Ознакомительная версия.
– Кто знает, какую ценность он может представлять, – с улыбкой заметил тогда Джон Пендлтон. – В любом случае если твой отец велел тебе хранить его, мы не должны допустить потери этого документа.
– Конечно, сэр, я бы не хотел его потерять, – грустно улыбнулся в ответ Джимми. – Но не думаю, что он представляет какую-то особую ценность. Сколько помню отца, у него не было ничего ценного.
Именно об этом «пакете» и хотел рассказать Джимми миссис Керю. И рассказал бы, если бы им не помешал Джон Пендлтон.
– Может, и лучше, что я ей ничего не успел сказать, – размышлял Джимми по дороге домой. – Она могла бы подумать, что в отцовской жизни было что-то… нехорошее. А я бы не хотел, чтобы она плохо думала о моем отце.
Глава 25. Поллианна и ее игра
Наступил сентябрь, и миссис Керю, Джеми и Сэди Дин вернулись в Бостон. И, хоть Поллианна знала, что ей будет их недоставать, она невольно вздохнула с облегчением, когда поезд тронулся и гости оставили Белдингсвилль. Поллианна, конечно, никому бы не призналась, что она испытывает облегчение. Даже сама перед собой она пыталась оправдываться.
– Это не значит, что я их недостаточно люблю. Я искренне люблю каждого из них, – вздыхала она, провожая взглядом поезд, что уже исчезал за поворотом.
– Только мне так трудно постоянно сочувствовать Джеми… – добавила она несколько иным тоном. – Я устала. Мне приятно будет на время вернуться к прежним спокойным дням в обществе Джимми.
Но к «прежним спокойным дням в обществе Джимми» она так и не вернулась. То есть дни после отъезда Керю были вполне спокойными, но Джимми теперь очень редко показывался в доме Харрингтонов. А если и приходил, это был уже не прежний Джимми, не тот, каким она его до сих пор знала. Угрюмый, чем-то обеспокоенный, молчаливый, он иногда вдруг возбуждался, становился непомерно веселым и разговорчивым, но это еще больше озадачивало и даже раздражало Поллианну.
Наконец, и он отправился в Бостон, чтобы продолжить учебу, и тогда они совсем перестали видеться.
И лишь тогда Поллианна с удивлением осознала, как ей не хватает Джимми. Даже само осознание того, что он в городе и, возможно, как-то пожалует в гости, было лучше безнадежной пустоты его отсутствия. Ее, наверное, даже перестали бы раздражать его странные колебания настроения. В какой-то момент она вдруг покраснела и смущенно упрекнула сама себя:
– Поллианна Виттьер! Можно подумать, что ты влюбилась в Джимми Бина-Пендлтона! Тебе что, не о ком больше думать?
Она приложила все усилия, чтобы снова стать веселой и беззаботной, а Джимми Бина-Пендлтона выбросить прочь из головы. Стоит отметить, тетушка Полли ей в этом помогла, хоть и ненамеренно.
С отъездом миссис Керю они потеряли основной источник непосредственного финансирования, и тетушка Полли снова начала выражать беспокойство в отношении их материального положения.
– Не представляю, Поллианна, что с нами будет дальше, – сетовала тетушка. – Правда, этот летний заработок помог нам собрать небольшую сумму, и проценты все еще поступают от некоторых моих вкладов. Но боюсь, что эти выплаты вскоре прекратятся так же, как и остальные. Если бы только мы могли сделать что-то такое, что давало бы нам небольшой, но постоянный доход наличными.
Именно тогда Поллианна увидела в одном из журналов объявление о конкурсе на лучший рассказ. Предложение показалось ей чрезвычайно привлекательным. Участникам и победителям обещали солидные призы. Условия конкурса были изложены в очень доступной форме. Читая объявления, можно было придти к заключению, что победить в конкурсе не так уж и сложно. А один абзац был как будто бы обращен непосредственно к Поллианне.
«Мы обращаемся именно к тебе, дорогой читатель. Что из того, что тебе раньше не приходилось писать рассказы? Это вовсе не значит, что ты не сумеешь блестяще справиться сейчас. Ты, главное, попробуй! Почему бы и нет? Неужели тебе не хочется получить три тысячи долларов? Или хотя бы две? А тысячу? Пусть даже лишь пятьсот или сто? Так попробуй же выиграть их!»
– Именно то, что мне нужно! – воскликнула Поллианна, хлопая в ладоши. – Как хорошо, что я увидела это объявление. В нем так и сказано, что я запросто могу написать рассказ. Я тоже думала, что смогу, стоит только попробовать. Скорее побегу к тетушке и скажу ей, что нам больше не о чем беспокоиться.
Уже на полпути она остановилась и задумалась.
– А может, я ей вообще ничего не стану говорить. Тем приятнее будет неожиданность, когда я вдруг получу первую премию.
