— Ну что, как ты поживаешь, Сесилия? Давненько мы с тобой не виделись!..
— Ах, мисс Маргарет! — вскричала Сесилия. — Как я рада вас видеть!
Сесилия бросилась ко мне, а ее карие глазки засияли от радости; она была такая свеженькая и стройная в своем чистеньком розовом ситцевом платье.
«Странно, — подумала я, — почему мама не позволяет мне дружить с этой милой девушкой; уж лучше было бы, если бы к нам в дом приходила она — вместо тех глупых, противных приезжих девиц». Но тут я вспомнила, что речь шла о поправлении наших денежных обстоятельств; кроме того, Сесилия была дочерью простого сторожа, и мне — в смысле поддержания собственного достоинства — не следовало особенно сближаться с ней.
— Как вы поживаете, мисс Маргарет? — повторила Сесилия. — Представьте, не более получаса тому назад я подумала, когда же я наконец увижу вас? Но что это вы сегодня какая-то грустная?
— У нас в доме предстоят большие перемены, — начала я, но тут же оборвала свою речь словами: — Что ты так впилась в меня глазами, Сесилия? Это неприлично — так разевать рот!
— Ах, какая вы, право, мисс Маргарет! — воскликнула Сесилия с веселым смехом. — Расскажите же мне, что у вас такое затевается. У вас, как я вижу, какие-то важные новости.
— Да, именно, — отвечала я, — и, может быть, тебе эта новость вовсе не понравится.
— Мне? А разве это меня касается?
— И да, и нет, — сказала я. — Было время, Сесилия, когда мы были с тобой подругами.
— Да мы и теперь, как мне кажется, подруги, — отозвалась Сесилия, вопросительно глядя на меня. — По крайней мере, я ни с кем не заводила дружбы в нашей школе. Мне все казалось, что вам, мисс Мэгги, это может не понравиться — ведь там все девицы не вашего круга. Однако это ни к чему не привело, мы с вами все равно почти не видимся. Но в школе две девушки, Нетта Прайс и Энн Доусон, очень хотели бы дружить со мной.
— Что ж, ты можешь водить с ними дружбу, если желаешь, — сказала я. — Конечно, я всегда буду любить тебя, но ты знаешь, Сесилия, что я дочь пастора, а ты, ты… Сама знаешь, кто ты, — договорила я, неловко стараясь выпутаться из затруднительного положения.
Сесилия молчала, и я продолжала:
— В скором времени у меня будут новые подруги, одна из них дочь леди Конвей, а остальные — все настоящие барышни; они будут жить у нас в доме. Так что, Сесилия, лучше, чтобы ты знала всю правду. Теперь нам едва ли придется часто видеться друг с другом, поэтому лучше всего тебе подружиться с Неттой Прайс или с какой-нибудь другой девочкой.
— Хорошо, мисс Мэгги, — покорно отвечала Сесилия. — Я понимаю и благодарю вас, что вы меня хотя бы предупредили.
— Ах, да, Сесилия, — добавила я, — знаешь, что… Мне деньги могут скоро понадобиться. Я ведь не знаю, когда Джек может потребовать, чтобы я вернула ему его деньги. Ты обещала скоро отдать ваш долг.
— Да, мисс Мэгги, я поговорю с моим отцом. И как же вы были добры, что одолжили тогда эти деньги! Это спасло отца от потери его места. Я напомню ему, непременно, мисс Мэгги.
— Да-да, смотри, не забудь, — сказала я и поехала дальше.
Я отлично понимала, что не должна была говорить с Сесилией в таком обидном тоне, но утешалась, повторяя самой себе:
— Бедная Сесилия! Она очень миленькая и очень мне нравится, но надо же было проучить ее немного. Необходимо было дать ей понять, насколько различно наше положение в жизни. Этим приезжим девицам мое сближение с ней может показаться странным. Я очень жалею теперь, что дала деньги Джека взаймы ее отцу, но не могла же я им отказать, когда ему так нужна была помощь, к тому же Сесилия так меня умоляла…
На следующий день у нас осталось еще очень много дел — последние приготовления к приезду девушек. Время прошло незаметно, и скоро настал час отъезда моей мамы на станцию для встречи наших гостей. Было решено, что мама поедет одна, а я останусь дома, чтобы позаботиться о вечернем чае.
Было уже около восьми часов вечера, когда шум катившихся по песку колес заставил меня подойти к входной двери. Первой из экипажа вышла моя мама, а вслед за ней по очереди выпрыгнули четыре девицы.
«Ах, — подумала я, — как их много! Они заполнят весь наш дом и будут всюду толкаться и всем мешать. Как они будут мне надоедать!»
И когда в моей голове роились эти невеселые мысли, до моего слуха донесся веселый голос мамы:
— Мэгги, — звала она, — Мэгги, иди сюда!
Я подошла к ней, и она, взяв меня за руку, подвела к новым подругам.
