— Безбилетник, — объяснил молодой, и Уильям почувствовал, как сжались кулаки охранника. Близко посаженные глаза и остроконечные усики придавали ему еще более угрожающий вид. — Пинка ему даю.
— Погоди, Маки. Это же просто мальчишка.
— Я не безбилетник. Пассажир, — с трудом выдавил из себя Уилл и, чуть переведя дыхание, добавил: — Из первого класса.
Маки фыркнул, и Уилл оглядел свою одежду. Пиджак был изодран в клочья, брюки — грязны и с дырой на колене. Одного ботинка не хватало. На пассажира первого класса он не был не похож, как, впрочем, и вообще на пассажира. Даже люди из вагонов переселенцев выглядели приличнее.
— Где же твой билет в таком случае? — требовательно спросил Маки.
Уилл сглотнул. Билет он даже не взял с собой, посчитав, что его и так узнают, когда он вернется в вагон.
— Моя фамилия Эверетт! — всхлипнул он. — Уильям Эверетт! Джеймс Эверетт — мой отец!
— Главный управляющий железной дороги? — спросил китаец, подняв бровь.
— Да бродяга он, Стикс! — раздраженно воскликнул Маки.
— Одежда не бродяжья, просто рваная и грязная, — сказал китаец, внимательно разглядывая Уилла.
— Он в одном ботинке! — не унимался Маки.
— Но в хорошем, — ответил Стикс с тенью улыбки.
— Второй я в лесу потерял, — пробормотал Уилл.
— И воняет от него, — продолжил Маки. — Он эту одежду давно не менял.
— Это просто моча сасквоча, — признался мальчик.
— Чего? — поморщился Маки.
— Чтобы зверей отгонять. Я купил немного у торговца.
— Помимо всего прочего, мальчишка еще и идиот, — сказал Маки. — Всем известно, что эти штуки не работают.
Вся невероятная энергия, пронесшая Уилла через лес и на поезд, вдруг в одно мгновение покинула его, и он ощутил холод и тошноту. Руки и ноги задрожали.
— Он совсем побелел, — сказал Стикс. — Веди его внутрь.
Маки с досадой хмыкнул, но развернул Уилла лицом к двери и толкнул его вперед.
— Ты, видно, продрог, — сказал ему Стикс, проводя в служебном вагоне прямо к пузатой печке. — Садись здесь. Уилл упал на стул и увидел, как охранник подбросил в печь несколько кусков угля. Возраст его определить было трудно, но глаза мужчины казались добрыми. От печки шло желанное тепло, но Уильям по-прежнему дрожал. Он и не понимал, как замерз в лесу. Придвинув ноги ближе к печке, он наклонился к ней, вытянув вперед руки.
На печке стояло несколько кастрюль с крышками, одна из которых слабо кипела. В вагоне вкусно пахло.
Стикс налил что-то в кружку и протянул ее Уиллу.
— Удержишь, не расплескав? — Кивнув, Уилл благодарно взял кружку обеими руками.
В первую минуту он погрел о нее пальцы. Когда же он поднес кружку ко рту, Уилл обнаружил, что в ней был не чай, а какой-то замечательный бульон, и принялся пить его большими глотками.
Стикс взял с топчана аккуратно сложенное одеяло и набросил его Уиллу на плечи.
— Спасибо, — сказал Уилл.
Через несколько минут тепло супа согрело его изнутри, и дрожь прекратилась.
— Вы охранник служебного вагона? — спросил Уилл.
— Да. Меня зовут Пол Чан.
Уилл пожал ему руку.
— Я очень рад встрече с вами, мистер Чан.
Он оглянулся на молодого парня, сгорбившегося на стуле и подозрительно скрестившего руки.
— А эта горячая голова — Брайан Маки, мой кондуктор.
— Спасибо, что не сбросили меня с поезда, — сказал ему Уилл.
Маки безразлично хмыкнул.
Затем Уилл в первый раз по-хорошему осмотрелся в вагоне. Рядом с печью стоял деревянный стол, под ним — полка с кастрюлями, сковородками, бумажными мешками с рисом, луком и картошкой. Над маленькой раковиной с водяным насосом висели еще две полки с ложками, ножами и банками консервов. Дальше, вдоль обеих стен вагона стояли две небольшие кровати. На вбитых высоко по стенам крючках были развешаны рубашки, брюки и куртки. В дальнем углу стоял аккуратный письменный стол, а над ним виднелись часы, небольшое зеркало и доска для объявлений с приколотыми к ней расписаниями и списками. В самом начале вагона была узкая дверь, которая вела, должно быть, в туалет, потому что охрана, насколько понимал Уилл, находилась здесь в течение всего рейса. Это был их дом. Масляные светильники освещали пространство, делая его уютным. С двух сторон было по небольшому квадратному окну, а к стенам было даже приколото несколько фотографий.
