поклонился:
— Спасибо, друг.
На том они и расстались. Весьмир с Ванюшей и Василисой бросились к конюшням, а Лис полез обшаривать кусты, поминая Анисью недобрым словом.
В зарослях сирени её не оказалось. За боярышником тоже. Он собрался было проверить малинник, когда услышал негромкий смех Маржаны:
— Не там ты ищешь, Лис. Ох, не там…
— Тебе что-то известно? — он высунулся из кустов. — А ну, выкладывай!
— Расскажу, коли пообещаешь мне, что с собой возьмёшь, ежели бежать вздумаешь. Мне после всего, что я сделала, не сносить головы, когда Кощей дознается до правды. А он уж дознается, будь уверен…
— Обещаю, что не брошу тебя и сделаю всё для твоей безопасности, — Лис нахмурился. Очень уж ему не нравилось, когда ему начинали ставить условия.
— Что ж, и на том спасибо. Иди в Макову залу, туда, где вы сегодня с Кощеем пировали. Там и найдёшь свою Анисью. Она, знаешь ли, стерва хитрая…
Дослушивать Лис не стал — со всех ног бросился бежать. В голове не укладывалось: неужто подруга матери решила в последний момент переметнуться? Признаться, он надеялся, что Маржана ошиблась, — но, увы, этим надеждам не суждено было сбыться. Едва ступив на порог пиршественной залы, он увидел Анисью — та совсем немного не доползла до Кощея. Сонные чары настигли её у края стола, ноги подогнулись, и предательница упала, потянув за собой скатерть. Совсем она не отключилась — видать, сила заклятия и впрямь была уже на исходе, — но помутившееся сознание не дало ей довершить начатое.
Лис подхватил её на руки и вынес из залы на свежий воздух. Маржана, поджидавшая его снаружи, глянула на него с любопытством:
— Ну и что ты будешь с ней делать? Убьёшь?
— Нет, — прохрипел Лис, согнувшись под тяжёлой ношей. — Её бы — без раздумий порешил. Но нерождённое дитя ни в чём не виновато.
— Эх, добрый ты парень. Даже слишком, — мара, сама того не зная, почти слово в слово повторила то, что говорил дядька Ешэ. — Ну да ладно, разбирайся сам, чай не маленький. А время вышло. Я считаю до десяти и после этого поднимаю тревогу. Один. Два…
И Лис снова помчался, лихорадочно соображая на ходу. Куда же бежать? До конюшен далеко, да и поздно. Где ещё их не найдут?
Три… Четыре…
Ноги сами понесли его к Невестиной башне. Большая часть жизни прошла за её стенами, и в самый суровый час он устремился туда — в единственное место, которое мог назвать своим домом.
Пять… шесть…
Он прошёл сквозь стену. Тяжело дыша, миновал сад. Пнул ногой дверь. На мгновение замер, соображая, что дальше. Сколько там уже насчитала Маржана? А, в любом случае это были уже последние мгновения перед тем, как зазвонит набат.
Он бросился по лестнице — только не вверх, а вниз, в подземные горынычевы угодья. Миновав несколько поворотов, нашёл небольшой грот и, наконец-то сбросив свою тяжёлую ношу, присел на камешек, чтобы отдышаться.
Ему повезло, что Анисья пришла в себя только сейчас, потому что она вдруг заголосила так, что уши заложило.
— Не ори, — скривился Лис. — Никто не услышит. Здесь никого нет. Ну, кроме залётных горынычей, конечно. Впрочем, если ты так хочешь стать змеевым обедом, можешь продолжать вопить…
Предательница вмиг осеклась и затихла. Визгливое эхо потонуло где-то в каменных недрах. В наступившей тишине было слышно, как тяжело дышит пленница. И пахло от неё потом и страхом.
— И что теперь? — хрипло вымолвила она.
Пожав плечами, Лис отстегнул с пояса моток верёвки — в дорогу ведь собирался, знал, что пригодится. Вот, стало быть, и пригодилось.
Пока он связывал Анисью — покрепче, чтобы не вздумала удрать, — та принялась вполголоса ныть и причитать:
— Ой, хороший мой, пошто так поступаешь? Нешто думаешь, я предать вас хотела? Да я бы ни в жисть!
— Лапшу мне на уши не вешай, — огрызнулся Лис. — Не на того напала. Чай, не дурак — знаю, что ты собиралась сделать. И нет тебе за то прощения.
Пленница глянула ему в глаза и, убедившись, что её хитрость раскусили, попробовала зайти с другой стороны:
— Лис?… Так ведь тебя матушка называла? Так вот, Лис, ты меня не вини. Знаю я, что поступила дурно. Дык а что мне оставалось делать? План-то твой, считай, рухнул. Мара эта ещё пришла… Я сразу поняла — не спастись нам. Нешто полчаса — это хорошая фора? Да тьфу — плюнуть и растереть! Помяни моё слово — догонит их Кощей. А догнав, непременно убьёт. Я же хотела сказать ему, что богатырь энтот вместе с дивьим чародеем княгинюшку нашу похитить вздумали. Что не она сама с ними пошла — по голове её тюкнули и силой поволокли. И это ведь почти правда…
— Так ты там до последнего в кустах сидела, что ли? — ахнул Лис.
— Дык надо ж было убедиться, чаво и куда, — Анисья улыбнулась. Тут ему очень захотелось ударить мерзавку, аж кулаки зачесались — размазать бы по лицу эту улыбочку! Но Лис сдержался.
— Врёшь! Себя ты хотела выгородить — только и всего. А мать мою оговорила бы с лёгкостью. Небось, сама в княгини метишь? Надеешься, что сына Кощею родишь?
— А коли и так — что? Это ты заговорщик, а не я, — Анисья дёрнулась, но верёвка держала крепко. — Я, если хочешь знать, всегда Кощею верна была. Не то что твоя дура-мать… А ты — его наследник, надёжа и опора — против отца пошёл! Не мне, а вам должно быть стыдно. Это тебе нет прощения, понимаешь? Не должно сыну супротив батьки козни строить!
— Теперь понятно… — Лис поскрёб подбородок. — Выходит, ты с самого начала была на его стороне? А как же письма? И эта… как там её… Настасья?
— Дык не было никакой Настасьи, — фыркнула Анисья. — Нешто ты думаешь, я правда такая глупая, что за
