Мария Дегтярева
Бессильно зло, мы вечны, с нами Бог. Жизнь и подвиг православных христиан. Россия. XX век
Допущено к распространению Издательским Советом Русской Православной Церкви
ИС Р14–411–12–08
© Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2015
© Дегтярева М. И., текст, 2015
«Святая святым!» – произносит священник в конце Божественной литургии, перед самым Причастием. Что означают эти слова? Какие святые имеются в виду – ведь причащаться собираемся все мы, не святые, а грешные? «Вот Хлеб жизни, Который вы видите, – поясняет византийский писатель и богослов Николай Кавасила. – Идите, стало быть, причащайтесь, но не все, а тот, кто свят. К святыне допускаются только одни святые». Значит, все-таки святые, – здесь нет никакой метафоры…
Эти слова, вызывающие недоумение у многих православных прихожан XX века, были естественны для христиан первых веков. Они назывались между собой «святыми», так их именуют и Деяния, и Послания апостольские. Последователь Христа не мог не быть святым, по примеру призвавшего его Святого (см.: 1 Пет. 1, 15), – но что здесь понимается под святостью? Конечно, и удаление от греха, и совершенство в добродетели, поскольку первые христиане ревностно хранили чистоту заповедей евангельских; согрешивший почитался отпадшим (до покаяния). Но прежде всего причастность благодати и истине, происшедшим чрез Иисуса Христа (см.: Ин. 1, 17).
«Един Свят, Един Господь, Иисус Христос…» – отвечает хор на возглас священника. «Никто не получает освящения сам от себя, – объясняет эти слова Николай Кавасила, – ибо это не есть дело человеческой добродетели, но от Него (Христа) и через Него. И как если ты поставишь много зеркал под солнцем, то все они сияют и посылают лучи, и тебе будет казаться, что ты видишь много солнц, но на самом деле одно солнце сияет во всех зеркалах. Точно так же Един, будучи Святым, изливаясь в верных, является во многих душах, и этим Он многих представляет святыми, но на самом деле Он Один единственно Свят».[1]
В этих словах ясно обозначена природа христианской святости: все святые святы святостью Христа. Потому и обыкновенные грешники, приступающие к Святым Христовым Таинам, очистившиеся в Таинстве Покаяния и готовящиеся принять Святыню, могут именоваться святыми, и это не будет метафорой. Они освящаются благодатью Святых Таинств.
Тема святости является одним из главных мотивов книги, которую вы держите в руках. Она – о судьбах христиан разных чинов и званий, в лихолетье совершивших свое течение в добром подвиге, не сообразуясь веку сему, но освящаясь благодатию Христа. Среди них есть те, чья святость засвидетельствована Церковью; мера праведности других остается сокровенной у Единого Сердцеведца. Все они объединены причастием общей скорби (ср.: Откр. 1, 9), постигшей Русскую Церковь в XX веке.
Эта книга – опыт восприятия и осмысления жизненного пути наших героев, их свидетельства. Не жития, а скорее очерки, освещающие тот или иной аспект жизни человека, или в целом его жизненный подвиг, или его образ праведности. Хронологически она охватывает весь XX век и разделена на пять частей – не только по временны́м периодам, но и по общности подвига вплоть до нашего времени, которое приняло эстафету их святости.
В наибольшей мере здесь представлен подвиг мученичества. Это и естественно – прошедший век обозначен в истории Русской Православной Церкви как век исповедников и мучеников. Предваряя основное содержание книги, нам хотелось бы по возможности осмыслить подвиг мученичества и выявить некоторые его черты в период недавних гонений. Показать, что мученичество, как и всякий христианский подвиг, проникнуто не только терпением и скорбью, но и благодатью и радостью о Христе, и соотнести эту непреложную христианскую истину с историей гонений XX века. Приступая к изданию этой книги, мы стремились к тому, чтобы через мрак запредельного, иррационального зла и сверхчеловеческих страданий читатель смог разглядеть струящийся тихий свет вечности и убедиться в том, что «бессильно зло, мы вечны, с нами Бог», что «миром правит Бог, только Бог, и никто другой» (о. Иоанн Крестьянкин).
Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни, – говорит Господь (Откр. 2, 10). Свидетельство святых – не о крепости естества человеческого, а о силе Божией, изобильно изливаемой Господом на любящих Его.
