поместились бы в замке. Алиса, застыв, смотрела на шкатулку, вытаращив свои красивые голубые глаза, которые раньше заставляли так часто биться Лёнькино сердце. Но это было раньше, а сейчас Лёнька вжал голову в плечи, ожидая, что вот-вот раздастся визг, и злосчастная шкатулка полетит в него или в Джина. Но первым среагировал Алисин папа. Он выхватил у Алисы из рук шкатулку и швырнул её на песок.
— Всё ясно. Иди в корабль и готовь всё к полёту. Мы слишком засиделись здесь. Нас уже наверняка засекли и ищут. Да и этих детей тоже разыскивают. Надо смываться.
Алиса, молча кивнула, развернулась и быстро пошла к кораблю.
Алисин папа схватил одной рукой Лёню за шиворот, другой цепко ухватил за руку Джина, так как ворота у того не было, и скомандовал.
— Ну-ка, вы, двое — вы летите с нами. Девчонка останется здесь. А вы — марш оба в корабль.
— Я Джин, — почему-то снова повторил Джин, — Я служу только хозяину лампы, и я всё могу. Отпусти нас.
— Ещё чего. Размечтался, маленький фокусник. Я слишком много потратил на то, чтоб заполучить настоящего джина, а получил вместо него игрушечного. Но я не собираюсь лишаться хотя бы этого. Думаю, что хоть что-то за тебя выручить можно. Марш в корабль!
Что произошло дальше, Лёня не понял, но Алисин папа вдруг с криком отдёрнул руку от джина и стал ею размахивать, дуя на неё, словно на ожог. Почувствовав, что другая рука папы, державшая его за воротник, ослабила хватку, Лёня резко крутнулся вокруг себя, выскользнул и быстро встал за спиной Джина. Злобно зарычав, Алисин папа бросился к ним, но тут Джин быстро поднял обе руки, раздалось тихое гудение, и все они: Джин, Лёня, и замок, с продолжающей увлечённо играть Лизой, оказались накрыты почти прозрачным, слегка светящимся куполом — силовым полем, как потом объяснил дедушка. Алисин папа с размаху налетел на эту невидимую стену, был отброшен назад, от неожиданности не удержался на ногах и сел на песок.
Затем он потряс головой, пытаясь прийти в себя, и потянулся к висевшей на поясе кобуре.
Голос Джина, многократно усиленный скрытыми в его корпусе динамиками, громом разнёсся по пустыне.
— О, неразумный сын ишака! На твоём месте я бы этого не делал! Убери оружие!
Почему вдруг Джин вспомнил старинные ругательства времён его общения с Аладдином, осталось неизвестным, но они помогли. То ли сами слова, то ли мощь и звуковое давление подействовали, но Алисин папа, сжавшись от ужаса, вызванного этим жутким голосом, отдёрнул руку от кобуры и приник к песку. На помощь папе пришла Алиса. Она выскочила из дверей корабля и помчалась к ним, держа наперевес какое-то оружие, похожее на большое старинное ружьё, и громко выкрикивая что-то неразборчивое, похожее на абордажный пиратский клич.
Было что-то страшно неестественное и жуткое в милой рыжеволосой девочке, в белых штанишках и футболке с зайчиком, которая с выпученными глазами и красным, разъярённым лицом, неслась на них в атаку. Но Джин стоял спокойно, держа защитное поле, и только гудение усилилось и стало казаться жужжанием сердитого роя пчёл, а купол над ними стал темнее, и по его поверхности, потрескивая, заискрились тонкие зигзаги, похожие на маленьких, голубых змеек.
Не переставая вопить, Алиса затормозила, прицелилась и выстрелила. Из её оружия вырвалась длинная красная молния и ударила в защитное поле, точно целясь в грудь Джина. Поле отразило молнию, как зеркало луч света, и она, прошелестев мимо Алисы, срезала антенну на крыше корабля разбойников.
— Ах вот ты как, — яростно прокричала Алиса. — Ну, я сейчас тебя!
И развернувшись, она помчалась обратно в корабль. Прошло несколько томительных минут, и приспособление на крыше корабля, похожее на пушку, стало разворачиваться в сторону силового купола, накрывавшего Джина и детей. Лиза, уже давно переставшая играть в замке и стоявшая рядом с Лёней за спиной Джина, сжала Лёнину руку. Джин, видимо почувствовав, что угроза усилилась, начал меняться: он глубже погрузился в песок, у него появилось две дополнительных руки, которые тоже подпирали силовое поле, и ещё одна, держащая что-то вроде пистолета.
