Но Надя нашла последний и верный аргумент, чтобы покончить с Марлиными страхами раз и навсегда:
– Ты никогда не видела море?! Как ты можешь жить, если ты никогда не видела море? Жизнь проходит мимо. Ты должна это увидеть!
И они поехали на море.
Море оказалось большим и сине-зеленым. В мелких белых барашках волн. С шумным прибоем. С желтым песком пляжа. С запахом йода и водорослей.
Сразу на вокзале парни договорились о проживании с какой-то бабулькой, уверившей их, что нужно пойти жить непременно к ней, ведь ее гостевые домики самые уютные и находятся всего в ста метрах – ста метрах! – от моря. Только бабулька не сказала, что эти сто метров по вертикали в гору…
Обливаясь потом и скользя на хвое и шишках сосны пицундской, проклиная все на свете, четверо путешественников ползли в гору едва ли не час. И только бодро, как козочка, прыгающая впереди бабулька не давала им плюнуть на все и отказаться. Единственным же утешением стало то, что сверху, с горы, открывался на море такой замечательный вид, что дух захватывало. Марля так и вовсе, едва увидела, встала столбом. Стояла и смотрела, смотрела, смотрела в бирюзовую даль, пока Надя не вернула ее в реальность:
– Переодевайся, купаться пойдем!
Бабулька поселила компанию в домик, разделенный на две каморки. В каждой каморке было по две кровати, тумбочке и вешалке. Двери каморок выходили на общую небольшую веранду, где стоял стол и стулья. Ни туалета, ни душа в жилище не предполагалось. Как позже выяснилось, общие на всех, они были в другом конце бабулькиного участка.
Переодевшись, все четверо дружно рванули к морю. Полусбежали-полускатились вниз с горы минут за двадцать. Пробежали по песку, скидывая с себя одежду, и бросились в прибой. И даже Марля, боявшаяся воды, вдруг неожиданно для себя смело кинулась вперед, в волны, вместе со всеми. И поплыла…
Поплыла!
Марля и сама не поняла, как это получилось. Она гребла руками, как показывала ей Надя, била по воде ногами, но не тонула и не хлебала тину, как в прудах в конном заводе, а плыла.
Вода держала ее на себе! Она качала и убаюкивала ее. Выталкивала вверх.
Марля плыла и не верила своим ощущениям. Конечно, она не отплывала далеко от берега, конечно, она быстро устала, конечно, она все равно пару раз хлебнула соленой воды, но ОНА ПЛЫЛА. Уставшая и счастливая Марля вылезла на берег и без сил упала на расстеленное полотенце.
И такое счастье вдруг накатило на Марлю! Она была не хуже всех! Она, заморыш и задохлик, плыла. Она сама научилась плавать! Она научилась ездить верхом, а теперь она еще и умеет плавать. Она тоже кое-что может. Да что там – кое-что! – она может все. Марле вдруг показалось, что она может все-все-все, все, что захочет. Она вдруг почувствовала себя такой сильной, такой уверенной. Ей показалось, что больше ничего можно не бояться и никого не стесняться. Что она, Марля Нечаева, такая же, как все.
– Здорово! Классно! Зачет! – такие же взбудораженные вернулись на берег остальные.
– Высохнуть, переодеться и в город! – высказалась Надя.
– Да, в город охота. Погулять, девок местных побачить, а то и помацать… – довольно протянул Петька и тут же получил от Нади подзатыльник. – А шо? И шуткануть нельзя?
– Сохнем и в город. Тем более и солнце садится. Надо посветлу залезть на эту гору, – резюмировал Федька.
Вечерний Туапсе сиял огнями и оглушал музыкой. Казалось, весь город состоит из одних только кафешек и дискотек. Что все здесь танцуют и пьют вино и никто никогда не работает. Что здесь каждый день – праздник.
Марля шла хвостиком за компанией и с удивлением крутила головой по сторонам. Все вокруг ей было непривычным, казалось манящим и устрашающим одновременно. Люди шли навстречу какие-то совсем другие, не такие, как в ее родном Петербурге. Полуголые, разодетые в какие-то блестки и перья, как на карнавале, шумные, громкие. Все толкались, что-то кричали, что-то покупали с бесконечных прилавков, заваленных совершенно бессмысленными и непонятными с точки зрения Марли вещами. Кафешки сменяли одна другую, некоторые были солидными, кирпичными, с красивой отделкой, другие – совсем простые, сколоченные из каких-то фанерок, с названиями, написанными краской. Из каждой между тем тянуло едой, какой-то резкой, острой, слишком сильно пахнущей и совершенно незнакомой Марле. А еще, перепутываясь, смешиваясь в один сплошной грохот, из каждой неслась музыка… И огни везде сияли, сверкали, мерцали, слепили глаза…
Марля шла на непривычно высоких каблуках, в длинной юбке, накрашенная Надей по-взрослому и чувствовала себя совсем большой. Взрослой. В первый раз она без родителей была в незнакомом городе, у моря, где-то далеко-далеко от своего дома. Она шла в компании парней – и она шла развлекаться. По-взрослому. Сидеть в кафе, танцевать… Радость переполняла ее. «Вот бы Нинка увидела меня, какая я, с кем я! Да что там Нинка, увидели бы меня наши первые красавицы Корвякова с Июдиной – обзавидовались бы. Вот бы они все-все, весь класс, увидели меня сейчас… И больше никто не посмел бы обзывать меня тряпкой, задохликом и недомерком!» – думала Марля.
