на голове у моего брата. Он открыл глазки-пуговки и уставился на меня так, словно предупреждал: «Не трогай моего человека». Я передумала и убрала руку.
– Ладно, хорёк, будь по-твоему. – Я расстегнула спальник и села. Голова упёрлась в крышу палатки, а сама я так и оставалась зажата между Ронни и Хрустиком.
На четвереньках я пробралась ко входу и расстегнула молнию. Моих щёк коснулся холодный свежий ветер. Пахло чем-то съедобным. Не иначе как Мари уже готовит завтрак. Ну кто ест в такую рань? Я нажала кнопку на шпионских часах, и циферблат засветился. Пять утра. Кошмар! Папа не шутил, когда пообещал нам ранний старт. Он всегда говорит:
– Ранней пташке – жирный червячок! – Но червяк – это, конечно, слишком.
И как мы ни умоляли его вчера остаться, он твердил:
– Ничего не могу поделать.
Ну как он может вот так запросто бросить здесь Кики? Как он может не дать нам доставить её в Национальный зоопарк? И как же соревнование? Каких-то два жалких дня… Ведь у нас каникулы, так зачем куда-то спешить?
Но свои вопросы я держала при себе. Я по опыту знала, что сделаю только хуже, если буду приставать к папе.
– Привет, детка. Разбуди своих младших брата и сестру, ладно? – При свете походной лампы на батарейках папа расставлял на столе для пикников бумажные тарелки.
– А пописать сначала можно? – Я показала зубную щётку. – И зубы почистить?
– Вот, держи. – Он протянул мне фонарь.
– Спасибо, у меня свой. – Я потрогала шпионскую жилетку. Теперь я даже на ночь её не снимала, тем более что мы ночевали в дикой природе.
– Ладно. Только осторожно. – Папа занялся завтраком.
Пока я плелась к туалету, я попыталась подобрать доводы, убедившие бы адвокатскую сторону папиной натуры. Он адвокат – он должен был учитывать логичные аргументы.
В темноте палаточный городок выглядел жутковато. И конечно, наша палатка стояла дальше всех от туалетов. И её так тесно обступили деревья… Теперь я уже пожалела, что отказалась от папиного большого фонаря. Лучик моего карманного фонарика метался как заблудившийся в ночи светлячок.
Внезапный шум так меня напугал, что я выронила фонарик. Ну и ну! Я застыла, судорожно стиснув в руке зубную щётку.
– Кто здесь? – крикнула я в темноту. Позади меня зашуршали кусты, и я резко развернулась. Я затаила дыхание и прислушалась. Это медведь? Или пума? Если выбирать, я бы предпочла медведя. По крайней мере, большинство медведей травоядные, хотя они не откажутся от жуков и термитов.
«Без паники! – повторяла я себе. – Спокойно! И ни в коем случае не беги!» Пумы и гризли любят преследовать добычу. Я напомнила себе, что в Национальном парке Шенандоа гризли не водятся. Но тут есть чёрные медведи! Нужно показать ему, какая я огромная и страшная. Подняв зубную щётку, я замахала руками и зарычала что было сил. Шелест в кустах затих… и мимо меня проскочила белка.
Вот это да! И как такая мелкая зверушка умудрилась поднять столько шума?
– Кассандра, что это ты делаешь?
Я чуть в обморок не упала. На дорожке показалась Мари с большим фонарём в руках.
– Мари, ты меня напугала. Не надо больше так подкрадываться.
– А ты куда собралась в темноте одна? – Мари обняла меня за плечи. – Завтрак на столе.
– Ты можешь проводить меня до туалета? – мне было ужасно стыдно об этом просить. Ну то есть мне уже почти тринадцать, а я боюсь сама пойти в туалет? Давай, Кейси, держи марку!
– Конечно, малышка. – Она направила луч света под ноги.
– Я фонарик потеряла. – Я оглянулась. – А вдруг найду?
– Потом подберём, – сказала Мари. – Давай делать всё по порядку. Туалет, потом завтрак.
К тому времени, как Мари отвела меня сперва в туалет, а потом обратно к палатке, все уже сидели за столом. Хрустик кормил Фредди кусками блинчиков, макая их в сироп. Я была так удивлена, что даже не стала ему напоминать о мамином совете посадить Фредди на диету. Ведь ясно было, что все эти сладости и выпечка – нездоровая пища для хорька. И Фредди правда потолстел. Хан Соло стоял всеми своими копытцами на скамейке возле стола и тоже клянчил блинчики. А Ронни болтала с Мари с набитым ртом… Мама никогда не позволяет мне дома ничего такого. Впрочем, Ронни и так делает много такого, что мне недоступно. Например, пользуется мобильником и сидит в интернете.
Пока мы завтракали, поднимающееся солнце засияло, как апельсиновый шербет. Утренний шум сливался с громкими птичьими трелями, а испарявшаяся роса была полна сладких лесных ароматов. Было так красиво. Я непременно опишу это в дневнике для статьи «Лесная жизнь Шенандоа».
– Что тут… – удивился папа и вскочил. Он смотрел мне куда-то за плечо.
Я чуть не свернула шею, чтобы увидеть, в чём дело. Пикапу-трикапу! Все четыре шины у папиного трейлера были спущены!
Папа схватил фонарик и побежал проверять машину.
Я поспешила следом. Точно. Все шины спущены. Ничего себе! Кто-то их проколол?
– Полагаю, теперь мы никуда не едем. – Папа вздохнул и провел рукой по волосам. Он всегда так делает, когда расстроен.
Но кому понадобилось прокалывать нам шины? Кому-то, кто хочет, чтобы мы остались. Я повернулась к столу для пикников. Хрустик и Ронни показывали друг другу набитые рты и хихикали как гиены. Отвратительно.
– Все колёса спущены, – сообщила я и уселась на скамью рядом с братом. – И теперь нам придётся остаться.
– Правда? – Хрустик мигом проглотил всё, что было во рту.
– Ур-р-ра-а-а! – Ронни столкнула Ксавье с края стола, подпрыгнула и выбила мяч вверх головой. – Теперь мы найдём Кики и выиграем конкурс!
– Это сделал кто-то из вас? – Я строго посмотрела на отвязную парочку.
– Что сделал? – хором удивились они.
– Проколол шины.
Оба уставились на меня так, будто я заговорила на инопланетном языке. Хотя я отлично знала, что Хрустик знает клингонский [3]. Вот такой у меня ненормальный братец.
– Ну уж нет. – Ронни перестала играть с мячом и прижала его к себе. – С какой стати нам портить наши собственные колёса?
Я лишь молча подняла брови. Неужели это не ясно?
– Ну, полагаю, что в итоге вы, детки, можете отправиться на геокэшинг. – Папа вернулся к столу и вытирал руки бумажным полотенцем. – У нас есть только одна запаска. Я звонил в автосервис, но они закрыты до понедельника.
Ронни запрыгала на месте.
– Ур-ра! – А когда Хрустик тоже заскакал вместе с нею как кенгуру, Фредди сердито