— Вот это Веда Конвей, — сказала она. — А это — моя славная дочурка Мэгги. Познакомьтесь, милые дети; надеюсь, что вы полюбите друг друга, как сестры.
Я взглянула на высокую, стройную девушку, стоявшую предо мной; у нее были выразительные карие глаза и симпатичное, хотя и бледноватое лицо. Ее густые белокурые волосы гладкими прядями лежали у широкого открытого лба. В ней было нечто необычайно благородное, чувствовалось достойное спокойствие, перед которым мои предубеждения невольно начали рассеиваться. Я даже задала себе вопрос: «Неужели я ее полюблю? Ведь я была уверена, что возненавижу их всех! Во всяком случае, — подумалось мне, — я, наверное, буду ее уважать».
Она заговорила со мной приятным, ласковым голосом.
— Теперь, Мэгги, поздоровайся с твоим старым другом — Люси Драммонд, — продолжала мама, — и когда Люси звонко поцеловала меня в щеку, мне показалось, будто я из мира грез спустилась на землю. Ее круглая, добродушная, пышущая здоровьем фигура являлась прямой противоположностью воздушному образу Веды.
— Ага! Вот это да! — вскричала она. — Помните, как мы с вами веселились в Фолкстоуне, бегая по морскому берегу? Я пришла в восторг, когда моя мама объявила мне, что я буду жить у вас. Здесь у вас, кажется, всем нам будет чудесно!
Потом очередь дошла до американок.
Они оказались очень миловидными девицами — с большими ясными серыми глазами, тонкими чертами лица и хорошо сложенными фигурками. Сестры были удивительно похожи друг на друга. Они держали себя очень развязно, но в них было что-то необыкновенно оригинальное, смелое и симпатичное, даже несмотря на резкость их обращения.
— Я очень рада познакомиться с вами, мисс Гильярд, — обратилась ко мне старшая из сестер, Джулия. — Я узнала от вашей мамы, что мы с вами почти одних лет; мне скоро минет пятнадцать, а Адель четырнадцать лет. У нас в Америке в эти годы девицы считаются почти взрослыми. А теперь, мисс Маргарет, мы представились друг другу, и я буду вам очень благодарна, если вы будете столь любезны и укажете нам дорогу в нашу комнату.
— Да, пожалуйста, — прибавила ее сестра, — мы очень устали с дороги.
— И покрыты пылью с головы до ног, — добавила Джулия. — Нам надо бы хорошенько умыться и привести себя в порядок.
— Мэгги, — обратилась ко мне мама, — проводи Джулию и Адель наверх, в их комнату. А Веда и Люси пройдут наверх со мной.
Я отвела юных американок в их просторную комнату, где все уже было приготовлено к приему гостей.
Сообщив им довольно холодным тоном, в котором часу будет подан чай, я с минуту молча простояла у дверей их комнаты.
— Что это вы такая угрюмая, мисс Маргарет? Вы как будто бы не особенно довольны тем, что мы явились сюда и нарушаем уклад вашей домашней жизни, — заметила Адель, глядя на меня пронизывающим взглядом.
— Нет, отчего же, я очень рада вашему приезду, — сдержанно ответила я.
— На вашем месте я не говорила бы так, прежде чем не убедилась, понравимся мы вам или нет, — возразила Джулия. — Вы нас совсем не знаете, и мы не знаем вас. Мы ведь, американки, все с большими странностями, и мы это отлично понимаем.
Я чувствовала, что пока Джулия говорила, я вся покраснела, но, вместо того чтобы ответить ей в таком же непринужденном тоне, я упорно молчала. Она пристально, как бы испытующе посмотрела на меня и наконец сказала:
— Извините меня, мисс Маргарет, но, право, мне кажется, что было бы любезнее с вашей стороны, если бы вы сошли вниз и дали бы нам возможность умыться и причесаться без свидетелей. Ах, как вы краснеете! И как заблестели ваши глаза! Я подозреваю, что вы — особа с характером. Впрочем, мне нравятся девушки с характером; это лучше, чем мямли. Ну-с, пока — до скорого и приятного свидания!
Я собиралась уже закрыть дверь и спуститься вниз, но Адель подошла ко мне и, положив руку мне на плечо, проговорила:
— Вам, как любознательной англичанке, будет интересно наблюдать за нами. Предупреждаю вас, что мы всегда без стеснения обращаемся с окружающими нас людьми.
— Сделайте одолжение — не стесняйтесь; будет очень интересно наблюдать за вашими выходками, — насмешливым тоном ответила я. — Впрочем, мне вообще-то совершенно безразлично, как вы будете себя вести.
— Во всяком случае, в одном вы можете быть уверены: мы привыкли открыто и недвусмысленно выражать свое мнение, — крикнула мне вслед Джулия, в то время как я, громко захлопнув дверь их комнаты, быстро спускалась вниз по лестнице.