Засыпая в тот вечер, Поллианна размышляла о том, что она сможет сделать на три тысячи долларов. А на следующий день она уселась писать рассказ, то есть с очень важным видом устроилась в гостиной, за старинным письменным столом Харрингтона, положив перед собой стопку бумаги и несколько как следует заточенных карандашей. Искрошив от нетерпения грифели нескольких карандашей, она написала несколько слов на первом листе бумаги. Затем, тяжело вздохнув, взяла последний целый карандаш, тонкий, зеленый, и, глядя на острый кончик грифеля, наморщила лоб.
– Как они придумывают названия? – в отчаянии спросила она себя. – Может, правильнее вообще сначала написать рассказ, а потом уж подобрать к нему название? Во всяком случае, я поступлю именно так.
Она зачеркнула написанные три слова и занесла карандаш над листком бумаги, собираясь писать.
Однако начать получилось не сразу. А когда, наконец, она начала, тут же принялась исправлять и, кажется, была не очень довольна результатом, поскольку за полчаса на листке вместо нормального текста раскинулся настоящий лабиринт из перечеркнутых строк, среди которых можно было найти лишь отдельные слова, которые, как предполагалось, составят будущий рассказ.
В этот момент в гостиную вошла тетушка Полли. Она устало посмотрела на племянницу.
– А теперь, Поллианна, что ты задумала?
Зардевшись, Поллианна смущенно засмеялась.
– Ничего такого, тетя. По крайней мере на данный момент я ничего особенного не добилась, – с сожалением призналась она. – К тому же это пока тайна, поэтому я ничего не буду говорить.
– Тебе лучше знать, – вздохнула тетя Полли. – Но если ты пытаешься навести порядок в закладных бумагах, которые оставил мистер Харт, я тебе могу сразу сказать, что это не имеет смысла. Я дважды их тщательно просмотрела и ничего понять не смогла.
– Нет, тетя, дорогая, это не закладные. Это гораздо приятнее любых документов! – заверила ее Поллианна, возвращаясь к своей работе.
Перед ее глазами вдруг возникло удивительное видение – как она получает вожделенные три тысячи долларов.
В течение следующего получаса Поллианна снова писала, зачеркивала, грызла карандаш, а потом, несколько разочарованная, но не побежденная, собрала свои листочки и карандаши и вышла из гостиной.
«Возможно, мне легче будет творить в одиночестве, в своей комнате, – размышляла она, поднимаясь по лестнице. – До сих пор я считала, что писатели должны работать за письменным столом. Но, похоже, сам стол писать не помогает. Так не попробовать ли мне устроиться на диванчике, у окна?»
Однако на диване у окна Поллианна испытывала ничуть не больше вдохновения, чем до того за столом, по крайней мере если судить по исчерканным листочкам, что выходили из-под ее карандаша. В какой-то момент она вспомнила, что пора бы уже браться за приготовление обеда.
«В конце концов, я могу этому порадоваться, – подумала она, вздохнув. – Я гораздо охотнее стану готовить, чем писать рассказ. Не то чтобы я передумала этим заниматься, но я никогда не представляла, что писательская работа такая тяжелая… А ведь речь идет всего лишь о рассказике».
Целый месяц Поллианна упорно работала, но очень скоро убедилась, что «всего лишь рассказик» – это задача, с которой не каждый справится. Однако Поллианна была не из тех, кто, раз взявшись за дело, опускает руки. К тому же первый приз в три тысячи долларов никто не отменял. А если даже не первый. Она надеялась получить хотя бы какой-нибудь. Даже сотня долларов не помешала бы! Поэтому каждый день она честно садилась за рассказ: писала, зачеркивала, переписывала. И вот, перед ней лежал пусть не шедевр, но более-менее законченное произведение. Тогда, хотя и не без определенных опасений, она отнесла рукопись Милли Сноу, чтобы та перепечатала рассказ на пишущей машинке.
– А что, читается рассказ неплохо… Сюжет в нем есть, – неуверенно рассуждала Поллианна, шагая к дому миссис Сноу. – Очень красивая история об очень славной девушке. Боюсь, правда, мой рассказ не во всем совершенен. Может, и не стоит мне надеяться на первый приз. Чтобы не быть слишком разочарованной, когда вместо трех тысяч долларов я получу немного более скромную награду.
Приближаясь к домику миссис Сноу, Поллианна все вспоминала Джимми. Ведь именно там, у дороги, она много лет назад заметила маленького мальчика, сбежавшего из сиротского приюта. В этот день она снова вспомнила о нем. На мгновение у нее перехватило дыхание от волнения, но она решительно тряхнула головой, отгоняя воспоминания, как всегда делала в последнее время, когда ей случалось вспомнить Джимми.
Ознакомительная версия.
