крылышками. – Выходи, я тебя вижу!
– Обознатушки! – закричал Людвиг совсем с другой стороны. – Ты не могла меня видеть!
– Странно, – смутилась Тутта, заприметив, как Людвиг выходит из своего укрытия. – Честное слово, я вот за тем кустом видела лисий хвост.
– Ну и ошиблась, – засмеялся Людвиг. – Там была, наверно, брусника, или ягоды рябины упали за землю. Обознатушки-перепрятушки!
На самом-то деле Тутта Карлссон вовсе не обозналась. За тем кустом действительно мелькнул лисий хвост – хвост Лабана. Он подсматривал, как его младший братец играет с цыплёнком.
Его тёмно-коричневые глаза округлились от удивления.
– Мне надо заказать себе очки! – воскликнул он и заморгал. – Не могу поверить своим глазам. Что скажет на это папочка?
Во весь дух, как будто его пришпорили, он помчался домой и пулей влетел в гостиную.
– Кошмарный ужас… то есть ужасный кошмар, – после сумасшедшего бега он никак не мог перевести дух. – Тутта Четырнадцатая – это лис Лабан. То есть нет, не так! Людвиг – это Карлссон Четырнадцатый…
Папа Ларссон поскорей заткнул сыну рот морковкой.
– Пожуй и успокойся, – велел он. – А потом расскажешь, что такого страшного ты увидел.
Лабан послушно откусил морковь, пожевал и стал рассказывать по порядку, какие странные вещи творятся на поляне возле изгороди.
Он, конечно, хотел, чтобы папа Ларссон по-настоящему рассердился на Людвига Четырнадцатого. Но, к его удивлению, папа так и расхохотался, держась за живот.
– Ты на него не зол? – растерянно спросил Лабан. – Тебе кажется нормальным, когда член нашей семьи играет с цыплёнком? Вместо того чтобы оставаться дома и обучаться полезным проделкам? Тебе перед всей роднёй за него будет стыдно, папа. Что скажет наш прадедушка?
– Я уверен, он тоже будет смеяться, – ответил отец. – Неужели ты продолжаешь думать, что наш Людвиг не хитрая шельма? А я-то считал, что ему привиделось что-то во сне. На самом деле то, что он нам рассказывал, было чистой правдой.
– У меня такое чувство, что я сам слышу тебя во сне, – потрясённо проговорил Лабан. – Какая же хитрость в том, чтобы играть с цыплёнком?
– Очень даже большая хитрость, – серьёзно ответил отец. – Ты не можешь представить себе, какую пользу может нам принести его новое знакомство.
Но до Лабана всё ещё не доходило.
– Людвиг нашёл для нас самый простой путь в курятник, – объяснил папа Ларссон. – Мы теперь сможем без труда проникнуть туда и раздобыть для себя сколько угодно еды.
Отец говорил, посмеиваясь про себя.
– Ах, этот Людвиг, ну и Людвиг! – повторял он. – Подружиться с цыплёнком! Даже я в его возрасте не был таким хитрым.
– Но Людвиг сказал, он никогда не станет добывать пропитание у людей, – всё ещё возмущался Лабан. – Это позор для семьи, что он играет с цыплёнком!
– Тихо, он идёт, – прошипел папа Ларссон.
Лабан зря надеялся, что отец сразу станет ругать своего непутёвого сына. Наоборот, он посмотрел на Людвига дружелюбно и спросил:
– Ты сегодня, наверно, опять встречался со своей подружкой Туттой Карлссон? Опять играл с ней?
– Ага, – ответил Людвиг. – Было очень здорово.
Папа Ларссон подмигнул своему младшему сыну:
– Помнишь, я тебе говорил, что хорошо бы эту подружку пригласить к нам в гости. – При этих словах он почему-то аппетитно облизнулся. – А может, у неё есть ещё братья, сёстры, какие-нибудь родственники? Разве не стоило бы их взять с собой? Как ты считаешь, Лабан?
– Ещё бы, как же, – пробормотал тот, уставившись в пол.
