крыши пускал да дивьих девок насильничал. Всё развлечения для. Вроде свои же потом лиходея и порешили, потому что совесть надо иметь, даже когда воюешь. Ну как такому охрану замка доверять?
Лис хлопнул в ладоши:
— Решено, назначаю тебя заплечных дел мастером.
— А как же охрана? — Второй насупился, заподозрив неладное.
— Тут уж либо одно, либо другое — совмещать никак не выйдет. Да ты не переживай — воителей, способных меч держать, у нас пруд пруди. А вот палачей нет. Кощеевы-то все разбежались. Будешь не просто главным, а наиглавнейшим.
Лису удалось подобрать нужный ключик, и упыря долго уговаривать не пришлось.
— Ох, умеешь ты, княжич, завлечь-заинтересовать. Я согласен! Так когда у нас ближайшее представление?
— Какое ещё представление? — не понял Лис.
— Ну, казнь. Это ж важное событие. Надо подготовиться, чтобы людей вдоволь потешить.
— Завтра на рассвете, — Лис поджал губы. — И это тебе не потеха.
Да, ему хотелось наказать Айена, заставить бывшего советника страдать, отплатить за попранное доверие… но выставлять казнь развлечением… он же не Кощей какой-нибудь!
— А людей-то много придёт? — Второй потирал руки в предвкушении.
— Не знаю. Время было объявлено. А нарочно никого сгонять не будем.
— Эт зря. Люди должны видеть силу. И бояться. Тогда тебя ещё больше уважать станут.
— Учить ещё меня будешь? — Лис сказал это тихо, но угрожающе — так, что упырь попятился:
— Это лишь ма-аленький совет.
— Ты мне не советник. Займись своим делом. И не увлекайся — побить преступника плетьми будет вполне довольно.
— И укусить. Ты обещал!
Лис кивнул и повернулся к окну, давая Второму понять, что разговор закончен.
Княжича слегка мутило, словно они беседовали не в личных покоях, а в тряской повозке.
Краем глаза он отметил, что упырь, поклонившись, ушёл, и тогда распахнул окно. Дышать сразу стало намного легче.
Лис дождался, пока в коридоре стихнут шаги, и снова окликнул злыдня-прислужника.
— Эй ты там! Позови мне… да, Третьего!
Идея поручить упырям охрану замка уже не казалась такой заманчивой, но, возможно, Третий окажется лучше, чем Второй?
* * *
Спать Лис так и не ложился, словно пытаясь оттянуть восход. Но как ни оттягивай, а рассвет всё равно приходит, хочешь ты этого или нет.
Несмотря на ранний час и туманную хмарь, народу на площади собралось много. Лис, увидев из окна волнующуюся, как море, толпу, впился ногтями в ладони. Похожее чувство он уже испытывал — в тот день, когда сам сидел на помосте, выслушивая челобитные. Он нервно поправил венец и часто задышал, пытаясь успокоиться. Это помогло.
По крайней мере, ему не нужно было спускаться вниз — для княжича приготовили место на галерее. И хоть его присутствие отдельно не объявлялось, но некоторые люди заметили своего правителя. Кто-то проорал здравницу, но как-то вяло, без огонька. Несколько нестройных голосов поддержали крикуна — и всё стихло. Остался лишь неприятный гудёж, как в улье.
Айена привезли на открытой телеге, связанного и обритого. Узник был одет в одну рубаху. Даже с галереи было заметно, как он дрожит от холода.
Поднимаясь по ступеням эшафота, бывший советник споткнулся, но дюжие злыдни упасть не дали: подхватили его под локти, втащили наверх и приковали к столбу, заставив поднять руки высоко над головой.
Второй всё это время сидел на краю помоста, болтал ногами и грыз яблоко. Палаческий колпак он и не думал надевать: видимо, хотел, чтобы его знали в лицо и боялись. Таким всё равно, дурная слава или добрая, — главное, что слава.
Рядом с упырём образовалось свободное пространство — никто не хотел подходить близко, так что в какой-то мере своего Второй уже добился. Вызвал страх.
Звучно пробил гонг, возвещающий начало казни, и Лис от неожиданности вздрогнул — было слишком громко.
Но Второй не спешил приступать. Он вообще всё делал с явной ленцой. Вот потянулся, вот наконец-то вдел ноги в сапоги. Огрызок улетел первым рядам под ноги, и толпа, отпрянув, загудела ещё сильней — будто дикие шершни. Те хоть и малы, а способны жалить до смерти. И никогда не угадаешь, что у них на уме…
Второй вспрыгнул на помост и вихляющей походкой направился к чану с плетьми. Выбрал одну, прокрутил рукоять в ладони и со свистом рассек воздух, пробуя удар.
Лис понял, что не хочет смотреть на всё, что будет дальше. Ещё совсем недавно его сжигало желание мести, но теперь — всё прогорело до пепла. Умом он твёрдо знал, что прав. Что преступник должен понести наказание. Но наблюдать за мучениями… нет, не тошно. Просто скучно. Второму был важен процесс, а Лису — только итог.
Княжич отвёл глаза и неожиданно встретился взглядом с Весьмиром. Дивий чародей подкрался тихо-тихо, как арысь-зверь, и теперь сплёл руки на груди, взирая неодобрительно:
— Не по нраву, что ль, зрелище?
От этих слов Лис дёрнулся, как от пощёчины, но отвечать не стал. Начнёшь оправдываться, всё равно не поверит же.
— И часто у вас такое случается? — не отставал Весьмир.
И чего он прилип, как банный лист?
— Такое — впервые, — буркнул Лис и попытался было проскользнуть мимо, но чародей преградил ему путь.
— Что же натворил этот бедолага? За что его упырь-то полосует?
— Не лезь не в своё дело, — нахмурился княжич. — Разве тебе нечем заняться? Или, может, ты принёс добрые новости?
— Рано ещё, — Весьмир вздохнул.
— Тогда что ты здесь делаешь? Иди работай.
— Так всех зазывали посмотреть, разве нет? Кто этот преступник?
— Мой советник. Теперь уже бывший. Замышлял меня свергнуть и возвести на престол сестру мою Доброгневу.
