздыхание. Ускоренье. Замедление. Девчонки идут дальше.
Прошли мимо пятиэтажки. Следующая пятиэтажка, в которой жила Даша. Она завернули за угол и подошли к подъезду. На скамейке сидели две старушки в платочках. В домашних тапочках.
Даша поздоровалась. Следом за ней и подружки. Бабушки внимательно оглядели девчонок, как будто это были не девчонки, а террористы, которые заносили в дом бомбы. Столько подозрительности в их взглядах.
— Ой! Ты же на пятом этаже живешь! — простонала Оксана. — Представляю, какими мы будем, когда заберемся под самую крышу! Это надо альпинистом быть, чтобы жить на пятом этаже. Ты, как Карлсон!
— А мама говорит, что это очень хорошая нагрузка для организма, — сказала Даша. — Это полезно для здоровья, и мышцы ног хорошо укрепляет. Ноги станут стройными и красивыми. Такие упругие будут.
— Но нагрузка же всё-таки, — сказала Оксана. — Не могли лифт поставить. На всем экономят.
— В пятиэтажках лифт не ставят, — пробормотала Полина. — Потому что в пятиэтажках не положен лифт. У нас в городе вообще нет ни одного лифта. А вот когда я ездила с мамой в гости к родстввенникам в Новосибирск, ух я и накаталась на лифте. На всю жизнь накаталась! Целый день каталась!
Оксана фыркнула в своей привычной манере:
— На лифте она накаталась! А я на лошади накаталась! На настоящей большой лошади! Вот!
Полина и Даша хором выдохнули:
— Врешь ты!
— И ни капельки не вру! Больно надо! Мы с дядей Костей тем летом ездили в деревню. А там у нашего родственника дяди Юры есть собственная лошадь. Он на ней коров пасет. Он посадил меня на коня и прокатил. Вот так-то! А вы никогда на лошади не катались. Только в кино видели, как катаются. А я на настоящей лошади каталась. Вот так-то! Съели?
— Прокатил? Как это прокатил?
— Ну, он сначала посадил меня наверх на лошадь к ней на спину. А потом взял за веревку, которая к морде лошади привязана. И повел
