сотрудника Жукова, которому еще полагается оплачивать свой проезд в общественном транспорте. Какое уж тут спонсорство…
Поздним вечером, читая в постели мемуары поэта Андрея Белого Леопольд Янович отвлекся от книги, обвел глазами комнату и вдруг подумал, что хорошо бы увидеть на полу забытую детскую игрушку — машинку какую- нибудь — и думать, что придет внук, будет ею играть… Вот почему- то опять не о сыне или дочери подумал, а именно о внуке. Потом стал представлять, как елозит по полу с машинкой, фырчит и, подражая клаксону, крутится белоголовый мальчик…Тонька. В спальне можно было бы поставить ему столик письменный, полочку повесить для учебников… Но тут же пришла мысль о их с Лелей двуспальной кровати. Представилась эта женщина… Наталья Федоровна. Очень милая, но совершенно посторонняя. И как- то проскользнувшая «наискосок» в его раздумьях мысль предложить ей с внуком пожить в его квартире, ушла. Леопольд Янович поднес к глазам книгу и продолжил чтение о сложных отношениях в кругу поэтов- символистов.
Антон появился в лаборатории через два месяца, когда Леопольд Янович, откровенно говоря, стал о нем забывать. Вошел смущенный, немного подросший с тем же живым огоньком в круглых зеленых глазах.
— Тонька! — воскликнул Короткевич, разворачиваясь навстречу к нему вместе со стулом. — Ну, здравствуй! Рассказывай, где пропадал! Я же палочку твою «чудесную» сохранил. Вот жалко Елизаветы сегодня не будет. И Ивана Климовича нет.
— Здравствуйте, Леопольд Янович! — ответил Тонька. И Короткевич сразу же заметил, что детский басок его окреп. — Иван Климович на конгрессе в Питере. Я знаю. Мне Николай Николаевич сказал, у которого я в школе в пятом классе учусь. Они с Иваном Климовичем друзья.
— Учишься?! А я думал, ты уехал домой.
— Я к маме на каникулы поеду.
— А …Наталья Федоровна?
— Она в моей школе уборщицей работает. Мы теперь и живем в том районе. Комнату снимаем в общей квартире. Папа деньги прислал. А когда возвратится, мы все в Воронеж переедем. Там есть лицей, где биологию очень хорошо преподают. Николай Николаевич об этом бабушке рассказал.
— Ну, Антон- «Левенгук», очень я за тебя рад, — искренне сказал Леопольд Янович. — А вот тебе твоя Bacterium prodigiosum.
Он достал из холодильника алюминиевый футляр для сигары, в котором лежала маленькая пробирка с ярким красным налетом на агаровом студне. Ватная пробка ее была залита парафином.
— Похоже, она действительно чудесная, раз в твоей жизни произошли такие хорошие перемены.
В двенадцатом часу, лежа в постели, Леопольд Янович, закрыл второй том мемуаров Андрея Белого- Бугаева, выключил торшер, в очередной раз подумал, какой все- таки молодец Ванюша Жуков, и необычно быстро заснул. Под утро ему приснился короткий сон. Не сон даже, а просто картинка. Будто берет он в руки кружку, а на ней вместо осенних листьев Иван Климович в косоворотке на мандолине играет и ему подмигивает. Почему на мандолине?
