Но Братик бесстрашно, словно котенка, посадил его на колени. Ласково поскреб твердую крабью спину.
- Совсем не чудовище. Он добрый.
Краб далеко выставил на стебельках глаза-шарики и повернул их к Братику. Мне показалось, что с любопытством.
- Хороший... - снова сказал ему Братик и отколупнул несколько ракушек. Из-под них блеснула чистая эмаль панциря - голубоватая, с мраморными прожилками.
Крабы, конечно, не умеют улыбаться, но мне, честное слово, показалось, что этот смотрит на Братика с улыбкой.
Братик ему тоже улыбнулся. Потом сказал, не поднимая головы:
- Володька, иди сюда.
- Я что, псих?
Братик опять засмеялся:
- Иди, иди.
Володька вздохнул и, как был на четвереньках, двинулся навстречу страху.
Краб ждал, приподняв клешни.
- Смотри, он все понимает, - сказал Братик. И сунул мизинец в крабью клешню. Володька охнул и зажмурился. Краб чуть-чуть сдавил палец Братика и тут же отпустил. Это было похоже на ласковое рукопожатие.
Володька приоткрыл один глаз.
- Теперь ты, - сказал Братик. - Не бойся.
Володька жалобно оглянулся на меня.
- Давай, давай, - сказал я.
И Володька совершил подвиг: дал крабу свой мизинец.
Потом, когда ничего страшного не случилось, он шумно подышал, сел, привалившись к борту, и локтем вытер капли со лба.
- Молодец, - прошептал Братик. То ли Володьке, то ли крабу.
- Это очень умные звери, - объяснил мне Валерка. - Некоторые ученые пишут, что у больших крабов есть свой язык.
- Крабы все понимают, как люди, - сказал Братик. - Давайте мы его попросим что-нибудь найти.
- Давайте! - совсем по-ребячьи обрадовался штурман Валерка.
- А как это - попросим? - слабым голосом поинтересовался Володька.
- А вот сейчас...
Братик взял моток веревочки, наклонился над крабом и, немного смущаясь, проговорил полушепотом:
Житель моря, добрый краб,
Ты наш друг, а не раб.
Будь так добр, достань со дна
То, что спрятала волна.
После этого он сунул крабу в клешню веревочку и опустил его за борт. Мы увидели, как наш морской гость погружается в зеленую глубину. Белый шнурок потянулся за ним.
Скоро краб исчез в тени среди водорослей.
- Подождем, - сказал Братик и намотал веревочку на палец.
- А долго ждать? - спросил я.
- Не-а...
Прошло минуты две, и Братик стал выбирать шнур. Мы с Валеркой легли животами на планшир, но Братик сказал:
- Пожалуйста, не надо. А то он подумает, что мы жадные.
Мы были не жадные, но любопытные. И с нетерпением ждали, когда краб снова окажется в лодке. Даже Володька ждал.
Братик ухватил краба за твердую спину и посадил на планшир. Наш восьминогий друг встал на четыре задние лапы, а остальные конечности поднял, словно приветствуя нас. Глаза его весело блестели. В левой клешне у краба зажат был приплюснутый серый шарик размером с небольшое яблоко. Братик подставил руку, и краб уронил свой подарок ему в ладонь.
Потом он сам опрокинулся в воду. Но прежде чем покинуть нас, этот странный морской житель (я сам видел, честное слово) прощально помахал клешней.
- Ну вот, даже спасибо не сказали зверю, - заметил Валерка.
- Я сказал, только тихонько, - возразил Братик.
- А что он принес? - заинтересовался Володька. Он сразу приободрился, когда краб исчез.
На ладошке у Василька лежал панцирь морского ежа. Он был старый, иголки с него осыпались, и остались только мелкие бугорки. Панцирь был похож на круглую коробочку с отверстием в донышке.
Братик потряс коробочкой, и в ней что-то застучало, как в погремушке. Потом бок у панциря проломился, и на дно лодки упала светлая горошина.
Валерка схватил ее. Я увидел, что он даже слегка побледнел.
- Не может быть... - пробормотал он.
- Жемчужина? - спросил я, наклоняясь рядом.
- Жемчужины бывают в плоских раковинах, - недоверчиво проговорил Володька. - А эта в какой-то черепушке.
- Это не простой жемчуг, - тихо сказал Валерка. - Он не растет в раковинах. Это вечный жемчуг.
Я заметил, как вздрогнул и широко открыл глаза Братик.
Жемчужина лежала на ладони у Валерки. Светлая полупрозрачная бусина с затаенной голубой искрой внутри.
- А почему она вечная? - спросил я. - Не тускнеет?
- Это капля звездного дождя, они падают с неба, - объяснил Братик. - И застывают в море.
- Как метеориты? - спросил Володька.
