силуэт превратился в калейдоскоп сверкающих огней, которые слепили мне глаза. Я пошатнулся, выронил меч, но сумел повернуть кнопку В10 («Зрение»), чтобы увидеть созданную Хоуком иллюзию и перекатиться на бок, прежде чем его меч разрубит меня пополам. Это было опасное положение [29], и я решил закончить схватку. Я повернул Е2 («Пауза»), прежде чем Хоук успел атаковать снова, и время остановилось.
Я обошёл старого мага, разглядывая его неряшливую одежду, разметавшуюся бороду, потрёпанный, слишком короткий плащ и потёртые носки разного цвета. Он совершенно не походил на одного из восьми самых могущественных магов во Вселенной. Но то же самое можно было сказать и обо мне. Пока Хоук застыл во времени, я снял с него башмаки, снова повернул кнопку и встал у него за спиной. Он взмахнул мечом и удивлённо огляделся.
Я потряс башмаками.
– Вы мертвы, – сказал я. – Я победил.
Хоук посмотрел на свои ноги в носках и покрутил большим пальцем, торчавшим из дыры.
– Вижу.
Я швырнул ему башмаки, и он, хмурясь, надел их.
– Не думаю, что ты хочешь научиться, Саймон. Мы постоянно практикуемся, и каждый раз происходит одно и то же. Ты вообще пытаешься самостоятельно использовать магию?
– Ну… – виновато протянул я. – Что меня выдало на этот раз?
– Никто не знает ученика лучше учителя. Ты не можешь вечно полагаться на плащ, Саймон. Да, ты хорошо научился им управлять, но этого недостаточно. Это всего лишь инструмент. Думай о кнопках, как о колёсиках на детском велосипеде. Ты должен перерасти потребность в них.
– Почему? – упрямо спросил я. – Вы то и дело это повторяете, но никогда не говорите почему!
Хоук удивлённо посмотрел на меня.
– Потому что сила, которую так легко отнять, вовсе не сила! Думаешь, Рон будет просто стоять и смотреть, как ты найдёшь кровавые камни, объединишь их и закончишь работу Реллика?
– Разве я не могу просто помечтать?
– И неужели ты думаешь, что при столкновении с Роном, когда судьба всего мира будет висеть на волоске, а наши жизни будут поставлены на карту, он позволит тебе использовать плащ? Инструмент, необходимый для объединения камней. Прежде всего он попытается лишить тебя того, что тебе так нужно, Саймон. Вот так.
Хоук приблизился ко мне. Говоря «приблизился», я не имею в виду «подошёл» – это было не то движение, которое можно увидеть и предсказать. Как я уже говорил, Хоук был Ловкачом и одним из самых могущественных магов на свете. Он двигался, как пуля, выпущенная из пистолета, которого вы даже не видели, настолько быстро, что создавал ударную волну.
Хоук стоял у меня за спиной, перекинув через плечо мой плащ.
– И тогда ты останешься один, – сказал он, швырнул плащ на землю, выхватил из воздуха меч и медленно шагнул ко мне.
– Бросьте! – сказал я, начиная отступать. – Это нечестно!
– Думаешь, Рон будет играть честно?
– Я не могу использовать магию без плаща! – закричал я, начиная сердиться. Почему Хоук этого не понимал?
Услышав мой голос, из иглу вышла Тайк, но не стала вмешиваться [30].
– Защищайся, – приказал Хоук, и мне пришлось поднять Килантус и отражать нападение.
– Что вы пытаетесь доказать? – прорычал я, уворачиваясь от удара. – Что мне ещё многому надо научиться?
– Нет, – ответил Хоук и нанёс мне два быстрых удара.
Я блокировал первый удар, но на втором моя рука дрогнула, и Хоук выбил у меня меч и с силой толкнул в грудь. Я упал на спину и попытался встать, но поскользнулся на льду и снова упал. Поднял голову и увидел, что меч Хоука вспыхнул.
– Защищайся! – снова крикнул он, и меч со свистом полетел вниз.
Я закрыл глаза, но смертельный удар так и не обрушился на меня. Раздался звон металла, я открыл глаза и увидел, что надо мной согнулась Тайк, перехватив своими двумя кинжалами меч Хоука. Она отбросила меч в сторону, повернулась к Хоуку спиной, наклонилась и шепнула мне на ухо:
– Ты никак не поймёшь, Саймон Фейтер. Он просто пытается научить тебя тому, что должны знать все воины. И, возможно, все маги. – Пока Тайк говорила, татуировка у неё на шее повернулась и ободряюще взглянула на меня. Птица Римбакка представляла собой нечто вроде магической кровной связи, не совсем мне понятной, между моей мамой и Тайк, которая, помимо всего прочего, позволяла маме видеть всё происходящее глазами птицы. Да, знаю, звучит жутковато.
– Сила, которая тебе нужна, заключена не в плаще, сынок, – сказал Хоук.
Тайк с силой ткнула меня в грудь и отошла в сторону.
– Продолжайте, мастер Хоук.
Хоук снова поднял меч, и клинок вспыхнул жёлтым пламенем на фоне звёздного неба.
– Защищайся. Найди свою силу.
Он опустил меч, и я перекатился на бок, едва избежав удара клинка.
– Осторожнее, сумасшедший маг! Вы меня убьёте!
– Твой разум не знает, как использовать магию, – продолжал Хоук. – Но это знает твоё сердце. – Он взмахнул мечом, и я снова увернулся. – Это знает твоя душа.
Удар. Перекат.
– Пусть твой разум уснёт. Пусть душа пробудится! Опасность убаюкивает разум. Пробуждает душу. Лишь на волосок от смерти мы бываем в полной мере осознанными. Защищайся!
Я вскочил, пытаясь успокоить свой разум, но в голове вертелось слишком много мыслей. Я бросился на Хоука, и он принялся блокировать и отбивать удары, позволяя себя оттеснять. Потом он повернул меч и обрушил его вниз с чудовищной силой. Я пошатнулся, и клинок порезал запястье руки, державшей меч.
– Ой! – воскликнул Хоук. – Прости.
Тайк подошла к нам и ударила Хоука по уху, как провинившегося школьника.
Я тупо смотрел себе под ноги. Килантус по-прежнему пылал, и на замёрзшей земле оттаивала яма в форме меча. Моя рука всё ещё сжимала рукоять.
– Ай! – прохрипел я. Я ещё не чувствовал боли, но знал, что это вот-вот случится. Некоторые вещи очень постоянны, и боль – одна из них [31].
А потом я почувствовал боль, но Тайк уже сунула мне в руки плащ, и мой разум тут же повернул кнопку А9 («Повторная попытка»).
– Опасность убаюкивает разум, – говорил Хоук. – Пробуждает душу. Лишь на волосок от смерти мы бываем в полной мере осознанными. Защищайся!
– Стойте! – крикнул я, бросил Килантус и протянул руки, сдаваясь. – Вы уже пробовали, и у вас ничего не вышло. И вы отрубили мне руку.
– Ну да. – Хоук неловко опустил меч. – Извини.
Тайк подошла к нам и ударила Хоука по уху, как провинившегося школьника.
Он фыркнул.
– Я хотя бы попытался.
– Вам легко говорить, – сказал я, потирая целую руку. Я надел плащ и сунул руки в наружные карманы. Сжал
