в окружении кукол, часов, книг, ваз, одеял и воздушных змеев. В итоге Лавочник сумел отмыть и отполировать до блеска каждую вещицу и навел порядок в своем доме.
Теперь единственной неисправной вещью в этом месте был он сам. Только его нельзя было починить с помощью краски, иголки и терпения.
Но ему еще столько всего нужно было сделать. Все должно случиться в эту ночь. Сегодня ночью или никогда.
Нужно как-то добыть Огонь, найти Старлинг и создать Квинтэссенцию.
Уже давно Лавочник, разумеется, знал, что все кончено. Это последняя Звезда, которой он сможет помочь.
И все же с таким концом – провал последнего начатого поиска, напуганная Старлинг, сгорающая в одиночестве, – он смириться не мог.
И, разумеется, Лавочник не позволит этому случиться.
Все эти разговоры о Квинтэссенции, о растущем Свете. Это ведь было и о нем тоже.
– Разве меня самого не наполняет изнутри Квинтэссенция? – пробормотал он, обращаясь к тикающим часам, куклам с отполированными глазами, воздушным змеям с хвостами из ленточек, к склеенным вазам и заплатанным одеялам, к воздуху, такому едко-сладкому, и к пылинкам, которые, возможно, прибыли сюда от какой-нибудь далекой Звезды, которую Лавочник когда-то знал.
Он с трудом поднялся на ноги. Его кожа напоминала синяк, она была в крапинках и цвета индиго. Лавочник чувствовал себя вымотанным и уставшим. Видимое сияние, исходящее от него, было очень тусклым, и он сомневался, что его хватит даже на наперсток.
Но он был не готов сдаться. Нет, он предпримет последнюю попытку. Он попытается ради Старлинг. Он попытается ради Элементалей. Ради них всех.
В комнате Альмы была чудесная кровать белого дерева, в которой она практически не спала. А еще там стоял чудесный письменный стол из белого дерева, над которым висели коллекция перьев из Олд-Хэвена и чудесная полка из такого же материала с книгами, между страниц которых лежали цветы из старого дома. В комнате также находилась коллекция камней из Олд-Хэвена и стояло три контейнера: с ключевой водой, ветряной мельницей и грязным камнем.
Когда Дастин ушел, Альма села на свою чудесную кровать из белого дерева. Глядя на эти три контейнера, она держала в руках четвертый и слушала страшилки, которые рассказывал ее внутренний голос.
«Теперь, когда твои родители узнали правду, – говорил он, – они больше никогда не будут тебе доверять».
«Теперь, когда поиск закончен, – слышала Альма, – у тебя больше не будет друзей».
«И хуже всего то, – заключил ее внутренний голос, – что ты неудачница. У тебя не получилось добыть огонь и спасти Старлинг. Твоей квинтэссенции больше нет, больше нет, больше нет. И с этим ничего нельзя поделать».
Альма все сидела и слушала его.
А потом подняла квинтескоп к глазам.
Ключевая вода заблестела, камень засиял, а мерцающий воздух задул все сильнее и сильнее, заставляя мельницу крутиться как можно быстрее.
Несколько месяцев Альме казалось, что она неудачница и разочаровывает родителей. Все это время она сама себя не узнавала – это была чужая неизвестная девочка, которая чувствовала себя потерянной и ощущала пустоту внутри. У нее постоянно создавалось впечатление, что она находится очень далеко от дома.
Но потом кое-что произошло. Альма получила флаер, вступила в кружок и попросила Хьюго о помощи. Она поделилась с Ширин своими секретами, встретилась лицом к лицу с врагом, который стал ее другом, и почувствовала свою связь со Старлинг, которая была так на нее похожа: она тоже оказалась напугана, одинока и пряталась ото всех.
Альма снова и снова рисковала. Она выходила из своей комфортной, безопасной пещеры во внешний мир.
И благодаря этому свет, наполнявший ее изнутри, разгорался все ярче и ярче.
Родители все еще любят ее и хотят ей помочь. Ширин и Хьюго верят в нее. А Дастин… он сказал, что Альма светится изнутри.
Но сама Альма этого не чувствовала. Ей казалось, что в ней не было никакого сияния.
Но это еще не значит, что все на самом деле так.
Она была так уверена в своем провале, но откуда ей знать наверняка? Что, если у нее все еще есть шанс добыть огонь? Быть может, Старлинг до сих пор где-то там? И ее пока можно спасти?
«Нельзя, – сказал ее внутренний голос, – ни тебя, ни ее. Ничего уже не изменить».
– В последний раз говорю, – произнесла Альма вслух, – помолчи.
Она повернула квинтескоп к окну.
Квинтэссенции, которая зигзагами и спиралями пронизывала весь лес, уже не было.
Одна-единственная золотая дорожка, которую сумела разглядеть Альма, вела от кратера к лесу. И обрывалась она все там же – посреди заброшенной фермы с силосной башней.
Альма сосредоточилась на той точке, где пропал след. Раз свечение яркое, значит, Старлинг, должно быть, недавно была здесь. Получается, она снова и снова сюда возвращалась. Но зачем? Куда она направлялась?
Альма просканировала квинтескопом поле в поисках какого-то знака, проблеска света…
А затем она увидела его. То, чего раньше здесь не было. На вершине силосной башни, рядом с отверстием, виднелось легкое свечение – свежая струйка квинтэссенции.
Альма вспомнила, как Старлинг исчезла в ту ночь, когда она гналась за ней: она словно растворилась в воздухе. А другой ночью, на горе, звезда взмыла высоко-высоко в небо.
От мыслей ее отвлек раскат грома. Звук раздавался поблизости, недалеко от полей, за которыми она наблюдала.
И внезапно Альма поняла, что делать.
Она выбралась из постели и сложила в рюкзак все четыре контейнера – с огнем, водой, землей и воздухом.
Она надела пальто и взяла фонарик и квинтескоп.
Альма собиралась добыть свой элемент, последний недостающий из четырех.
И она собиралась спасти Старлинг.
Пока все спали, Альма выскользнула из комнаты и неслышно пробралась к лестнице с ботинками в руке. Она задержала дыхание, проходя мимо комнаты Джеймса, но из-за двери не доносилось ни звука. Внизу дверь родительской спальни была открыта, и Альма прокралась мимо нее, стараясь прятаться в тени гостиной.
Самым большим препятствием, однако, оказался ее собственный страх и чувство вины. Всего несколько часов назад она рассказала родителям всю правду, но вот уже опять вернулась к обману.
Альма оставила наспех нацарапанную записку на красном клетчатом диване:
«Мне нужно кое-кому помочь. Я все объясню, когда вернусь домой. Не беспокойтесь».
Выбравшись наружу, она направилась на задний двор и прошла мимо кратера к первому опаленному дереву. Здесь начинался след, который Старлинг оставила в первую ночь. И если Альма правильно все поняла, с тех пор звезда возвращалась сюда много