Исторически именно мученики стали первым ликом святых в Церкви.[2] Согласно Откровению светом мученичества будет озарен и самый конец истории Церкви и мира. Мученичество – это апогей христианской святости. Оно являет собой хрис тианский подвиг в его наивысшем выражении и предельной концентрации.
Прославлением мучеников наполнено православное богослужение; собственно, именно с их почитания началось литургическое прославление святых. Святым мученикам (в богослужении они именуются также страстотерпцами) посвящены особые песнопения – мученичны, которые поются во все дни седмицы, кроме воскресенья, на вечерне, утрене и Литургии.
Мученики в переводе с греческого – «свидетели», то есть христиане, засвидетельствовавшие свою веру во Христа и принявшие мученическую смерть. Свидетельством о Христе является всякий христианский подвиг, всякая праведная христианская жизнь, совершаемая в послушании евангельским заповедям. Но мученичество – это свидетельство не только жизнью, но и самой смертью, прямое исполнение слов Спасителя: Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет (Ин. 12, 26).
В годы гонений вопрос о вере встает с особой неотвратимостью: каждый христианин если не становится мучеником, то обязан стать исповедником своей веры во Христа перед лицом неверия и богоборчества. Иначе он, по непреложному духовному закону, постепенно или в решающий момент испытания отпадает от веры и благодати, становится предателем Христа: Кто не со Мною, тот против Меня… (Мф. 12, 30). Так было в древности и в последующие века, так произошло и в XX веке. Христиане, по сути, сдавали экзамен на христианство: какова их вера, их любовь ко Христу, как они хранили чистоту Его учения, как исполняли заповеданное Им, как усовершенствовались в добродетелях. Ибо в момент испытания нет ничего неважного: только тот, кто хранит верность заповедям Господним, оказывается победителем.
Рассматривая подвиг мученичества, как он явлен в истории Церкви, отметим прежде всего, что основой его является пламенная любовь христианина и всецелая преданность Христу – отклик человека на призывающую благодать Творца. «Я пшеница Божия, – восклицал святой Игнатий Богоносец († 107), – пусть измелют меня зубы зверей, чтобы я сделался чистым хлебом Христовым… Ни видимое, ни невидимое – ничто не удержит меня прийти ко Христу… Его ищу, за нас умершего, Его желаю, за нас воскресшего… Хочу быть Божиим: не отдавайте меня миру… Дайте мне быть подражателем страданий Бога моего».[3]
На деятельную жертвенную любовь Господь отвечает милостью, Сам приходит на помощь подвижнику и дарует Свою благодать, без которой не совершается ни один христианский подвиг, тем более мученичество. Без помощи Божией немощное человеческое существо не может понести мучений. «Бог – это начало и совершение мученичества. Если сердце исповедника не будет охвачено Божественным огнем, то по-человечески ему невозможно принести исповедание о Христе и мужественно перенести мучения»,[4] – говорит старец Ефрем Филофейский.
…Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение (Флп. 1, 21), – мог бы повторить каждый из мучеников вместе с апостолом Павлом. В подвиге мученичества (как, впрочем, и во всяком другом) центральными являются истинное евангельское настроение и расположение души, непривязанность к временному миру и тому, что в мире, и твердое избрание и исповедание Христа и Его вечного Царства. Как следствие этого выбора, человек может оказаться пред лицом смерти. Известно множество примеров, когда данный выбор совершался в последний момент, так что даже не было возможности принять Таинство Крещения, и тогда совершалось Крещение кровью, иногда огнем. Такое Крещение заменяет даже не принятую купель и возвращает утерянную, говорит христианский богослов древности Тертуллиан. Так часто случалось во времена господствующего язычества или неверия. Под воздействием подвига святых мучеников к вере обращалось множество язычников, иногда и сами палачи тут же принимали смерть за Христа (см., например, жития великомученика Георгия Победоносца, великомучениц Екатерины Александрийской, Евфимии Всехвальной и многих других). В условиях сохранения христианской традиции имеет значение предшествующая добродетельная жизнь. «Чтобы воспринять Святой Дух, Который дает силы к исповеданию Божества Христа, необходимо подвизаться в очищении души и тела и затем воспринять венец»,[5] – поясняет старец Ефрем.
