— сказал Тиббе и поспешил домой.
Уже неделю юффрау Мурли жила у него на чердаке, и все шло как нельзя лучше. Тиббе казалось, что он обзавелся второй кошкой.
Мурли по-прежнему спала в коробке. Обычно она спала днем, а по ночам вылезала через слуховое окошко на крышу. Она гуляла там с окрестными кошками и лишь к утру возвращалась домой.
Но самое главное — она добывала новости. В первые дни в поисках новостей по крышам мотался Флюф. Но репортером он был никудышным. Чаще всего он возвращался с сообщениями о кошачьих боях, о крысе, пойманной в портовом районе, или о селедочной голове, найденной на помойке. А иной раз повторял человеческие сплетни.
Нет, настоящим добытчиком информации была Помоечница. Она знала буквально все.
Вероятно, это было связано с тем, что она бродяжничала по всему городу и тибрила все, что плохо лежит. А еще у нее было огромное потомство.
Повсюду проживали дети и внуки Помоечницы.
Каждую ночь Мурли встречалась с ней на крыше Страхового банка. И обязательно приносила в пакетике рыбку.
— Спасибочки, — говорила Помоечница, набрасываясь на еду. — Моя дочь Муниципалка ждет тебя возле ратуши. Она сидит на одном из каменных львов, у нее для тебя есть новость.
Или:
— Кошка мясника хочет тебе кое-что рассказать. Она живет в третьем саду слева, если считать от каштана.
Мурли тут же спускалась по пожарной лестнице с крыши Страхового банка, пробиралась задними дворами и темными переулками к назначенному месту.
— Скоро мы будем встречаться в другом месте, — сказала ей при встрече Помоечница. — Чую я, что котята родятся через несколько дней и мне придется торчать с этой мелюзгой, а не лазать по крышам. Но на КИС это, само собой, никак не отразится.
— Что за «кис»?
— Кошачья Информационная Служба — КИС, — важно пояснила Помоечница. — Все кошки оповещены, что твой хозяин ждет новостей, и будут держать ушки на макушке. Сама знаешь, кошки все видят и слышат. И будут передавать новости по цепочке.
— Где же ты собираешься рожать котят? — спросила Мурли. — Ты уже подыскала место?
— Еще нет, как раз этим и занимаюсь.
— Не хочешь ли устроиться у нас, на чердаке?
— Вот еще! — возмутилась Помоечница. — Свобода дороже! До такого я никогда не опущусь!
— Мой хозяин очень симпатичный, — пробовала уговорить ее Мурли.
— Да знаю я. Он хороший человек, насколько вообще могут быть хорошими люди… но он не в моем вкусе. Может, еще у какого ребенка я бы и согласилась. Ты знаешь Биби?
— Нет.
— Она рисует меня, — гордо сообщила Помоечница. — Вот так-то! Даже сейчас, с этим огромным брюхом, я кажусь ей красивой. Есть над чем подумать, а? Ну ладно, я дам тебе знать, когда найду место. Пристроюсь где-нибудь в городе, чтоб было радио.
— А радио-то тебе зачем?
— Я предпочитаю рожать под музыку, — пояснила Помоечница. — Тогда легче. И веселей. Поимей в виду, когда сама будешь рожать.
Возвратившись домой, Мурли рассказывала Тиббе, как ей удалось добыть ту или иную новость.
— Ну и организация! — однажды восхищенно воскликнул Тиббе. — Прямо настоящая кошачья пресс-служба!
— Не уверена, что мне нравится это слово, — поморщилась Мурли. — Кошачья пресс-служба… кошачий пресс… пресс, который давит кошек…
— Да не пресс, а пресса, информация! — растолковал ей Тиббе. — Кошачья пресс-служба, то есть информационная служба.
Для него эта организация была настоящим спасением. Лишь благодаря кошкам дела его пошли в гору.
Иной раз, приходя после работы домой, он заставал Мурли на корточках в углу. Она сидела, неподвижно уставившись на дырочку в стене возле самого пола.
— Юффрау Мурли! — окликал ее Тиббе. — Когда же наконец вы оставите ваши кошачьи замашки? Дамам неприлично сторожить мышиную норку!
Она вставала и ласково терлась головой о его плечо.
— Это тоже неприлично, — вздыхал Тиббе. — Дамы не трутся головой и не мурлычат. Мне бы хотелось, чтобы вы поскорей отучились от ваших кошачьих штучек.
— «Кошачьи» — тоже нехорошее слово, — поправила его Мурли. — Нужно говорить «кошкины».
— Пусть будут «кошкины». И вообще, мне кажется, что вы все больше становитесь кошкой. Вам нужно общаться с людьми. И меньше шляться по крышам, а ходить днем по улицам.
— Я опасаюсь, господин Тиббе. Я боюсь людей.
— Но это же глупо! С какой стати вам бояться людей?
Она смущенно взглянула на него и скрылась в кладовке.
Тоже мне учитель выискался, подумал Тиббе. Я и сам всех боюсь. Мне самому куда больше нравится общаться с кошками.
Но он решил проявить принципиальность.
— Что я вижу! — воскликнул он однажды.
Мурли умывалась. Она облизывала языком руку, а потом облизанной рукой терла за ухом.
— Ну уж это не лезет ни в какие ворота! — закричал Тиббе.
— Просто я… — виновато пробормотала Мурли, — я думала, что так получится быстрее.
— Что получится быстрее? Умыться?
— Нет, под душем, конечно, быстрее. Я имела в виду — опять превратиться в кошку. Я все еще надеюсь… все-таки мне хочется быть кошкой.
Тиббе рухнул на диван.
— Ради Бога, — сказал он, — бросьте вы эти ваши дурацкие шуточки. Вы никогда не были кошкой, все это фантазии, вам это приснилось.
Мурли промолчала.
— К сожалению, — продолжал Тиббе, — я не верю в ваши выдумки.
Мурли зевнула и пошла прочь из комнаты.
— Что вы собираетесь делать?
— Пойду в свою коробку, — ответила она.
Флюф потерся о ее ноги, и они скрылись за дверью.
— Уж если вы были кошкой, назовите имя вашего хозяина!
Мурли не удостоила его ответом. Тиббе услышал мурлыканье. Кошачий разговор. Две кошки о чем-то совещались в кладовке.
Как-то раз, поднимаясь к себе на чердак, Тиббе услышал сердитые крики. Ему показалось, что в комнате у него дерутся кошки.
Он помчался наверх, перепрыгивая через три ступеньки, и, словно ураган, ворвался в свое жилище.
У него были гости. Однако сцена, представшая перед его взором, мало напоминала дружественный визит.
На полу сидела маленькая девочка Биби.