Но это всё уже не понадобилось. Раздалось громкое шипение, короткий дымный след повис в воздухе, и пушка на крыше корабля разбойников с грохотом разлетелась в дребезги. Над полем боя, на высоте метров десяти, парил небольшой серебристый летательный аппарат. Под его крыльями висело ещё несколько ракет, таких же, как та, которая разнесла пушку разбойников — и все они были нацелены на корабль.
— Это Дрон, — закричал Лёня. — Ура! Это дедушка прислал. Он где-то рядом! Мы спасены!
— Мой корабль! — очнувшись от ступора, завопил Алисин папа. — Что вы с ним сделали!? Антенну отломали, пушку разбили! Как мы работать дальше будем? Мы ж всё-таки приличные галактические пираты, а не какая-то там мелкая шпана из заброшенной туманности. Как я на такой шлюпке в приличном месте появлюсь? Меня ж всё капитаны засмеют!
— Вертолёты, вертолёты! — закричала папе, внезапно появившаяся в дверях корабля Алиса, уже не обращая внимания на Джина и детей. — Вон там! Летят сюда. Надо сматываться. Давай быстрее. Взлетаем.
Все посмотрели в том направлении, куда указывала Алиса, и увидели две, поднявшиеся из-за горизонта небольшие точки, которые приближались к ним, быстро увеличиваясь в размерах. Алисин папа, позабыв про обидчиков, бросился к кораблю, вбежал внутрь и с размаху захлопнул за собой дверь. Не прошло и полминуты, как из-под днища корабля вырвалось пламя. Корабль приподнялся, постоял немного на столбе набирающего мощь огня и взмыл вертикально вверх, унося в себе двух межпланетных негодяев. Потом он быстро превратился в маленькую светящуюся точку, а вскоре и вовсе растворился в синеве раскалённого неба. Пламя, бьющее из двигателей, оплавило песок и сожгло кое-где вылезшую чахлую травку. И, конечно, детям бы пришлось плохо, если бы Джин не продолжал, так же невозмутимо, расставив руки, поддерживать силовое поле, которое охраняло их и не пропустило внутрь не только разбойников, но и огонь.
Из приземлившихся вертолётов первыми спрыгнули на песок дедушка и папа, а уж затем ещё много людей в странной форме, обвешанные со всех сторон не менее странным оружием. Пока эти люди разбивали лагерь, выставляли охранение, осматривали, проверяли и фотографировали все вокруг — дети, вдоволь наобнимавшись со всеми, торопливо перебивая друг друга, взахлёб рассказывали о своих приключениях. Делали это они с полными ртами, так как у каждого из них было в одной руке по большому маминому бутерброду, а в другой по кружке со сладким какао, которое им постоянно подливали из термоса. Всё это время Джин спокойно стоял в стороне, при этом ни на мгновение не спуская своих объективов с детей и заметно настораживаясь, если кто-то ещё, кроме родственников, приближался к ним близко. Он был похож на сторожевого пса, который дремлет, положив тяжёлую голову на лапы, но контролирует всё вокруг и готов в любую секунду угрожающе зарычать при приближении постороннего. Дедушка с огромным интересом слушал рассказы внуков, а в некоторых местах даже взвизгивал от удовольствия. Особенно развеселил его рассказ о марках, которые затребовал у Джина Алисин папа.
— Так этот старый пират ещё и филателист! — развеселился он. — Родственная душа! Эх, взглянуть бы в его альбомы. Думаю, что за время своих странствий, он собрал разными нечестными способами хорошую коллекцию.
— Так, значит, это ты Джин? — обратился к тому дедушка, выслушав рассказы детей.
— Я Джин — важно ответил тот и поклонился.
— Спасибо тебе, Джин, что охранял детей, — сказал дедушка.
— Всегда к вашим услугам. Это моя работа, — невозмутимо ответил тот.
— Так я и думал, — сказал дедушка, на этот раз, обращаясь к детям. — Этот Джин — универсальный робот-нянька, он же партнёр по играм и он же охранник, да и сказок на ночь знает уйму и, кстати, сказки, наверняка, и неземные тоже. Уж не знаю пока, кто и какая инопланетная экспедиция его тут забыла, но было это, определённо, очень-очень давно. По крайней мере,
