что сниматься. Встал и закричал:
— Пиши!
Фалалеев достал бумагу, открыл чернильницу, обмакнул перо и ждет. Но солдат не сразу заговорил. Он сначала стал ходить по фотографии, думать, сам с собой пошептался, а уже потом начал:
— Имею честь доложить вам, товарищ Ленин, о положении в городе Котельниче Вятской губернии…
— Ты из Котельнича? — перебил солдата фалалеевский дружок. — Ну, как там?
— Молчи, не перебивай! — рассердился солдат. — Пиши, раз взялся: — Я в настоящее время еду с позиции в отпуск. И заезжал в город Котельнич.
Товарищ Ленин! В городе Котельниче все стоит строй буржуев. Купцы сами ходят с винтовками по городу Котельничу, и нельзя солдату-большевику разинуть рта.
Как мне рассказывали, три дня тому назад был избит один проезжающий в отпуск солдат. Избили его эти кровопийцы, которые ходят с винтовками.
И еше недели полторы тому назад был арестован большевик. И еще до сих пор не выпущен.
И взяться в городе Котельниче некому — солдат мало.
И люди ищут правду, а не могут ее найти!
Но я из организации Петрограда набрал газет и листков с нашей большевистской правдой. И всю дорогу их раздавал.
Вот она — правда!
Читайте!
А до этого они большевистских газет не получали…
Покорнейше прошу вас, товарищ Ленин, принять самые решительные меры за город Котельнич!
Тут солдат немного передохнул, а потом прибавил еще:
— А я — рядовой 176 полка Иван Игитов и еду в отпуск в деревню.
На этом письмо кончилось.
Солдат спросил:
— Все записал?
— Все!
— Ну-ка, читай!
Фалалеев взял письмо и стал читать. Солдат Иван Игитов слушает и все приговаривает:
— Эдак!.. Эдак!..
Потом помолчали. А еще потом Фалалеев стал снова выспрашивать:
— Ты с кем говорил в Котельниче-то?
Солдат подсел к нему поближе, покосился на Сережку с Мишкой и стал рассказывать что-то шепотом — называть какие-то фамилии и адреса.
Ребята поняли, что тут секрет, и убежали из фотографии.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Как в городе стала Советская власть
⠀⠀ ⠀⠀
Ах, кабы знать! Кабы знать вперед! Тогда Мишка встал бы рано-рано, чтобы все увидеть, чтобы все услышать.
Но он не знал. И Сережка не сказал ему… Ах, Сережка, Сережка!
И встал Мишка поздно. И совсем случайно попал на всполье. А что там делается! Никогда не видано, чтобы так делалось!
Всполье полно! Там только что говорили какие-то речи, а солдаты и рабочие стояли кольцом и слушали.
А теперь речи уже кончились — Мишке не удалось послушать. И все уже строятся в ряды: солдаты — отдельно и рабочие — отдельно.
У солдат винтовки! И у рабочих винтовки!
Впереди пошел солдатский оркестр. А за ним пошли все. И несут красные флаги. А на флагах написано:
⠀⠀ ⠀⠀
ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ!
ЗЕМЛЯ КРЕСТЬЯНАМ! ХЛЕБ ГОЛОДНЫМ! МИР НАРОДАМ!
⠀⠀ ⠀⠀
Идут — поют большевистскую песню:
⠀⠀ ⠀⠀
Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов!..
⠀⠀ ⠀⠀
И сегодня поют немного по-новому. Раньше припевали так:
⠀⠀ ⠀⠀
Это будет последний
И решительный бой!
С Интернационалом
Воспрянет род людской!
⠀⠀ ⠀⠀
Теперь сначала тоже стали припевать так же. Но вдруг чей-то звонкий голос заглушил всех и повел припев по-своему:
⠀⠀ ⠀⠀
Это есть наш последний
И решительный бой!..
⠀⠀ ⠀⠀
Все прислушались и тоже стали припевать по-новому. И Мишка догадался, почему так. Это значит, что начинается все, что предсказал Сережка — начинается последний бой с буржуями. Вот почему поют так и вот почему идут с винтовками!
Идут. Со всполья вышли на Преображенскую улицу. Прошли мимо родильного дома, в котором и Мишка родился. Повернули на Николаевскую улицу, прошли мимо церквей и соборов. Но оттуда не вышли попы с иконами, не стали радоваться, как тогда радовались.
Выходит, что эта революция не для них.
И живоглота Маевского нигде не видно. И Симки Знаменского отец не пришел. Словом, нет ни одного барина, ни одного буржуя..
Идут. У Кардаковского магазина и у анархического дома стали сворачивать на Спасскую улицу. Чуть прошли немного и вдруг откуда-то хлоп! — выстрел в спину.
Стреляют. Значит, начался «последний и решительный бой!»
Солдаты сейчас же привычно вскинули винтовки и хлоп! хлоп! туда, откуда послышался выстрел. И снова стало тихо. Значит, напугались буржуи и пока еще не вступают в бой.
А люди идут дальше. Прошли мимо банка, где буржуйские деньги лежат. Прошли мимо суда, где дядю Гришу судили. Суд стоит, как раньше, только вывеска с него вывернута штыком, сброшена, исчезла.
Вышли на Владимирскую улицу, и оркестр заиграл громко-громко — на весь город!
Идут! А вон вагонники из мастерских. И фотограф Фалалеев тут же. И дядя Гриша тут же. Это он, наверно, и научил всех припевать по-новому. Конечно, он! Его звонкий голос!
А рядом с ним — Сережка! Вот ему счастье!
Хорошо, у кого есть папа да еще большевик!
Идут. Подходят к губернаторскому дому. Дом красивый, двухэтажный, с важным крылечком.
Тут все остановились, стали делиться на отряды и пошли все занимать.
Главный отряд занял губернаторский дом и всем объявил, что тут теперь будет Советская власть!
Другой отряд занял почту. Все заняли, чтобы все везде слушались.
Всех эсеров-меньшевиков разогнали. У буржуйской милиции отняли ружья и револьверы и сабли, а самих милиционеров тоже разогнали.
А кто не сдавался, того в тюрьму. Раньше там сидел дядя Гриша и сидел Фалалеев, а теперь пусть посидят буржуи.
Вот так стала в городе Советская власть!..
А старый черт вечером сказал: «Ну и жизнь! Царя свергли, а Гришка-арестант стал у власти!»
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
18
⠀⠀⠀ ⠀ ⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Как Сережка заменял телефон
⠀⠀ ⠀⠀
На другой день опять новые новости. Новости неслыханные, новости невиданные!
Во-первых, ночью на улицах погасли все фонари. Это на электрической станции что-то сломалось. И не само сломалось, а нарочно сломали, чтобы не светить большевикам.
Во-вторых, не потекла вода. Придут с ведрами к водопроводной будочке, а вода не течет. Нигде не стало водопроводной воды. И тогда все кинулись к колодцам.
На Мишкином дворе у колодца