Но самое интересное находилось прямо над ним. Посмотрев вверх, он заметил небольшую наблюдательную кабину с окнами на все стороны и двумя вращающимися креслами на платформе, забраться на которую можно было по приставленным лестницам.
— Это башня, — заметив его взгляд, сказал Стикс. — Мы сидим там, когда поезд подходит к станции или отходит от нее или переходит на другой путь, чтобы мы могли убедиться в том, что рельсы свободны.
Уилл подумал, что при других обстоятельствах он попросил бы разрешения залезть и посидеть в одном из кресел.
— Мы ужинать собирались. Ты голодный? — спросил Стикс.
— У нас тут не то, к чему ты в первом классе привык, — кисло заметил Маки.
Стикс снял с полки миски, поднял крышку самой большой кастрюли и половником зачерпнул жаркое, полное моркови, картошки, лука, пастернака, гороха и кубиков говядины. Он передал Уиллу миску и ложку. Уилл поставил еду на колени, разглядывая ее. Накануне он ел баранину в первом классе, но сейчас не был уверен, что когда-нибудь что-либо пахло столь же восхитительно. Он с жадностью начал есть.
— Похоже, не слишком хорошо их там, впереди, кормят, — сказал Маки.
— Помолчи, Маки, — со спокойным превосходством ответил ему Стикс. Он отломил большой кусок хлеба от темной буханки и передал его Уиллу. — Этим вытирай.
Уилл вытер хлебом всю миску и съел все до крошки. Он чувствовал вкус с остротой, которой никогда не знал в первом классе. Он ощутил все: и зернистую плотность пищи, и привкус дрожжей.
— Большое спасибо, — сказал он с чувством.
Вдруг раздался нежный мелодичный звук, и Уилл с любопытством огляделся.
— Это звенят мои колокольчики на ветру, — объяснил Стикс. — Сзади подвешены. А теперь, Уильям Эверетт, может быть, ты расскажешь нам, как ты оказался в моем служебном вагоне?
Насытившись, Уилл почувствовал, как восстанавливаются его силы. Он начал рассказывать свою историю, избегая смотреть во враждебные глаза Маки и глядя только на Стикса, который терпеливо слушал его, иногда кивал и даже тихо посмеялся над покупкой мочи сасквоча.
Когда Уилл дошел до того, как увидел в лесу пьяного охранника вагона-мавзолея, он помедлил и не упомянул о потерянном ключе. Он знал, что именно отпирал этот ключ, и доверял Стиксу, но не Маки. Ключ все еще лежал у него в кармане, и мальчик чувствовал его тяжесть. Он рассказал Стиксу о том, что охранника зарезали, и заметил, что Маки слегка наклонился вперед.
— Этот человек с ножом, — мягко начал Стикс, — ты хорошо его рассмотрел?
Уилл представил окровавленный нож в сжатом кулаке Брогана и почувствовал в животе неприятный комок.
— Он был в кондукторской форме. Его фамилия Броган.
— На поезде Брогана нет, — сказал Маки Стиксу.
— Ты уверен, что это была форма кондуктора? — спросил Стикс Уилла.
— Ну, это был комбинезон, — ответил тот уже не столь уверенно.
— Его любой может надеть, — заметил Маки.
— Опиши его, — попросил Стикс.
— Крупный, но не слишком высокий, волосы светлые, и нос у него странный, как будто был сломан и сросся криво. Глаза голубые, — добавил Уилл.
— Ты даже цвет глаз заметил? — удивился Маки.
— Я его раньше встречал.
— Где? — Глаза Стикса округлились.
— В горах. Он пытался украсть последний костыль. Маки захохотал.
— А ты, я полагаю, и последний костыль тоже забил?
— Забил, — сказал Уилл, устав от насмешек Маки.
— Да он сумасшедший. И лгун к тому же, — заключил Маки. — Я видел фотографию с последним костылем, и молоток держал не ты!
— На фото меня не было, потому что…
— Потому что Дональд Смит погнул костыль, — продолжил Стикс, кивая. — Я знаю эту историю. Говорили, что костыль забил мальчишка. Стало быть, — он поглядел на Уилла, — это был ты.
