Этот способ близок к тому, который предусматривают современные проекты космических путешествий.
Почему же так много верных предвидений у Жюля Верна? Он пристально изучал науку своего времени. После смерти писателя в его кабинете нашли около двадцати пяти тысяч карточек, на которых были записаны сведения о научных открытиях. И он обладал поразительным умением предвидеть технические выводы, которые будут сделаны из научных открытий его времени. Жюль Верн умел из многих возможностей отобрать самые передовые, многообещающие – иначе говоря, правильно определить пути, по которым пойдёт развитие техники. Он не был изобретателем, но многим изобретателям подсказал направление работы.
Циолковский не раз говорил, что о межпланетных путешествиях, о ракетных снарядах он начал думать, прочитав Жюля Верна.
Французский изобретатель Клод – создатель двигателя, работающего на разнице температур в глубине моря и на его поверхности, – писал, что заимствовал свою идею у Жюля Верна.
Любил перечитывать романы Жюля Верна великий учёный Д. И. Менделеев.
Но разве только потому научно-фантастические романы Жюля Верна пробуждают стремление к техническому творчеству у самых разных людей, что писатель верно предсказал изобретения будущего?
Нет, произведения Жюля Верна проникнуты горячей верой в людей, в их творческую силу, в их светлое будущее – верой, которой часто не хватало Уэллсу. И эта вера передаётся читателям.
Романы Уэллса сильны тем, что показывают, к каким бедам ведёт людей капитализм. Но возможности избавиться от этих бед он не видит.
В 1921 году Уэллс заметил в России разруху, рождённую двумя войнами, и все трудности, которые переживала страна, но не заметил зари новой жизни. Он не только в возможность электрификации не поверил. В его книжке о России написано, что большая часть магазинов в Петрограде закрыта. И прибавлено: «Это мёртвые магазины. Они никогда не откроются вновь». Очень характерные для Уэллса слова! Нередко ему казалось, будто то, что он видит сейчас, не может резко измениться. Если в России разруха – она будет углубляться. Если капитализм силён – то он станет ещё сильнее. Поэтому неверны многие его предсказания.
Жюль Верн верил, что в битвах за будущее победит передовое, а не отжившее, победят труд и творчество. Многие мечты Жюля Верна претворились в жизнь, помогли движению техники. Но они не только оказались полезными изобретателям – они и заражают людей страстью к техническому творчеству.
КАК ДЕЛАЮТСЯ ИЗОБРЕТЕНИЯ
ОБ УДАЧЕ И СЛУЧАЕ
В самом деле, как же делаются изобретения? Кое-что вы об этом узнали из первых рассказов книги.
Знания, упрямое желание достигнуть поставленной себе цели, способности и любовь к технике (для изобретателя ловкие руки, рабочая сноровка так же важны, как хорошая голова) – всего этого ещё мало. Нужно уметь наблюдать и делать выводы из наблюдений. Нужен твёрдый характер. Да ещё способность не падать духом при первых неудачах, находить их причины и сотни раз повторять опыты.
Ползунов, Уатт, Можайский, братья Райт и ещё многие изобретатели всю жизнь работали над решением одной технической задачи, которую считали важной для их современников или для будущего. А другие были одержимы страстью к изобретательству, как Вернер Сименс или Томас Эдисон, о которых вы прочтёте в этом рассказе, придумывали самые разные вещи, машины, приборы. Удача приходила к тем, кто умел распознать потребности своего времени или близкого будущего и найти хорошее решение технической задачи.
А как людям приходит мысль об изобретении и как они его осуществляют?
Часто слышишь или читаешь: «Это изобретение случайное». Обычно так говорят потому, что не знают всех обстоятельств, при которых сделано изобретение. Случай действительно иной раз помогает. Но кому? И как? Об этом стоит поговорить.
ПРО РЕЗИНУ
Бывает иной раз, что природа даёт в руки человеку материал, с которым неизвестно что делать. Догадываются люди, что можно из этого материала приготовить нужные, полезные вещи, а как их сделать и какие именно – не знают.
Когда Колумб третий раз приплыл к открытой им земле, которую мы теперь называем Америкой, он увидел индейцев, игравших в мяч. Это был довольно тяжёлый мяч, скатанный из какой-то чёрной массы. Он прыгал гораздо лучше, чем кожаные мячи, которыми пользовались тогда в Европе.
Путешественник знаками спросил у индейцев, из чего этот мяч сделан.
Они повели Колумба в рощу. Там росли высокие деревья с пятнистой корой. Один индеец надрезал кору, и по стволу медленно потекла густая белая жидкость, похожая на молоко. На воздухе она затвердела и потемнела – стала похожа на обыкновенную смолу. Кау-чу – так называли эту смолу индейцы.
Потом, когда Колумб начал понимать язык индейцев, он узнал, что «кау-чу» значит «слёзы дерева».
Так до наших дней на всех языках и осталось индейское название. По-русски мы говорим «каучук».
Колумб захватил с собой комочек каучука в Европу, но он привёз столько диковинных вещей, что на «слёзы дерева» и на рассказ об индейских мячах никто не обратил внимания. Скоро о них и вовсе забыли.
Прошло двести лет. По Южной Америке путешествовал один французский учёный и второй раз открыл каучук. Он увидел, что индейцы пользуются соком пятнистого дерева
– гевеи – не только для мячей. Они делали из него бутылки, промазывали густой массой
щели между досками в пирогах (лодках), чтобы туда не проникала вода.
А некоторые индейцы покрывали ноги слоем каучука и потом, чтобы он засох, держали ноги над костром. Было очень больно, но зато индеец получал на всю жизнь пару непромокаемых чулок.
Значит, индейцы использовали два свойства каучука – его непромокаемость и его упругость, благодаря которой так хорошо прыгали каучуковые мячи. Впрочем, скоро французский учёный увидел, что индейцы пользуются ещё одним свойством свежего каучука – его клейкостью. Птичьи перья, которыми любили украшать себя индейцы, они приклеивали к телу каучуком.
Когда француз вернулся на родину, он показал комочки каучука и непромокаемые чехлы для ружей, которые сделали ему индейцы.
– Это замечательная штука! – восторгался он. – Десятки вещей можно делать из кау-чу. И непромокаемую обувь, и перчатки, и костюмы для водолазов.
Но хотя учёный привёз с собой довольно много каучука, он не сумел сделать из него ни одной вещи, о которых рассказывал. Дело в том, что за время путешествия каучук потерял все свои замечательные свойства – комочки его высохли, затвердели. Оказалось, что делать вещи можно только из свежего каучука – иначе говоря, там, где его добывают, на диких берегах далёкой Амазонки.
Каучук, привезённый французским учёным, сумели использовать только для одного дела – стирания карандашных записей. Это первая вещь, сделанная в Европе из каучука,
– ластик, которым вы и теперь пользуетесь.
Прошло ещё восемьдесят лет. Один английский химик – его звали Чарльз Макинтош
– упорно искал способ вернуть высохшему каучуку природные свойства.
Как-то, работая в своей лаборатории, он опрокинул бутылку с жидкостью на стол, где
