мне на глаза, сильно мне уступают — кожа бледная, бесцветная, а одежда уныло-голубая А я сверкаю самыми разными цветами и красками Потому-то я весела, а ты, Оджо, грустишь!
— Я, кажется, ошибся, что дал тебе так много мозгов, — буркнул мальчик. — Нет, Колдун верно сказал: с мозгами у тебя вышел перебор, и это тебе не пошло на пользу.
— А какое отношение ты имеешь к моим мозгам? — заинтересовалась Лоскутушка.
— Самое прямое. Марголотта хотела дать их тебе самую малость, только чтобы ты делала домашнюю работу, но когда она отвернулась, я добавил в тарелку мозгов лучшего свойства — из разных банок, что стояли в шкафу Кривого Колдуна.
— Вот спасибо! — воскликнула Лоскутушка, пританцовывая. — Много мозгов лучше, чем немного.
— Но их свойства должны хорошо сочетаться друг с другом, а у меня на это не было времени. Судя по тому, как ты себя ведешь, состав получился так себе.
— Разве у Заплатки мозги! — фыркнул Кот. — Вот у меня мозги — загляденье. Вы только полюбуйтесь, как вертятся розовые шарики!
Они долго шли по лесу, пока не подошли к ручейку, который пересекал тропинку. Оджо присел отдохнуть и подкрепиться провизией из корзинки. Оказалось, что Колдун положил туда полбуханки хлеба и кусок сыра. Оджо отломил ломоть хлеба, но с удивлением обнаружил, что хлеба не убавилось. То же самое случилось и с сыром. Оджо отломил большой кусок, но сыру осталось столько же.
— Вот оно что! — понимающе покачал он головой. — Колдун заколдовал хлеб и сыр, и мне их хватит на все путешествие, сколько бы я ни ел.
— Зачем ты запихиваешь в рот эти штуки? — удивленно спросила Заплатка. — Тебя плохо набили? Тогда лучше добавить ваты — я, например, набита ватой.
— Вата мне не нужна, — отозвался Оджо.
— А рот нужен для того, чтобы говорить, да?
— И еще для того, чтобы пить и есть, — отвечал Оджо. — Иначе я проголодаюсь и выбьюсь из сил.
— Я этого не знала! — воскликнула Лоскутушка. — Дай-ка мне кусочек.
Оджо дал ей немножко хлеба, и она тотчас же положила его в рот.
— А фто вальфе? — спросила она с набитым ртом.
— Прожуй и проглоти! — распорядился мальчик.
Она попыталась это сделать, но не тут-то было. Ее жемчужинки-зубки не смогли разжевать хлеб, а кроме того, она не имела возможности ничего проглотить, потому что за языком и зубами не было отверстия, лишь материя. Заплатка выплюнула хлеб и рассмеялась.
— Выходит, я проголодаюсь и выбьюсь из сил. Ведь я не могу есть, — сообщила Заплатка.
— Я тоже не могу, — подал голос Кот, — но я не настолько глуп, чтобы пытаться. Неужели ты не понимаешь, что мы устроены куда лучше этих людей и потому выше их?
— Откуда мне это знать! — отозвалась девушка. — Не морочь мне голову загадками. Я сама во всем разберусь.
И она принялась прыгать через ручей и обратно, получая от этого большое удовольствие.
— Осторожней, а то упадешь в воду, — предупредил Оджо.
— Подумаешь!
— Если ты упадешь, то промокнешь насквозь и не сможешь идти, — не отставал Оджо. — И твои цвета поплывут.
— А от моих прыжков они не побегут? — весело спросила Заплатка.
— Я не в том смысле. Просто если ты промокнешь, то красные, зеленые, желтые лоскутки сольются в одно серо-буро-малиновое пятно.
— Тогда я буду осторожной, — сказала Лоскутушка. — Ведь если мои краски поплывут, я перестану быть красивой.
— Фу! — подал голос Кот. — Чего уж тут красивого! Это какая-то мешанина, и в очень дурном вкусе. Обратите внимание — у моего тела вообще нет никакого цвета. Я абсолютно прозрачен, если не считать алого сердца и розовых шариков-мозгов. Вы только полюбуйтесь, как они вертятся!
— Брысь, брысь, брысь! — со смехом прокричала Лоскутушка, опять пускаясь в танец. — А ваши жуткие зеленые глаза, господин Промах! Вы, может, их и не видите, но зато мы видим. Брысь, господин Промах! Вы сильно гордитесь тем, что прозрачны. Но если бы вы были таким же разноцветным, как я, вы бы и вовсе задрали нос до небес!
Она стала перепрыгивать через Кота, и испуганное животное отползло к дереву. Увидев это, Лоскутушка расхохоталась еще сильнее и пропела:
Стеклянный котище Промах Считал, — что он малый не промах. Но мы его видим насквозь. Он нас не надует авось.
— Кошмар! — только и сказал Кот. — Не кажется ли тебе, Оджо, что она спятила?
— Все может быть, — отвечал мальчик, удивленно глядя на Заплатку.
— Если она не перестанет меня оскорблять, я выцарапаю ей глаза-пуговицы! — пообещал Кот.
— Давайте не будем ссориться, — предложил Оджо, вставая с травы. Лучше будем сохранять хорошее настроение и хорошо друг к другу относиться. Ведь кто знает, с какими трудностями мы столкнемся в пути.
На закате они вышли из леса, и их взорам открылся прекрасный пейзаж. Они увидели широкие голубые поля, то здесь то там стояли хорошенькие голубые домики, причем весьма далеко друг от друга. На лесной опушке они приметили домик, покрытый листьями, возле него стоял Жевун с топором в руке. Это был дровосек, он жил один в своей хижине. У него были пушистые голубые усы, веселые голубые глаза. Голубая одежда выглядела старой и очень поношенной.
Сначала, увидев Лоскутушку, Оджо и Стеклянного Кота, он сильно удивился, но, когда к нему приблизилась Заплатка, он упал на скамейку и так расхохотался, что долго не мог обрести дар речи.
— Вот это да! — воскликнул наконец дровосек, перестав смеяться. — Кто бы мог подумать, что в лесах живет такой клоун? Откуда ты, Безумное Одеяло?
— Вы про меня? — осведомилась Лоскутушка.
— Ну конечно, про тебя.