Но, несмотря на все эти мысли, она по-прежнему немного боялась, изо всех сил старалась не отстать, не потеряться. Ей, как маленькой, очень хотелось, чтобы кто-нибудь взял ее за руку и провел через это все за собой. Ей хотелось, чтобы Федька взял ее за руку…
Но Федька, Петька и Надя, перекрикивая музыку, старательно спорили, куда, в какое кафе им лучше зайти. Петька кричал, что ему нужно самое лучшее кафе, потому что он ни абы кто-нибудь, а крутой чувак. Федька считал, что не надо тратить лишних денег, а надо найти что-нибудь подешевле. Надя же была уверена, что главное – чтобы можно было в этом кафе сплясать. А когда спросили Марлю, что она думает по этому поводу, она растерялась и сказала, что пойдет в любое, какое они выберут.
В конце концов с кафешкой определились. Долго заглядывали с улицы внутрь, рассматривали меню с ценами, вывешенное снаружи. Сошлись, что место хорошее, и решительно шагнули внутрь. Но не тут-то было…
– Куда? – неожиданно вырос перед ними устрашающего вида охранник.
– Внутрь, – сообщил Петька, но не очень уверенно.
– Деточки, вам сколько лет?
– Тебе паспорт показать? – это уже встрял Федька.
– Младенцев, – и охранник ткнул пальцем в Марлю, – не обслуживаем.
И сколько бы ни спорили с ним, пройти внутрь не получилось.
– Ладно, пойдем в другое кафе! – радостно и пресекая все разговоры о Марлином возрасте и внешнем виде, сообщила Надя и решительно потащила всех дальше по улице.
Но когда компанию не пустили уже в третье кафе, парни стали злиться.
– Так я и думал, шо так зробится… – буркнул Петька себе под нос.
Марля тут же внутренне съежилась. Стала еще меньше. Она больше не казалась себе большой, красивой, взрослой… Она снова была маленькой девочкой, как в школе, где все ее упорно пытались отправить на нижний этаж, где занимались младшеклассники…
– Я… я… – Марля чувствовала себя виноватой, виноватой в том, что была не такой, как они, что она испортила всем вечер… – Я могу… могу… – Но слова никак не шли с губ… – Я могу пойти домой. В домик. К бабульке…
– Ты устала, да? Я так и думал, шо ты сдуешься, – обрадовался Петька. – Так ты не заставляй себя – иди. Шо тебе с нами болтаться?
Марля и сама вроде бы собралась домой, но… но едва он это сказал, как она чуть не расплакалась. Она поняла, что на самом деле ожидала совсем другого. Что ей скажут, что никто ее никуда не отпустит, что они все вместе, что они не бросят ее, а что-нибудь непременно придумают… С надеждой она бросила взгляд на Федьку. «Если он скажет, чтобы я уходила, я… уйду, – быстро решила она, – я уйду… совсем. Куда-нибудь совсем навсегда. Уеду в конный завод. Нет, Петербург. Далеко-далеко отсюда…»
– Вместе приехали – вместе и будем гулять, – высказался Федька. – Надо придумать, как Марлю незаметно провести в кафе.
И мир снова стал замечательным. Радужным и светлым для Марли. Волшебным и таинственным. И она улыбнулась.
С утра парни с загадочным видом и под лозунгом «У мальчиков – свои секреты!» куда-то удрали, а подружки отправились на пляж. Лениво купались, копались в песке, натирались кремами от и для загара, болтали. Вспоминали вчерашний вечер.
Как ни странно, но в следующее же кафе после Федькиного решительного «надо придумать, как Марлю незаметно провести» их пропустили без проблем. Они втроем – Федька, Петька и Надя – окружили Марлю и бодрой толпой проникли внутрь. Заняли столик в углу, чтобы не отсвечивать. А плясали все время в центре, в толпе, оставляя Марлю невидимой для персонала. А может быть, просто в этом кафе спокойнее относились к присутствию несовершеннолетних, и прятались они зря. Но так или иначе вечер удался, и все остались довольны.
А потом, после кафе, вчетвером долго шли обратно, только не через город, а по пляжу. Прямо по песку босиком, под звездами. Говорили ни о чем и обо всем сразу. И Марля снова шла позади всех, смотрела на море, на небо, на огромный Орион, который у них в Петербурге виден только зимой, а здесь висел во всей своей красе над водой прямо посередине лета. Марля шла и вдыхала запах моря, вслушивалась в шум прибоя. И ей казалось, что все это происходит не с ней, а с какой-то другой девчонкой. А потом вдруг она поняла, что она неожиданно стала совсем не она. Она сама стала другой девчонкой . Она больше не серая мышка, вечно и всего пугающаяся. Она теперь умеет ездить верхом и плавать! Она гуляет ночью вдоль моря с парнями! Она носит туфли на огромном каблуке!
