схватила ручку футляра от квинтескопа. Вцепившись в нее так крепко, как только могла, Альма снова начала медленно отступать к двери.
– Слушай, я абсолютно уверена, что ты не туда попал, – сказала Ширин.
– Я туда попал, – настаивал Дастин. Он выудил листок бумаги из кармана и швырнул его на стол. – Видишь?
Ширин не стала смотреть на листок и вместо этого повернулась спиной к Дастину.
– Можно нам посмотреть телескоп, Альма?
Хьюго быстро взглянул на Дастина, а затем, следуя примеру Ширин, тоже повернулся к нему спиной вполоборота.
– Да, – произнес Хьюго. – Он кажется довольно-таки антикварным. Возможно, эта падающая звезда была обычным оптическим искажением.
Альма перестала отступать к двери, но и доставать квинтескоп не хотела. Она не могла этого сделать, пока здесь был Дастин. Ей было больно при мысли о том, что придется вынимать прибор прямо перед ним – сломанный, потертый, неправильный. Это все равно что раскрыть перед ним все свои недостатки.
К тому же у нее очень быстро заколотилось сердце, дыхание стало частым и поверхностным, а внутри, казалось, все перевернулось. Альма поняла, что до нового приступа оставались считаные секунды.
Ей нужно уйти. Прямо сейчас.
– Вообще-то, мне нужно идти, – только и сумела выдавить она. – Я просто хотела…
– Раздолбать свой допотопный телескоп на тысячи осколков, – закончил за нее Дастин высоким дрожащим голосом, подражая, как поняла Альма, ей самой. Он, все еще не глядя на нее, фыркнул от смеха.
Альма сильно разволновалась. Когда она повернулась, собираясь уйти – то есть убежать, – футляр квинтескопа впечатался в стену.
Дастин снова засмеялся.
Этот смех звенел в ушах Альмы, пока она бежала по коридору. Он заглушал ее дыхание и биение сердца. Кроме этого смеха Альма уже ничего не слышала.
И вдруг кто-то окликнул ее:
– Эй! Эй! Альма!
Она повернулась и увидела, что Ширин несется по коридору вслед за ней. Позади медленно и размеренно шел Хьюго с развевающимися волосами.
– Прости, пожалуйста! – Ширин притормозила напротив Альмы. – Уф. Серьезно, что не так с этим парнем?
– За что ты извиняешься? – Альма сжала квинтескоп обеими руками и попыталась улыбнуться. – Я в порядке и не расстроена. Мне просто нужно домой. Все хорошо.
Ширин внимательно оглядела ее, попеременно дергая себя то за одну косу, то за другую.
– Так я тебе и поверила, – Ширин явно не убедили слова Альмы.
– Приношу свои извинения, – сказал Хьюго. – Я знаю Дастина уже давно, и он часто ведет себя социально неприемлемым образом.
Ширин закатила глаза.
– И это еще мягко сказано. Но послушай: он просто ошибся классом. Он не состоит в кружке.
– Именно, – согласился Хьюго. – Не состоит.
Пока она их слушала, Альме казалось, что она сдерживает мощную приливную волну. Все внутри нее превратилось в хаос, причем настолько всеобъемлющий, что она с трудом понимала, что они говорят.
– Член кружка? У нас все равно будет кружок? Даже после… даже после всего произошедшего?
Ширин широко раскрыла глаза.
– Да! Да! Конечно! – закричала она. – А почему нет? Мне нужно… мне нужно, чтобы что-то было. В смысле хочется чем-то заняться. И мы получили флаеры, не так ли?
– Я не получал, – сказал Хьюго.
– Хорошо, хорошо, мы поняли, Хьюго, – продолжила Ширин. – Тебе «ничего не известно ни о каких флаерах». Но ты сам сказал, что все время проводишь в лаборатории. Очевидно, миссис Бриса хочет, чтобы ты вступил в клуб. И мы видели эту штуку – убегающую звезду, метеорит или что там было! Каковы шансы, что все это совпадение?
– Такая вероятность крайне мала, – признал Хьюго. – И миссис Бриса часто говорит, что я нуждаюсь в социальном взаимодействии. Первой темой серий моих лекций будет звездный нуклео…
– Мы можем наблюдать за звездами на крыше «Пятого угла»! – закричала Ширин, перебивая Хьюго. – Вряд ли у нас получится зайти в магазин, но наверху, на платформе, постоянно бывают люди. К тому же я абсолютно уверена, что у меня в комнате где-то валяется телескоп. Может, мы увидим еще что-то крутое! – Она улыбнулась Альме. – Что скажешь? Хочешь вступить в астрономический кружок?
За сегодняшний день случилось слишком много всего. Все время Альма была на грани, но, балансируя на краю пропасти, умудрялась избегать самого худшего. Это чудо, что она все еще не развалилась на кусочки, но больше так продолжаться не может. У нее ничего не получится. Ей придется отказаться.
Но Альма этого не сделала.
– Да, – сказала она. – Да, я хочу вступить в кружок.
И огонек внутри нее разгорелся чуть сильнее.
Той ночью Альма, как обычно, не могла уснуть.
Но в этот раз причины были другими. Она не прислушивалась к своим мыслям и не перебирала свои страхи.
Сегодня в голове у нее звучал не монолог.
Это был диалог.
Хотя и не очень хороший.
«Ты говорила глупости, – сказал внутренний голос. – И дальше ничего не изменится, потому что ты ничего не знаешь об астрономии».
«Может быть, – ответила Альма. – А может, и нет».
«Это чуть не произошло у всех на глазах, – продолжил голос. – И если ты пойдешь на следующее собрание, то это точно случится».
«Может быть, – вновь ответила Альма. – А может, и нет».
«Даже если ты и правда видела Старлинг, – заключил голос, – ты ничего не сможешь с этим поделать».
«Может быть, – в третий раз ответила Альма. – Возможно, так и есть. Но может, что-нибудь и получится».
Ведь что бы там ни говорил ее разум, вчера в Альме произошли изменения. Накануне она поняла, что в ней обитала пустота, мрак и отсутствовал внутренний свет, благодаря которому Альма была собой. Но сейчас этого не было.
Вчера в ней зажглась искра. А сегодня… сегодня этот огонек разгорелся сильнее.
Она слишком долго пролежала под одеялом, все споря и споря с самой собой, а потом наконец произнесла:
– Я же тебе вчера сказала. Веди себя тихо.
И Альма выбралась из постели.
Она не знала, что ей делать, и боялась того, что могла обнаружить там, позади дома.
Но все же Альма сунула окуляр от квинтескопа в один карман своей ночной рубашки, а фонарик – в другой. Она открыла окно и шагнула на крышу.
Ей обязательно нужно было что-то предпринять.
Ночь снова выдалась холодной и ветреной, и Альма опять забыла накинуть пальто. Ночная рубашка взметнулась вокруг нее, когда она спускалась с крыши. Альма уцепилась пальцами за водосток, а затем разжала их. Ее удивило и обрадовало то, что она приземлилась на
