- Теперь вы на правильном пути. ...Когда Шустикова-мама возвращалась домой, она чуть не вошла в витрину книжного магазина.
4
Клавдия Васильевна глубоко вздохнула, провела пальцами вдоль висков. Это чтобы немного успокоиться, прийти в себя. Зрелище для неё повторимое, но Клавдия Васильевна переносит его с трудом, потому что она классный руководитель.
Если прежде повторимые зрелища были шумными, связанными с побоищами когда летели портфели, пеналы, учебники, тетради, пуговицы с курток, кеды, раскрученные за шнурки и пущенные как метательные снаряды, раздавались победоносные крики, - теперь была полная тишина.
Клавдия Васильевна поглядела на безмолвный класс, на парты, которые стояли наоборот, и на ребят, которые тоже сидели наоборот, спиной к доске. Все, кто за Славу Шустикова-Ковылкин, Зюликов, Токарев,- писали левыми руками. Каждый держал ручку в левой руке и писал. Старался.
Клавдия Васильевна не верила в физика-теоретика, она верила только в директора школы. И по-этому, когда опять увидела безмолвный класс, и парты, и ребят, которые находились в загадочной стране, она захлопнула дверь класса и заспешила по коридору. Затем вниз по лестнице на первый этаж, где физкультурный зал.
- Они невыносимы, эти близнецы! Зал кажется пустым. Директор занимается гимнастикой и взобрался наверх по гимнастическому канату.
Клавдия Васильевна отыскала глазами директора.
- Я больше не могу! У меня голова разламывается!
Прежде, когда Клавдия Васильевна кричала на близнецов, у неё хрустел, разламывался голос, а теперь у неё хрустела и разламывалась голова.
Клавдия Васильевна проводит пальцами вдоль висков, глубоко вздыхает. Так ей делается немного легче.
Алексей Петрович спустился по канату. Надел пиджак.
- Давно рекомендовал всему педагогическому коллективу заниматься физкультурой. Поверьте мне - укрепляет.
- Я верю, - кивнула Клавдия Васильевна. - Скоро полезу. - И она пошатнулась. Вместе с ней пошатнулся гребешок, которым были подобраны сзади волосы. - Мне бы пережить высказывание великого физика, но я определённо не переживу!
- Ну, голубчики! - Директор явно почувствовал прилив сил после гимнастики. - Я их вытащу из антимира! И навсегда!
Алексей Петрович стремительно идёт по коридору, стремительно поднимается на третий этаж. Клавдия Васильевна едва за ним поспевает. Директор, он всегда директор - и в мире и в антимире. От такого заключения не отказался бы и физик-теоретик, если бы посмотрел сейчас на Алексея Петровича.
В коридоре на третьем этаже тишина...
Директор стремительно распахивает дверь класса.
6-й "Ю" сидит за партами. Все на своих местах. Ручка у каждого в правой руке. Всё нормально.
- Наступила весна,- сказал Алексей Петрович. - Поговорим об успеваемости.
Ребята молчат. Славка и Стаська тоже молчат.
Когда назревают какие-то события, да ещё неприятные, это как-то чувствуется. В воздухе появляется электричество. Разговор об успеваемости это всегда события неприятные. Это всегда электричество.
- Клавдия Васильевна, сводка об успеваемости готова?
- Да, - сказала Клавдия Васильевна.- Плохая успеваемость.
- Всё-таки они добились того, чтобы остаться на второй год. В пятом классе не остались, сумели преодолеть единицы. Так в шестом останутся. Поздравляю.
Ребята, ужаленные электричеством, закричали:
- Как?
- Что?
- Почему?!
- В антимире вы переходите в следующий класс. Не беспокойтесь. Там у вас сплошные пятёрки. Не правда ли, Клавдия Васильевна?
- Пятёрки. Сто процентов успеваемости.
- Видите, как хорошо. Сто процентов! Там...- И директор показал куда-то в окно.-В загадочной стране.
Ребята опять закричали:
- Что?
- Почему?
- Здесь хотим!
Ковылкин быстро переодел ботинки, чтобы правый ботинок был на правой ноге, а левый - на левой. Как у нормальных людей. А то он забыл впопыхах это сделать, выйти до конца из антимира. А Вовка Зюликов незаметно подкрался к фанерному листу "Сообщения", на котором по-прежнему висел плакат "Антимир - он рядом с нами!", снял плакат и спрятал.
Переходить из класса в класс они хотят не где-то в загадочной стране, а у себя в школе. Они всё-таки хотят сентябрь плюс сентябрь, а не сентябрь минус сентябрь.
Стаська кричал и Славка, что они согласны отказаться от современности, от безумных идей, но только чтобы перейти в следующий класс.
Крикнула и Таня Фуфаева:
- Согласны!
Лёлька бы тоже крикнула, но у неё был занят рот - она, как всегда, что-то жевала.
А Вадька Батурин вдруг снова сделался принципиальным, потому что встал и сказал, что к происходящему в классе он относится отрицательно.
- Я тоже, - согласился с ним директор.
- А как нам всё-таки быть? - осторожно спросил Дима Токарев.
- Это мы хотим узнать от вас,- сказала Клавдия Васильевна.
Искра негромко засмеялась, расцвела: впереди опять активная жизнь, полная препятствий, хитростей и борьбы. Кому теперь жаловаться? Как? Что? Где? Очень будет всё забавно.