Людвиг Четырнадцатый задумчиво перевёл взгляд с папы на брата. Неужели они узнали, что Тутта Карлссон цыплёнок?
– Ну, что ты скажешь? – повторил отец. – Передай своей Тутте, что мы приглашаем к себе всю их семью. Устроим вместе замечательный праздник.
– Не знаю, – в сомнении ответил Людвиг Четырнадцатый. – Тутта Карлссон очень робкая, она побоится идти сюда.
– Разве мы такие уж страшные? – ухмыльнулся папа Ларссон. – В общем, скажи, что мы приглашаем их на обед. В любой день, когда им захочется.
Людвиг Четырнадцатый насторожился. Что-то в словах отца ему не нравилось, что-то вызывало у него беспокойство.
– Ну да, пусть придут, я тоже заранее предвкушаю эту встречу, – сказал Лабан и облизнулся. – Твоя подружка очень неплохо выглядит.
Тут Людвиг Четырнадцатый навострил уши.
– Ты что, видел Тутту Карлссон? – спросил он.
– Видел… нет… ну, как сказать. – Лабан стал вертеться, он не знал, как ответить. – Я просто имел в виду, что она, должно быть, очень симпатичная. Всё-таки твоя лучшая подруга, мой милый братец.
Людвиг окончательно понял, что Лабан врёт.
– Пойду-ка я в нашу комнату, – сказал он, – поиграю перед ужином ещё немного.
Людвиг улёгся на свою постель из еловых веток и стал размышлять.
Значит, его секрет действительно раскрыт. Раз уж Лабан и папа знают, что Тутта цыплёнок.
Но как они об этом узнали?
И тут Людвиг Четырнадцатый вспомнил, как во время игры в прятки Тутта увидела рыжий хвост и решила, что это хвост его, Людвига. Конечно же это Лабан спрятался там и подсматривал за ними.
Людвиг Четырнадцатый прикусил себе кончик хвоста.
Что же теперь делать?..
* * *
Людвиг Четырнадцатый прислушался.
Папа Ларссон и Лабан оставались в гостиной. Оттуда доносилось неясное перешёптывание. Но Людвигу совершенно отчётливо послышалось имя Тутты Карлссон.
Он соскользнул со своей постели и встал за дверью, сделанной из старого ржавого противня.
– Неужели ты веришь, папа, что Людвиг приведёт Тутту Карлссон к нам в нору? – спрашивал Лабан.
– Нет, этого я не думаю. – Отец засмеялся. – Но, если цыплёнок не придёт к нам, мы же можем пожаловать к нему.
Людвиг Четырнадцатый даже икнул от страха. Он прекрасно понял, что имел в виду папа.
А тот опять добродушно засмеялся:
– По-моему, неплохо было бы отправиться в курятник, чтобы навестить Тутту Карлссон и всё её семейство. Да хоть прямо сегодня вечером, почему нет! Я ужасно проголодался.
Людвиг Четырнадцатый чуть не вскрикнул. Как папа мог говорить такое!
– Нет, у меня есть предложение получше, – сказал Лабан. – Я пойду в курятник один.
– Хватит ли у тебя для этого хитрости? – засомневался папа Ларссон. – Ты же знаешь, там во дворе злая собака, а у человека есть ружьё. Это дело довольно опасное.
– Подумаешь, – беззаботно возразил Лабан. – Если даже у Людвига Четырнадцатого хватило смелости, уж я-то тем более справлюсь.
Папа Ларссон задумался.
– Ну что ж, – сказал он помедлив. – Только бы ты не наделал глупостей. Ложись-ка немного поспать. Когда совсем стемнеет, ты сможешь пробраться во двор.
– Хорошо! – воскликнул Лабан и толчком распахнул дверь. Людвиг Четырнадцатый даже не успел от неё отойти. Дверь стукнула его по голове так сильно, что он едва удержался на ногах.
Лабан взглянул на него подозрительно:
– Ты что, подслушивал тут наш с папой разговор?
– Не пойму, о чём ты, – ответил ему брат и зевнул. – Я только что проснулся, собирался выйти во двор, а ты распахнул дверь как ненормальный. Можно подумать, где-то пожар.