- Почти, - задумчиво откликнулся Валерка и покачал жемчужину на ладони. Только метеориты из камня или железа, а это... в общем, это звездное вещество... Между прочим, один такой шарик может сделать человека императором или перессорить целые государства...
- Ничего себе добыча... - опасливо заметил Володька.
А я сказал:
- Давай выкинем к аллаху...
Валерка улыбнулся:
- Зачем выкидывать? Мы с Васильком его вам подарим - тебе и Володьке. Вы же не собираетесь в императоры... Будете вспоминать нас.
Последние слова кольнули меня мыслью о близкой разлуке. Но я прогнал эту мысль: до конца Третьей Сказки еще далеко, и нечего грустить раньше времени.
Валерка взял мою ладонь и переложил в нее жемчужину. Весила она как добрая свинцовая пуля, а размером была с крупную ягоду смородину.
Я понимал, что отказываться нельзя.
- Спасибо, Валерка. Спасибо, Василек.
Братик сказал:
- Она в темноте светится. Как будто маленькая луна...
- А почему все-таки этот жемчуг вечный? - снова спросил я.
Валерка сказал с непонятной строгостью:
- Он горит вечно. Если зажечь, начинает сиять, как солнце, и уже никогда не гаснет. В Старом Городе на Западных островах одна жемчужная крупинка, в десять раз меньше этой, освещает целую площадь уже много веков. И ничто не страшно такому огню. Даже под водой не гаснет.
- Без воздуха горит?
- Звезды тоже горят без воздуха, - сказал Валерка.
Володька тронул пальцем жемчужину.
- Значит, она - маленькая звезда?.. Какой хороший этот краб. Не буду я больше бояться крабов.
Мы засмеялись. Я положил тяжелую горошину в кармашек на плавках. Братик стал сматывать веревочку. А пиратский адмирал Хака Баркарис непонятно смотрел на нас со скалы.
9
С попутным ветром мы долетели до берега в несколько минут. Валерка ловко ввел в бухту лодку, мы ее привязали и по камням выбрались на пляж.
Близился вечер, и в воздухе прибавилось желтизны. Тише стал ветер, и звонче шелестела трава. Мы уже не шумели и не дурачились. Утомились немного.
Начинался отлив. Океан отступал, открывая мокрое песчаное дно с темными плетями водорослей и круглыми блестящими лужами.
Братик и Володька немного побегали по этим лужам, брызгая друг друга, но без особой охоты. Потом Володька наткнулся на выпуклую блестящую спину зарывшейся в песок черепахи. Он захотел показать Братику, что не боится морской живности, и стал откапывать черепаху. Она была неподвижная и какая-то слишком уж круглая. А потом оказалось, что это глиняный горшок, покрытый странным клетчатым орнаментом.
- Это знаете что? - оживленно сказал Валерка. - Это посудина древних мореплавателей, которые здесь жили тысячу лет назад.
- Может, в ней клад? - заинтересовался Володька.
Но в древней посудине ничего не было. Кроме мокрого песка.
- В них варили раньше похлебку из синих водорослей, - сказал Валерка.
- Хочу похлебку из синих водорослей, - с шутливой жалобностью сообщил Братик. - Есть хочется.
- Бр, - сказал Володька.
- И ничего не "бр". Она вкусная. Только этих водорослей здесь нет.
- Давайте наловим и сварим крабов, - предложил Валерка и украдкой покосился на Братика.
- Еще чего! - вскинулся тот.
Мы засмеялись.
Маленькие серые крабы, словно услышав о коварных Валеркиных замыслах, разбегались по песку и прятались под камнями. На многих камнях темнела щетина плоских ракушек - вроде черноморских мидий.
- Сварим моллюсков, - сказал Валерка. - Вполне съедобно.
- А где огонь? - спросил Володька.
Я сразу вспомнил. Побежал, разыскал на берегу свою одежду, вытряхнул карманы. Выпали два синих билета - с ними я и мой приятель Алька Головкин лет пятнадцать назад ходили в кинотеатр "Темп" на фильм "Смелые люди". Потом скользнуло мне в ладонь увеличительное стеклышко - Алькин подарок.
Солнце стояло невысоко, но грело еще хорошо. Я навел огненную точку от стекла на билеты, и скоро на них запрыгал бесцветный огонек.
Мы набрали сухой травы и веток, сварили ракушки в старинном горшке, в морской воде, которая булькала совсем по-домашнему - как суп на газовой плите. Некоторые раковины открылись сами, другие Валерка вскрывал острием своего палаша. Мясо было солоноватым и пахло морем. Ну и прекрасно! Володька сказал, что всю жизнь будет помнить этот обед.
Всю жизнь... Будет помнить! И мы снова подумали все об одном: скоро наступит время, когда останется только одно - помнить друг друга.
Мы легли рядом на сухой песок, прижались плечами и стали молчать. Справа от меня был Валерка, слева мой Володька.
Валерка сказал наконец:
