А ты, Кэлпурния, жестокая девчонка. Надо как-то попытаться загладить вину. Искренне извиниться, а то угрызения совести замучают. Пусть не любит меня, если ей так нравится. Но я больше к ней плохо относиться не буду. Не заставите.
В магазине я изучила все духи, мыло и пудру, куда более разнообразные и изысканные, чем в нашей местной лавке. Мое внимание привлек роскошный кусок лавандового мыла в расписной жестяной коробочке. Отличный подарок для немолодой дамы. Я только легонько вздохнула и велела самой себе оставить все сожаления. Вытянула из кармана целый четвертак. Даже на мороженое с крем-содой не останется, но что поделаешь. Ничего, я себе еще заработаю. Будет у меня и мороженое, и крем-сода.
Я поднялась в чайную комнату на втором этаже. Там, среди кадок с пальмами, в позолоченных креслах сидели дамы и пили чай из тоненьких фарфоровых чашечек. Они ели крошечные-прекрошечные сэндвичи со срезанной коркой (даже не спрашивайте меня, зачем срезать с хлеба корку). Я полюбовалась на фигурный металлический потолок и медленно крутящиеся лопасти электрических вентиляторов. Тихо шипели трубы пневматической почты, с головокружительной быстротой переправляющие деньги и счета туда-сюда по всему магазину.
Я спустилась на первый этаж. Гарри покупал для отца сигары.
– Что у тебя, малышка?
– Это для миссис Уиппл из библиотеки. Как ты думаешь, ей понравится?
– Подходящий подарочек. Но с чего ты вообще вздумала дарить ей подарки?
– Я ей нагрубила.
Рассказала брату, что произошло, но не упомянула, что потратила все деньги. Честное слово. Он мне посочувствовал.
– Весьма похвально, малышка. Пойдем, я куплю тебе мороженое с крем-содой или мороженое с фруктами. Что хочешь.
– Правда? – жизнь сразу заиграла новыми красками.
Мы уселись рядышком на крутящихся стульях у прилавка, где продавали газировку. Гарри заказал совершенно новый десерт – разрезанный вдоль банан, экзотический, дотоле невиданный фрукт, а внутри взбитые сливки. Ну, а я, конечно, попросила мороженое с крем-содой. Я с восторгом глядела на то, с какой привычной легкостью продавец готовит коктейль – набирает шарик мороженого, добавляет ароматную крем-соду, старается, чтобы пена дошла прямо до края высокого стакана в форме тюльпана – до самого края, но не через край – кладет сверху порцию сверкающих взбитых сливок и яркую красную вишенку. А потом ставит стакан на гофрированную бумажную салфетку, а рядом кладет и ложечку, и соломинку.
Я вычерпывала взбитые сливки ложкой, пыталась утопить мороженое, старалась не слишком шумно тянуть крем-соду через соломинку. Добрый Гарри дал мне два раза откусить от его бананового десерта (полезно быть его любимицей). До чего же вкусно, в следующий раз закажу себе такой, хотя он стоит целых тридцать центов!
Я погуляла по разным отделам магазина, с восторгом оглядывая разнообразные товары. Книжек почему-то не было. Может быть, владелец магазина сам не любит читать, а может, он думает: раз есть библиотека – больше ничего и не надо.
Мы вышли на улицу, и Гарри с Альберто начали грузить закупленные товары. Я двинулась в сторону «Фотографического салона Хофера» («Замечательные фотографии знаменательных событий»). Я уже входила в дверь, чтобы проверить, где Агги, когда заметила на витрине кое-что примечательное. Голенький младенец на медвежьей шкуре, деревенская парочка – жених и невеста во взятых напрокат нарядах. А между ними знакомая картинка – дедушка, я сама и Растение. Пусть весь мир – ну, по крайней мере, весь Локхарт – видит. Представьте себе, мы – местные знаменитости. Интересно, может, миссис Уиппл меня именно за это ненавидит? Нет, она меня не жаловала и до того, как мы открыли новый вид.
Я вошла. Над головой, объявляя о моем прибытии, звякнул колокольчик.
– Присядьте пока, – прокричал мистер Хофер. – Я занят.
– Кэлпурния, это ты? – раздался голос Агги. – Иди сюда.
Я откинула занавеси, закрывающие проход в студию. Агги позировала, сидя в изящном плетеном кресле, как на троне. На коленях она держала большущий букет искусственных роз и декоративной зелени. Она была явно недовольна букетом.
– Как ты думаешь? С цветами или без цветов?
Мистер Хофер обернулся:
– Привет, привет, мисс Кэлпурния. Рад тебя видеть.
Мистер Хофер пришел от нашего открытия в такой восторг, что готов был день и ночь рассказывать всем и каждому о значительности этого события и о той невероятно важной роли, которую играл он сам в обнаружении новых видов на нашей планете. Ведь именно его фотография – Vicia tateii крупным планом – хранится теперь в Смитсоновском институте, с именно его – Хофера – тисненой печатью на обороте снимка, напоказ всем-всем, во веки веков. И так далее, и тому подобное.
Он вежливо осведомился о дедушкином здоровье и о моем, но тут я его перебила и спросила, почему он выставил нашу фотографию в витрине.
– Хороший вопрос, юная леди. Такой хороший вопрос, что с полдюжины людей каждый день заходит в салон и спрашивает. И многие остаются, чтобы сделать снимок. Будит любопытство, можно сказать, помогает начать разговор. Вот совсем недавно…
– Так с цветами или без? – в голосе Агги сквозило раздражение. – Знаете, мистер Хофер, я не могу тут весь день сидеть.
– Да-да, конечно.
– Так с цветами или без? – Агги совершенно потеряла терпение.
Цветы были даже похожи на настоящие, их явно сделал кто-то, кто разбирается в ботанике.
– С цветами. Они миленькие. Жалко только, что цвета не видно будет.
Тут мистер Хофер закатился продолжительным смехом – цветная фотография, обхохочешься. Агги пристроила букет поудобнее, а мистер Хофер приготовил все для вспышки и нырнул под черное покрывало.
– Замрите! – приказал он. – Три, два, один!
Вспышка магнезии осветила комнату ярким белым светом, мы на мгновение потеряли возможность видеть и даже двигаться.
– Хорошо должно получиться. Вы хотите две фотографии?
– Да. С меня два доллара?
– Именно так. Теперь мне нужно полчасика. За это время они подсохнут.
Агги и я вернулись в магазин Сазерленда, но сначала я показала ей Растение в витрине фотографа. К моему глубочайшему удовлетворению, теперь фотография произвела на нее большее впечатление, хотя, конечно, признаваться в этом она не хотела.
Я оставила Агги перебирать материю и кружева в магазине и, набравшись храбрости, зашагала назад в библиотеку. Пора вручить мой подарок и покаяться во всех грехах.
Я глубоко вздохнула, собрала волю в кулак и вошла. К моему ужасу и одновременно к облегчению, миссис Уиппл там не было. Стопка книг, перевязанная бечевкой, лежала на стойке. К ней прилагалась записочка – краткая до невозможности: «Книги, заказанные капитаном Уолтером Тейтом, Фентресс». Я сунула стопку книг подмышку и аккуратно положила жестянку с мылом на то же самое место. Моя храбрая половина хотела найти библиотекаршу между полками и сделать все, как положено. Трусливая половина вздохнула с облегчением и подумала: «В следующий раз». Эта половина победила – пора идти, повозка уже нагружена. Кто знает, нагружена или нет, но я быстренько рванула к двери. Что поделать, храбра я, конечно, донельзя, но и трусиха порядочная.
Кстати, я абсолютно уверена, что в понедельник утром по дороге в школу Агги зайдет на почту.
Глава 22
Опыт лишним не бывает
Маленькие лягушки из рода Hyla, сидя на зеленом листке, возвышающемся на дюйм над водой, приятно стрекочут; собравшись по нескольку вместе, они поют в лад на разных нотах. Мне стоило немало труда поймать одну такую лягушку. У лягушек рода Hyla на концах пальцев имеются маленькие присоски, и я обнаружил, что это животное может всползать по стеклянной пластинке, поставленной вертикально.
Дедушкин план занятий предполагал изучение лягушек, и мы, к счастью, набрели у отмели на одну, приличного размера. Она рассталась с жизнью совсем недавно и теперь плавала бледным брюшком кверху. Это была южная леопардовая лягушка, Rana sphenocephala. Ее так называют за характерные темные пятна. Мы ее хорошенько осмотрели, но причину смерти установить не смогли.
– Подойдет? – спросила я дедушку. Выглядела она не то чтобы очень.
– Подойдет, – кивнул он.
– Интересно, от чего она погибла?
– Может быть, удастся узнать после того, как мы ее вскроем.
Мы отнесли лягушку в лабораторию в старой плетеной корзинке для рыбы, приготовили нужные инструменты и лоток для препарирования. Еще один шаг по эволюционной лестнице – добрались до типа Хордовых, подтипа Позвоночных. Это означает, что у лягушки есть позвонки и спинной мозг, совсем, как у людей. Это вам не дождевой червь. Да, к вопросу о дождевых червях. Куда делся Тревис? Я его уговорила присутствовать при препарировании. А может, и зря. Напрасный труд, напрасные волнения. Его даже результаты изучать не заставишь. И этот мальчик собирается стать ветеринаром? Интересно, как это у него получится?
